Александр Черенов - ЗАГОВОР ПРОТИВ ЗАГОВОРА: ГКЧП-3. КНИГА ПЕРВАЯ

Наибольший интерес представлял Грачёв. Даже не в плане информации: он сам. Этот генерал-лейтенант – простоватый, без семи пядей, почти герой анекдотов «про армию» – недавно сменил «насквозь красного» генерал-полковника Ачалова в должности командующего ВДВ. В свете необходимости быстрого реагирования на вызовы консерваторов эта должность приобретала не просто ключевое: бесценное значение.

На Грачёва внимание Ельцина обратил Кобец, одним из первых в руководстве МО «принявший демократическую веру». Именно он посоветовал Борису Николаевичу «приласкать» этого «перспективного хлопца». Внимая совету, в конце июля Ельцин «посетил с дружественным визитом» придворную Тульскую дивизию ВДВ. «В прогулке по хозяйству» сопровождал его лично командующий ВДВ Грачёв: так полагалось этикетом. За столом, во время обеда «в честь высокого гостя», хорошо уже «нагостившийся» Ельцин без обиняков спросил Грачёва, за кого тот: «за белых – али за красных?».

Командующий ВДВ не ожидал лобового вопроса – и начал что-то блеять насчёт верности долгу, уставу и Конституции. Но с Борисом Николаевичем такие номера не проходили – особенно на подпитии – и он без всякого этикета развернул генерала лицом к вопросу: «за белых – али за красных»? После этого командующему ВДВ не оставалось ничего другого, как заверить российского президента в том, что он всю жизнь мечтал посвятить служению делу демократии и «лично товарища» – правда, теперь уже всё больше господина – Бориса Николаевича Ельцина.

После этого генерал был «поставлен на довольствие» и «зачислен в штат» как «наш человек в Гаване» и «свой среди чужих – чужой среди своих». Второе было много ближе к истине: Грачёв неожиданно оказался своим среди людей, чужих ему по духу, воспитанию и целям. А, вот, среди своих, армейских, он оказался «засланным казачком». Будучи «завербованным» – никакой идейностью в данном случае и не пахло – он честно информировал Ельцина обо всех телодвижениях руководства МО. Правда, на всякий случай, хитроумудрый Паша не забывал и маршала Язова сотоварищи: как оно ещё всё обернётся?!..

– Все – в приёмной, Борис Николаевич! – просунул голову в дверь Коржаков. – Заводить?

– Давай!

Ельцин «выбрался из себя» – и пошёл взглядом на распахнутые двери, в которых уже появилась «демократическая гвардия»: Кобец, Руцкой, Хасбулатов, Полторанин, Бурбулис. Замыкал процессию Коржаков, чем вызвал явное неудовольствие Председателя Верховного Совета РСФСР: всего лишь охранник посягал на место не по чину. Не Боярская Дума – но всё-таки! Но, поскольку Ельцин не изгнал нарушителя обратно в приёмную, косым молчаливым взглядом «спикер» и ограничился.

– Прошу садиться! – буркнул Ельцин, но сам встал. Дождавшись, пока не перестал елозить стулом последний из облечённых доверием – Коржаков – Борис Николаевич художественно поджал губы.

– Мне только что звонил Горбачёв.

«Высокое собрание» тут же уменьшилось в размерах: все ждали развития событий со дня на день – и при этом никто не был уверен в том, что они будут развиваться по планам «демократии». Разумеется, очередной выброс политического малодушия не ускользнул от внимания Бориса Николаевича – и он отреагировал адекватной ухмылкой.

– Во исполнение наших договорённостей «Михал Сергеич» доложил мне о том, что «профилактическую работу» среди членов так называемого «ГКЧП» он провёл. Горбачёв заверил меня в том, что события развиваются в верном направлении – и под его строгим контролем.

– Ничего серьёзного, Борис Николаевич? – первым дрогнул голосом Бурбулис – не самый мужественный человек в окружении российского президента.

– Кажется, ничего, – не стал осмеивать верного холуя Ельцин. – Консерваторы всё ещё надеются на то, что Горбачев возглавит их заговор – и «восстановит конституционный порядок». Иначе говоря: сметёт Ельцина и его команду, после чего примется наводить порядок в союзных республиках. По счастью для нас, у этой затеи – много недостатков. И главный из них – отсутствие вождя, который мог бы спокойно приставить дуло пистолета к виску Ельцина – и так же спокойно нажать на спусковой крючок.

После этих «анестезирующих заявлений» руководителя соратники дружно выдохнули – и не исключено, что не только ротовыми отверстиями.

– Все эти люди абсолютно неспособны на поступок. Все они, как огня, боятся проявить инициативу. Ни один из них не готов взять ответственность на себя. А всё потому, что все они – исполнители. Такими их сформировала номенклатура – и лишь такими они и нужны Горбачёву. Но это не значит, что мы теперь можем дожидаться их выступления, «лёжа на печи». Всякое может случиться. Вон, незаряженное ружьё – и то раз в году стреляет.

«Народ», впавший было в благодушие, вновь подтянулся.

По достоинству оценив понятливость команды – кривой щекой и парой хмыков – Ельцин, наконец, опустил чресла на стул.

– Кобец, что, там, у тебя?

Единственный из присутствующих человек в форме проворно вскочил на ноги. Ельцин поморщился – и махнул рукой.

– Сиди – не в строю!

Генерал вернулся на место, и звучно щёлкнул папкой.

– Своими словами! – ещё раз поморщился Ельцин. – Не надо мне этих демонстраций готовности! Сам ведь понимаешь: обманывать меня – себе дороже. И не потому, что я взыщу: потому что с нас обоих взыщут… У одной стенки…

Кобец вздрогнул – и старательно прочистил горло.

– Борис Николаевич, информация проверена и перепроверена. Мы, так сказать, «подключились» – а потом всё это перепроверили, как сейчас принято говорить, «из независимых источников». Иначе говоря: непосредственно из войск.

– Хорошо, – кивнул головой Ельцин. – Но – ближе к делу.

– Слушаюсь, Борис Николаевич. Итак, мы располагаем точными данными о силах противника… то есть… ну…

– Противника, противника! – «утвердил» Ельцин. – Дальше!

– Мы знаем, какие именно части ГКЧП планирует задействовать после объявления о введении чрезвычайного положения.

– В Москве? – приподнял бровь Ельцин.

– Не только: в Ленинграде, в Европейской части России вплоть до Урала, в Закавказье, на Украине, в Белоруссии, в Молдавии и Прибалтике.

– Широко размахнулись! – удивлённо покачал головой Руцкой.

Не поворачивая головы, Ельцин покосил в него одним глазом.

– А ты думал! Нет, брат: имей они своего «Наполеона» – не сносить бы нам голов! Сил у них для этого – предостаточно.

– Именно так, Борис Николаевич, – раболепно отработал головой Кобец. – Но при этом они преувеличивают насчёт решающего влияния даже на избранные части.

– Вот как?!

Удивление Ельцина было приятным.

– Поясни!

– Слушаюсь, Борис Николаевич. Например – Таманская дивизия. По расчётам ГКЧП, она – «ихняя». А фактически – наша: мы сейчас активно разрабатываем командный состав до командиров взводов включительно. Даже, если ГКЧП удастся их сдвинуть с места, в бой они не пойдут. То же самое – и с Кантемировской дивизией, и с Рязанской, и с Тульской.