Акким Драников - Инкубатор

Броневик пристроился метрах в семидесяти от задней машины уголовников и проехал так несколько километров. Но вот впереди показался крутой поворот. Броневик резко ускорился, и когда преследуемая им машина оказалась у самого поворота, хлестанула пулеметная очередь, превратив сидящих в салоне людей в набитые свинцом безжизненные тела. Неуправляемый автомобиль, продолжая двигаться прямо, на большой скорости вылетел с дороги и, птицей перемахнув кювет, клюнул носом в землю и пошел кувыркаться, с каждым ударом все больше превращаясь из шикарного авто в груду металлолома.

Уцелевшие беглецы на случившееся отреагировали моментально – видимо, предусмотрели заранее и такой поворот событий. Автомобиль Котла обошел шедшую машину, превратив ее в буфер между собой и преследователями. Одновременно резко возросли скорости. Уголовники надеялись, что они в два счета оторвутся от неуклюжего фургона, в котором по недоразумению оказалась пулеметная установка, но уже через минуту им пришлось распроститься с благостными иллюзиями. Броневик не отставал, выбирая момент для новой очереди. Выбоины и трещины покрытия не позволяли стрелку убрать с дороги автомобиль прикрытия. Когда же это случилось, оказалось, что Котел и его спутники, бросив машину, устремились к видневшемуся неподалеку лесу. Верно рассудив, что на легковушке от преследователей им не уйти, они, однако, переоценили резвость своих ног. Броневик остановился и дал очередь поверх голов бегущих. Те залегли. Отвлекая внимание уголовников, их стали обходить вооруженные автоматами бойцы Хомутова. Это был, пожалуй, единственный случай в их богатой практике, когда за все время боя они даже не ранили никого из противников. Настоящая опасность для уголовников исходила от взобравшегося на крышу броневика снайпера. Иглы с новейшим транквилизатором одного за другим вывели из строя всех беглецов. Обездвиженный, но находящийся в сознании Котел с ужасом наблюдал, как хладнокровно добивали его беспомощных охранников. Авторитет был уверен, что ему специально демонстрируют это зрелище, а потом убьют последним – на десерт. Котел и не предполагал, что перед смертью ему придется о многом рассказать.

Вадим, не глядя, нажал кнопку пульта. Ворота разошлись и, как только машина въехала во двор, снова сомкнулись. В новый дом он переселился почти год тому назад и с тех пор здесь властвовал хаос, типичный для жилища холостяка. Конечно, за годы учебы и службы он приучился к идеальному порядку, но это касалось небольших помещений, где каждая вещь лежала на своем месте и в любой момент могла быть использована по назначению. И в его прежней маленькой квартире царили идеальные чистота и порядок. Но пять огромных комнат и уйма разных вещей, подаренных друзьями на новоселье, могли свести с ума даже самого фанатичного ревнителя чистоты. А Вадим порой до шестидесяти часов в неделю проводил на службе. Хорошо бы завести домохозяйку, но на это руководством наложило негласный запрет. Хозяин Горы сильно нервничал, если в дом к его элитным бойцам начинали ходить посторонние люди. Доходило до того, что даже жен им следовало выбирать из служащих Лифшица. То есть никто на этом не настаивал, но женитьба на своей автоматически означала повышение по службе.

– Интересно, а посчитают ли своей Аннушку, когда она закончит курсы? – с улыбкой подумал Вадим.

Себя он давно считал человеком Лившица, хотя никогда не стремился попасть в услужение «семерке».

С детства Вадим был лидером. Он был сильнее, ловчее и, главное, сообразительнее сверстников. Не умнее, а именно сообразительнее, то есть мог в доли секунды найти правильный выход из любой, в том числе критической, ситуации. И то, что после школы он поступил в элитное спецучилище, объяснялось совершенно естественным желанием довести до совершенства именно те качества, которыми его щедро наградила природа. Вадим не мог знать, что недавно открытое училище процветает только благодаря щедрым денежным вливаниям «семерки» и неких подставных лиц, являющихся официальным прикрытием уголовников. Нищее государство, погрязшее в долгах и чиновничьей роскоши, отдало на откуп бандитам подготовку своих лучших бойцов. Так обстояли дела во всех российских частях, где готовили элиту. Для обычных частей щедрых спонсоров не находилось. Кого интересовали ребята, которых врачи отправляли на службу с формулировкой «годен», про себя добавляя:

– Если доживет до призыва.

Порядки в училище были жесточайшие, и все находилось под контролем начальства. Даже «дедовщина». Понимая, что на занятиях можно дать только навыки, а человеческий характер формируется преимущественно в быту, офицеры разрешали курсантам-старшекурсникам периодически терроризировать новичков. Но при этом рукоприкладство считалось лишь одним из, причем не самым главным, методов воспитания, а за нанесение тяжелых травм или необратимое повреждение внутренних органов следовало жестокое наказание. Так что воспитатели сами постоянно учились держать себя в руках.

Занимались будущие супермены на пределе человеческих возможностей. Ежедневные кроссы и преодоление «адской» полосы чередовались с рукопашным боем, продолжительной стрельбой из всех видов оружия и уроками вождения. В классах изучали тактику действия в боевых группах и поодиночке, подрывное дело, связь, а также психологию, медицину, английский язык, которым курсанты овладели лишь немногим хуже выпускников иняза.

На последнем курсе Вадиму намекнули о будущем месте работы. Он был одним из лучших и поэтому достался члену «семерки», а не уголовному авторитету. Но не самым лучшим, и оказался у Лифшица, а не Хомутова. Хотя говорить вслух о том, что их ждет, было не принято, все курсанты знали, кому вскоре понадобятся их сила и мужество. Из семидесяти выпускников лишь девятерым самым слабым предстояло защищать Родину. Больше ей было не по карману.

Честно говоря, Вадим предпочел бы оказаться среди этих девяти, поскольку не отличался особой любовью к негласным хозяевам страны. Но не судьба. Конечно, он мог отказаться – прецеденты были. Но отказников моментально отправляли в какую-нибудь точку погорячее – и это считалось удачей. Потому что еще чаще их до конца службы ссылали в глухую тундру или на один из островков в Тихом океане, где если не штормит, то жди землетрясения, и нет женщин, а есть только самки – сивучей, морских котиков, тюленей.

И Вадим благоразумно отправился «по распределению». До недавнего времени служба у Лифшица мало отличалась от курсантского бытия. Только меньше гоняли и куда больше платили. Не всем выпускникам удалось выдержать новое испытание на прочность. Все же за четыре года каждый из них превратился в отлаженную боевую машину. Причем, живую. Это танк может годами стоять на консервации, а когда придет время, с лязгом и грохотом покатить навстречу врагу. Человека не покроешь обильно смазкой и не упрячешь в арсенал. Любой талант требует постоянного развития – художника, ученого, слесаря, воина. Отсутствие настоящего дела заставляло одних поддерживать достойную форму, а других – плюнуть на все и искать смысл жизни в удовольствиях. Дорожка накатанная и все с горы – женщины, выпивка, запои, увольнение с треском и без всяких выплат. Разведка у Лифшица работала безукоризненно. За последние годы отсеялось несколько приятелей Вадима. Начальство этот факт волновал мало. Были бы деньги, и всегда можно будет приобрести новых легионеров по доступной цене.