Станислав Радкевич - мечтатель_солдат_бунтарь. Головоломка

А! Простое и ясное слово «арест» сразу расставило все по местам. Какой же он был наивный… Гэбэшники специально сняли его с «Уралмаша», чтобы посадить.

– Ты правильно сделала, что сказала, – попытался он ободрить Тайку. – Даю тебе честное слово: об этом никто не узнает.

– Ой, да разве я про себя?.. За себя?..

Она вдруг вся извернулась винтом и спрятала лицо у него на груди. Золотистые кудряшки мелко тряслись, но при этом Тая не издавала ни звука. Только всё скандалили воробышки в кустах.

Доброжилов с трудом сдерживал слезы. Сухими красными глазами он слепо пялился перед собой да бездумно водил ладонью по мягкому пальто Таи.

Откуда-то проклюнулась мыслишка дать деру… Нет! Он не боится МГБ. Пусть его арестуют. И судят! Советский суд – самый справедливый в мире! Пусть судьи точно определят его вину. Он готов понести наказание.

Сквозь трамвайное окно Тая долго смотрела, как он прощально машет ей рукой.

«Может, купить наган на рынке? – мелькнуло в голове Прокла. – Один выстрел – и все».

«Ну почему, почему все так?» – отказывалась понимать Тая.

Цифры соцопроса ни цента не оставили от Вятровых грез.

Федеральное ТВ и фабрики троллей, прозревал Олег, вновь приведут к победе бессменного Иванова. Ни блогеру Нагульному, ни бойцу Молодцову, ни львице Сопчук избиратель не поверит. Реакция соцсетей на Доброжилова: «Вон какие народы из тайги выползают». Один клоун – Ряженовский – уже есть. Второго не надо.

…Что делать? По чесноку отказаться от бабла прямо сейчас, разъяснив Доброжилову безнадежность затеи? Потерять все потом, со скандалом, когда «Точка» повесит проигрыш на «Милю»?

Или…

Светлым апрельским утром Вятр полетел по Казанке на восток. Отслоились, истаивая, слободы столицы, сверкнула, словно золотой зуб, церковка в Быкове, зарябил частокол сосен с гнилью генеральских дач. Олег родился жаворонком. Он утром вставал будто заново родившись. Он был всесилен: мышцы поют, как хор мира, и голову питает чистая кровь, живее жужжа внутри гранатовых десен почему-то…

…Мир ослепил Олега: вон суриковский юродивый истово крестит многопудовую матрону на амвоне храма, вон рыжий кабыздох под станционной скамейкой обнюхивает придирчиво солнечную пыль, а вон алеют драконы китайской фанзы на околице займища…

…За Коломной Олег разговорил инженера Пожилых, возможно в последнюю свою командировку посланного в Заитилье по надобностям «Госэлектро». Тот рассказал Вятру, как всю зиму простояла без тока деревенька Поярково в глуши на Мокше 5 5 В индуизме мокша – освобождение из круговорота рождений и смертей, всех мук и пут материального существования. Но название реки в Мордовии, конечно, вряд ли придумано индуистами. . Однако причиной тому была не алчность энергетиков и не косорукость башмачкиных, а лишь праздник Крещенье, без пяти минут главный в государстве, да полное отсутствие денег на опохмел души у единственного в Пояркове мужичка, ветерана и инвалида. Он срезал сто метров линии, питавшей Поярково из райцентра, обменял у китайца-старьевщика на паленую пол-литру и от нее помер. А следом убыла и последняя бабушка в деревне, о чем район догадался только к весне – по признаку неполучения ею пенсии в Сбербанке…

Стоянка экспресса в Шацке – полторы минуты. До Сасова дежурная по станции присоветовала гостю пилить узкоколейкой.

– Пережиток царизьма, – подсказала. – Такую «утку» где еще увидишь?

В полдень вагончики потрюхали полупустые, на деревянных скамейках тряслись только редкие пенсионеры с бедняцкими покупками. Узкоколейка тянулась заглушенным ельником, в оврагах серели обсоски последнего снега. На полустанке гуртом ввалились лесные рабочие, ломы, матерщинники. Сбились голова к голове, раскинули карты, пошел «дурак», бессмысленный и беспощадный.

Остаток пути – от райцентра Кадома до окрестностей Пояркова – Вятр решился доделать на разбитом ЗИЛе рыбацкой артели. Грузовиком рулила тетка в пуховом платке и телогрейке.

– Все мужики пьянь, – пояснила, – а я трезвенник.

Олег попытался разговорить водительницу, но без толку.

– Откуда мне знать, кто ты есть? – сомневалась. – Может, ты ке-ге-бе…

На глинистом проселке отчаянно буксующий ЗИЛ вдруг потащило к обрыву. «Все?» – с тревожным облегчением подумал Олег. Его поразила чистота синего неба над широко разлившейся Мокшей. Он вцепился в поручень, до боли зажмурив глаза…

– Заснул, что ли? – интересовалась водительница.

Грузовик стоял на развилке метрах в ста от реки.

– Тебе туда, а мне туда, – пояснил пуховый платок.

– Сколько с меня? – спросил Олег.

– На майские отдашь.

Вятр остался один. В поле было тихо и солнечно, как в детстве. Лишь жаворонок наяривал по партитуре пашни.

Поярковскими избами обсыпаны были берега ручья, сбегавшего к Мокше. Домишки все стояли сикось-накось, с провалившимися крышами, без рам…

Точно вчера вечером насажен был на штакетину грубый глиняный горшок. «Кринка молока…» – повеяло на Олега сказками. Давным-давно то есть мужик привез с Кадомской ярмарки новенькую кринку; хозяйка, как младенца, оглаживала гостинец…

Год-другой кринка продержится еще на покосившейся штакетине. Потом колья догниют – забор повалится.

Сил противостоять этому не было больше, Олег опустился на труп плоскодонки у ручья.

«…Было время, вся держава российская мужиком держалась. Теперь же в середине России только Поярково мертвое. И все дальше разбредаются россияне – кто куда…»

Олег занес было ладонь, чтобы привычно провести ею по голой голове, но вместо этого лишь обхватил бесполезную свою голову обеими руками и надолго замер – один-одинешенек посреди Пояркова.

«…Чем заполнить пустошь российскую? Кто заменит крестьянина? Как убедить людей поддержать Доброжилова? Ведь ты – просто технолог. А история…»

…Он проснулся. На дощатых полках стояли три или четыре Бабы-яги, клыкастый волчара и розовые пупсы-поросята. Прореха в обоях была находчиво завешена детским рисунком: конный лилипут целит копьецом в монголоидную головогору. Олег вдруг вспомнил: фокус-группа проходит в доме народного творчества, в дальнем от моря конце Хосты. Ровное бурление за стеной – горная река в половодье. А модератор группы – Майя Черемуха – Дункан и Цветаева в одном лице 6 6 Любители индийской философии, возможно, будут сравнивать вечно летящего куда-то Вятра с могучей и ровной энергией Брахмана, а чернокудрую Майю Черемуху – с артистическим косноязычием выражающей божественный замысел Майи. Однако прошу иметь в виду, что автор романа ни грамма не философ. .