Борис Харькин - В пасти Джарлака

Гафтон величественно поднял руку, призывая народ к тишине.

Постепенно крики смолкли.

– Добрые и богопослушные жители Лареции. Сегодня у нас праздник – день рождения нашего всеми любимого короля! К сожалению, его величество не может присутствовать на казни. Даже в свой день рождения он трудится на благо королевства. Но народ сегодня вправе отдохнуть, ведь Господь благословил праздники! И мы приготовили для вас воистину праздничный подарок. Незабываемое зрелище! Четыре души будут преданы в руки Господа нашего! А заодно, сожжём двух нелюдей. Господь не дал им души, но милостиво позволил жить в нашем прекрасном мире. А эти неблагодарные создания посмели нарушить законы и человечьи и божьи! За это придётся заплатить!

Толпа возликовала. Бабки просто визжали от счастья. Когда они, наконец, заткнулись, инквизитор повернулся к нам, и стал зачитывать приговор:

– Сейчас моими устами говорит сам Господь. Он не даст мне соврать! – При этих словах Гафтон положил ладонь на библию. – Вас обвиняют в незаконной работорговле, контрабанде, фальшивомонетчестве, шарлатанстве и ереси! Один из вас – прислужник искусителя. Другие – его пособники. Всего этого хватит на десяток смертных приговоров! Может, кто-то из вас сказать что-нибудь в защиту?

– Я могу! – пробасил Дитер.

– Мы не будем слушать нелюдя, – презрительно улыбнулся епископ.

– Клянусь бородой Бомбура, это – расизм! Вон тех ушастиков вы, значит, слушаете, а гномы рылом не вышли?!

Глаза Элеондила злобно сверкнули, он, как всегда потянулся за луком. Но стоявший рядом капитан Балус положил ему руку на плечо. Было слышно, как он успокаивающе сказал:

– Не кипятитесь, господин эльф. Велено не продырявить, а сжечь. Народу так будет интересней.

Элеондил брезгливо сбросил его жирную руку с плеча.

– Позвольте, я вас временно разоружу, уважаемый эльф? – Капитан потянулся к луку.

– Да как ты смеешь, круглоухий!

– Такие меры исключительно ради зрелища. Все знают, эльфы – парни горячие. Этим у столбов терять нечего – ляпнут про вас какую-нибудь гадость, и вы сразу стрелять. А меня потом его святейшество самого на костёр отправит. Ну войдите в моё положение! Давайте, я хотя бы стрелы заберу. Только до конца казни, а потом всё верну в лучшем виде.

– Ладно. Но лишь из-за того, что я могу не сдержаться. А смерть от стрелы слишком легка. – Элеондил нехотя расстался с колчаном, остальные эльфы последовали его примеру. Балус передал стрелы одному из охранников, и тот унёс их от греха подальше.

Отец Гафтон с интересом наблюдал за этой заминкой. Когда вопрос был улажен, он сказал:

– Достопочтенные эльфы – наши друзья и союзники. Конечно, Господь не наделил их душой, но мы надеемся, что скоро они примут правильную веру.

– Да они зубастой яме поклоняются! – не унимался Дитер.

По побледневшему лицу Элеондила было видно – он сильно сожалеет, что отдал стрелы. Инквизитор спокойно молвил:

– Мы все в чём-то да заблуждаемся, и часто Господь не спешит раскрыть нам глаза. Всему своё время. Я уверен, добрые эльфы ещё станут на путь истинный. Но прервём же эту бессмысленную дискуссию. Кто-нибудь из вас ещё хочет что-то сказать?

– Я хочу! Мой дедушка вас в жаб превратит!

– Превратит? Волшебство есть – ересь и шарлатанство! Жаль, тут нет твоего дедушки, дитя. Мы бы его тоже сожгли. Исключительно, дабы помочь ему. Кто ещё выскажется?

Васян сделал самое кроткое выражение лица, на которое был способен и проговорил:

– Перед глазами Господа мы раскаиваемся и обещаем никогда больше не грешить. Наоборот, мы клянёмся верно служить Богу и человечеству. И поэтому смиренно просим отпустить нас во славу Господа нашего Иисуса Христа!

Достойная речь. И говорил Стольник очень искренне, я бы даже сказал – пламенно. Сейчас этот фанатик или разжалобится и помилует (что – маловероятно), или рассмеётся и скажет: 'сжечь!' (что – более чем вероятно).

Но реакция инквизитора была совсем не такая, какую я ожидал.

Отец Гафтон открыл рот, он явно опешил. Потом совладал с собой, но когда заговорил, в голосе было удивление:

– Что он несёт? Какой ещё Иисус Христос?! Ох, не зря мы их за ересь сжигаем!

Теперь опешили мы. По роже инквизитора было отчётливо видно, что имя Иисус Христос он слышит впервые. Васян ошалело спросил:

– Вы что, не во Христа верите? У вас ведь на монастыре кресты?!

По толпе пронёсся вздох изумления. Инквизитор ошарашено уставился на Васяна:

– Он не только еретик! Он вообще не ведает, в кого мы веруем! Не знать основные постулаты Веры! И как вас земля только носит, грешники?!

Чтобы потянуть время, я спросил:

– Как же зовут вашего Бога?

Инквизитор смерил меня взглядом, в котором недоумение сменилось презрением. Гордо ответил:

– У Бога нет имени, на то он и Бог! Только поганый еретик может додуматься до того, чтобы придумывать Господу имена!

– А кресты тогда почему носите?

– Последний невежда в Атреме знает, почему он носит крест. В Эорине каждому известно, что означает сей символ! И откуда вы взялись только! Взгляните вверх, глупцы!

Мы с Васяном подняли головы. В ночном небе ярко пылало пять звёзд, чётко образующих крест! Четыре с боков, одна – в середине. Да я же видел это созвездие, только значения не придал!

– Там, на небесах дом Господний! Но Бог живет не только в святом небе, но и на грешной земле. Ибо в каждом из нас – душа, а душа это – часть Бога! Правда, ваши души, боюсь, уже не спасти. Уж больно случай запущенный. Попадёте прямиком в гиену огненную! В Аду – ваше место!

Инквизитор осенил себя крёстным знамением, потом вопросил:

– Народ Лареции, достойны ли они смертной казни?!

– Да!!! – в один голос заорали зрители.

– Но согласно традиции мы должны подождать его преосвященство.

Народ снова зашумел, но теперь уже от нетерпенья.

Епископ сделал успокаивающий жест:

– Кардинал Маззини, как всегда, не торопится, давая нам минуты радостного предвкушения. Будьте же терпеливы, ибо терпение – есть благодетель! Без кардинала начинать никак нельзя.

Народ это несильно успокоило, а отец Гафтон недовольно прошептал:

– Где шляется этот поросёнок?!

– Может, кардинал вообще не придёт, и казнь перенесут, – с надеждой молвил Стольник.

Хорошо бы, но разве бывает в жизни такое счастье?!

Не бывает. Я заметил, как по трибунам прошло волнение. Туда, где располагалось VIP ложа, кто-то продвигался, и толпа почтительно расступалась.

– Всё хана! – обречённо произнёс Васян. – Кардинал припёрся, теперь начнут! Прощай, Петро!

По щеке друга скатилась слеза.

– Может, в дыму задохнёмся и не почувствуем боли, – попытался я утешить.

Утешение вышло, мягко говоря, так себе.