Сергей Соболев - Скриптер

Дэн, хотя и внимательно слушал этих двоих, откладывая в памяти все то, о чем они говорили, все еще не мог до конца поверить в то, что происходящее ему не снится. У него пока что не укладывалось в голове, что эти в высшей степени странные события происходят в реальности и что он сам находится в их эпицентре, являясь едва ли не главным из всех действующих лиц.

Необычайность, диковинность, и даже некий мистический оттенок происходящего дополнительно усиливались самим этим древним антуражем, в котором они оказались, той обстановкой, которая их сейчас окружала.

Монастырь, заложенный в первой четверти XVI века Великим князем Московским Василием III, реконструированный и дополненный новыми башенками, церквями, часовенками и монастырскими корпусами в последующие десятилетия и столетия, в особенности, при Ирине Годуновой и царице Софье, выглядящий в дневное время красочно, празднично, как на открытке, благодаря барочному «московскому» стилю и сочетанию красного и белого цветов, подсвеченный прожекторами и светильниками в обычные ночи, с расположенным в центре монументальным пятиглавым Смоленским собором, теперь, в эту самую минуту, когда трое мужчин стояли у входа в Лопухинский корпус Новодевичьего, имел мрачный, строгий, суровый вид; он более всего напоминает сейчас осажденную неприятелем крепость…

— Ну что ж… — помолчав немного, сказал Редактор. — Раз все готово, тогда не будем терять времени. Николай, пригласите нашего юного друга пройти в помещение редакции Пятого канала.

Логинов вслед за охранником прошел внутрь красно-белого строения, в котором почти три столетия назад император Петр II разрешил поселиться своей бабушке, Евдокии Лопухиной, опальной царице, постриженной по велению другого Петра в монахини… Пройдя по коридору в самый конец через центральную часть палат, где некогда размещались аудитории Богословского института, а затем и Московской духовной семинарии, подошли к низким, окованным железом, дверям. Здесь Дэн остановился — его заинтересовало увиденное.

Судя по вытесненным — или же отформованных литьем — на разведенных в стороны почерневших металлических створках старославянским письменам, дверь эта была столь же древней, что и сами палаты. Возведенные, кстати говоря, в Новом девичьем монастыре задолго до появления и вселения той, кто дала современное название этому монастырскому корпусу…

— Берегите свою светлую голову, дружище! — подал реплику Николай прежде, чем сам шагнул в низкий и довольно узкий, похожий на лаз, дверной проем. — Осторожно… ступеньки!

Дэн последовал за ним. Лестница, освещенная забранными в решетку светильниками, оказалась довольно крутой, хотя и недлинной — всего он насчитал двадцать семь ступеней.

На нижней каменной площадке оказалась точь-в-точь такая же дверь, что и наверху: с вырезанным на металле или же вычеканенным, выбитым старославянским шрифтом, так называемым «уставом» [44] Устав — древнейшая форма кириллического письма. .

Эта дверь — или же воротца — тоже была распахнута — половинками вовнутрь того помещения, в котором они оказались.

Дэн, пройдя вслед за Николаем в эту подземную часть палат, вдруг застыл, как вкопанный.

Он точно знал, что никогда — НИКОГДА — здесь, в этом самом месте, в подземной части «лопухинского» корпуса монастыря — не был.

Тем не менее, ему тут все было знакомо; хотя в самом этом помещении царит полусумрак, он точно знает, каковы его размеры, где и что здесь находится, какого цвета кладка на стенах, каков здесь пол, где именно расположены колонны-подпорки, каковы размеры двух «камер» этого монастырского «погреба»…

— У меня dйjа vu… — пробормотал Дэн. — Или я что-то упустил?

— Такое впечатление, что вы здесь когда-то бывали уже, не так ли? — подал реплику Редактор, успевший к этому времени спуститься по лестнице. — Нет, это не дежа-вю, Даниил.

— А-а, понял… Это подземелье очень походит на тот подвал в глазной клинике, куда вы меня привозили для коррекции.

— Отчасти верно; эти подземные объекты — однотипны. Что и неудивительно, ведь их строила одна и та же организация.

— Имеется в виду — Церковь? Или речь о московских князьях?

— Дэн, этот объект, как и тот, в глазной клинике, где вам откорректировали зрение, построен на несколько веков раньше той даты, которая теперь считается официальной датой начала строительства монастыря. И даже несколько ранее тех лет, когда, как считается, состоялось крещение Руси при святом равноапостольном князе Владимире.

— Как такое может быть? — удивленно произнес Логинов. — Это ведь противоречит данным исторической науки.

— Никакой исторической науки реально не существует, Дэн. — Павел Алексеевич криво усмехнулся. — Историю любого государства, любой страны переписывали в прошлом, переписывают сейчас, в данную минуту, и будут переписывать впредь, то есть — в будущем.

— Извините, Павел Алексеевич, но это банальность.

— А я и не претендую на открытие «америк». — Редактор пожал плечами. — Хорошо, сформулирую тезис на понятном вам языке… Вся так называемая мировая история, это мегаскрипт , сгенерированный неведомо когда, непонятно кем и для какой конкретно надобности. Глобальный модератор создал первооснову, написал метатекст, сгенерировал «движок», установил общие правила этого интерактивного процесса и… Здесь ставим многоточие.

— То есть… если я правильно понял ваш посыл… История цивилизации, пользуясь вашей — понятной и мне — терминологией, являет собой ни что иное, как мегаскрипт?..

— Именно так.

— …в каковой ключевые участники глобального процесса вносят свои изменения, поправки, закладки, корректировки в режиме онлайн?

— Причем, и сами они являются его составной частью. Вот теперь, Дэн, вы мыслите в верном направлении.

— И действуют они, эти модераторы, — задумчиво продолжил Логинов, — кто бы они ни были и сколько бы их ни было, по одной технологии…. А именно, внося изменения в скрипты отдельных личностей?

— Если нужен короткий ответ, то — да.

— Тем самым осуществляются или обеспечиваются нужные и выгодные тем или другим акторам изменения? То есть, в конечном итоге, речь идет о влиянии отдельной личности на историю?

— Верно, но отчасти. Нет никакого смысла корректировать биографию какого-нибудь Васи Пупкина из Урюпинска или Джона Смита из маленького городка в штате Айова… Миллионы людей живут внеисторической жизнью, и так было во все эпохи.

— А кто же в таком разе является целью, мишенью, объектом для последующей корректировки? Как найти, как выделить в общей массе того человека или же группу лиц, воздействие на личные судьбы которых может оказать влияние на более масштабные процессы?