Алексей Аимин - Голкипер. Нас ведут

– И без них тоже, – улыбнулся хозяин. – Ты вот что, зови меня просто Михалыч, мне так привычней, а то пока имя-отчество выговариваешь – мысль недолго потерять. А вот тебе вопросик на досуге поразмышлять: в чем связь корня жизни именуемого женьшень со словом женщина?

Сосед ушел в свою комнату. Вовка задумался. Нет, не похож Михалыч на всех тех вояк которые ему попадались, совсем не похож. Да еще этот шрам, выступающий из-под ворота рубахи, который Вовка только сейчас заметил.

Вовка работал в частном предприятии по производству мягкой мебели. За полгода Вовка освоил все операции и мог подменить любого из бригады. А еще он без проблем мог остаться и на вторую смену. Именно потому он числился в хороших работниках, свидетельством тому зарплата, которая порядком подросла и он даже помогал матери.

Работа не так тяжелая как занудная.

Вот ребята и тренировались в словоблудии по поводу изготавливаемой продукции:

Со словом мать – рифмуется кровать

Хорошие мужики на дороге не валяются. Они валяются на диване.

Дружу с диваном… На него всегда можно положиться!

О сколько нам открытий чудных готовит этот вот диван!

В первое время, когда Вовка еще жил в поселке, он после работы с приятелями часто оттягивался пивком.

Общество отчима ему было невыносимо, и он старался вернуться домой попозже, а то и вовсе заночевать в цеху, благо выбор диванов здесь был большой. Основными темами в его новой компании были две – девочки и автомобили. Здесь процветали хвастовство постельными подвигами и мечты – в основном об импортных «тачках». В конце концов, все сводилось к простейшей схеме:

чтобы снять девочек, нужна тачка, чтобы заиметь тачку – нужны деньги.

Вовке эти разговоры быстро стали надоедать, и когда он заимел свою комнату, эти посиделки стал посещать все реже и реже. Приходя с работы домой, он часто валялся перед телевизором и размышлял о своей дальнейшей жизни.

Будущее просматривалось неясно, но финал у него рисовался во всей красе. Вот он на шикарном джипе обгоняет устаревший БМВ, в котором сидит Оля со своим хмырем, и Вовка небрежно машет им рукой.

– Эх, было бы с кем посоветоваться, кто бы хоть подсказал, – размышлял он, – а то ни друзей, ни приятелей… Пока он долг Родине отдавал, все куда-то поразбежались, поразъехались.

Все чаще Вовка стал думать о своем соседе Михалыче. Не раз он возвращался к их мимолетному разговору о женщинах. А тут еще в их фирменном магазине новая девочка появилась, вот уже неделю как с ним переглядывается. Так что кухонная тема, похоже, еще не закончена.

Подтолкнул его к ее развитию его новый приятель Пашка. Он работал в агентстве недвижимости, которое находилось рядом с их салоном-магазином. Именно он подыскал ему эту комнату. Пашка про хозяина поведал так:

– Мужик из Питера, жена у него недавно умерла. Там он квартиру продал, а купил здесь, может, деньги были нужны, может, ближе к природе потянуло.

Про квартиранта была такая наводка: чтобы молодой, не употребляющий и чтоб после армии – как раз про тебя.

Пашка тоже обратил внимание на девочку из салона, пошутив, что здесь она вряд ли долго проработает, кто-нибудь купит как приложение к мягкой мебели, больно уж хорошо она на фоне диванов смотрится. Непонятно почему, но Вовку это задело.

Было около десяти утра, во дворе было тихо и пусто. За углом еще шаркала метла припозднившегося дворника, а у первого подъезда сидела пожилая женщина, рядом с которой стоял костыль.

Михалыч сидел на скамеечке в глубине двора. На шахматной доске были расставлены фигуры, но его партнер Пал Палыч запаздывал.

Но вот, наконец, из дома напротив, вышел грузноватый пенсионер и засеменил в его сторону.

– Михалыч… – приподняв руку, поприветствовал опоздавший.

– Палыч … – легким кивком ответил тот, и показал на доску— какие выбираете?

Палыч, пробубнив что-то про слонов Александра Македонского выбрал белые и двинул вперед пешку.

Они были знакомы меньше месяца. Пал Палыч был учителем истории. Он по его рассказам прожил в этом дворе уже два десятка лет, а в городке все сорок и знал все почти про всех дворовых обитателях трех многоквартирных домов и одного еще сталинской постройки.

Пять лет назад в это время Палыч под руководством супруги пахал бы на собственных шести сотках. Но теперь дача была заброшена, супруга больна, и уже не первый год летние каникулы Палыч проводил в городе, читая лекции всем желающим.

Желающих было немного и потому Цезарь был очень рад новому знакомству, видя в новом соседе интересного собеседника. Михалыч давно знал прозвище своего напарника, но называл его так лишь мысленно – возраст уже не позволял.

Из-за угла вывернули две пожилые женщины с журналами и брошюрками в руках. Они окинули взглядом двор и не спеша направились в их сторону.

– Во! Свидетели Иеговы 1 1 деятельность организации запрещена в РФ пожаловали, – сообщил Палыч, – не спится им бедным, круглые сутки миссию выполняют. Сейчас спрашивать будут: а вы знаете, как зовут Бога? – заключительную часть фразы он произнес гнусавым голосом.

Женщины подошли, поздоровались и та, что моложе, обращаясь к новому для них человеку, действительно обратилась с вопросом, правда, не по тексту «суфлера» Палыча:

– Вы верите, что на Земле будет конец света?

– Верю, – вроде как подыграл Михалыч.

– А вы хотите спастись?

– Нет, не хочу.

И если первый ответ полностью вписывался в заранее подготовленный сценарий с непросвещенными, то второй ставил жирный крест на его продолжении в нужном русле. После заученных наводящих вопросов, очередной прозвучал намного искренней:

– А почему?

– Потому что все мои предки, все мои родные и близкие, не успев приобщиться к вашему единственно-верному учению, уже не спаслись. Так я уж заодно с ними – в общую кучу.

– А может, все-таки… – вторая женщина протянула Михалычу брошюрку и журнал.

– Может…

Взяв предложенную литературу, он положил ее рядом с собой на скамейку, и как бы оправдывая свой поступок пояснил:

– Надо же знать, кто нам какое светлое будущее обещает.

Он посмотрел красочный журнал на дорогой глянцевой бумаге.

Картинки были яркими и впечатляли.

Грешникам не спастись…

– Башня какая-то… сторожевая. Стращают…