Борис Харькин - В пасти Джарлака

Красиво, не спорю! Вот только на Васяна прыгнули двое эльфов с мечами, а у него из оружия – лишь книга.

– Лови! – Я кинул ему копьё. Стольник поймал, принялся неумело отбиваться от эльфов. К нему на помощь ринулась Ника, где-то уже раздобывшая меч. А я-то думал, она только из арбалета палить умеет. Похоже, отобьются.

Вдруг прямо передо мной вырос капитан Балус. Какая встреча!

Широко размахнувшись (как учил Зябба), вкладывая в удар вес всего тела, я влепил капитану в морду. Брызнула кровь, во все стороны полетели зубы. Балус упал навзничь и затих. Всё-таки Зябба – хороший учитель, если я такого жирдяя с одного удара уработал!

Я окинул взглядом поле боя.

Зяббу и Дитера теснили к столбам. На Нику с Васяном наседали уже трое эльфов. А Ариэль вообще не видать.

На досках помоста валялось с пяток охранников и два эльфа. Кто стонал, кто шевелился, кто не подавал признаков жизни. Эльфы так вообще были порублены в капусту. Это Зябба постарался.

С нашей стороны пока потерь не было. В основном, благодаря усердию заваленного мною Балуса.

Народ орал от восторга, но в драку не вмешивался.

Видимо, я засмотрелся.

Бах! Моя голова словно взорвалась. В глазах потемнело, а дышать стало очень тяжело. Потом весь мир сузился в точку…

Очнулся я от яркого света, который проникал даже через сомкнутые веки. Голова гудела и мысли разбегались. Кажется, меня хотели казнить. Нет, не меня, а нас. Сжечь. Точно. На костре, как поганых еретиков. Вместе с памятью вернулся и страх.

Я открыл слипшиеся глаза. Веки были тяжёлые, словно из чугуна. Осмотрелся.

Похоже, всё-таки замысел инквизитора не удался. Если, конечно, я не на том свете. Но тогда уж точно не в Аду, как пророчил отец Гафтон.

Просторная светлая комната (свет льётся из широкого окна), обставленная дорогой резной мебелью. А я лежу на великолепной кровати – мягкая перина, свежее бельё, куча подушек. Значит, я не пленник! Да и руки не связанны.

Я пошевелился – по телу прошла тупая боль. А, ну да, мы же сражались и нас лупасили дубинами, копьями и алебардами! Не удивлюсь, если мне все органы поотбивали, сволочи.

Я ощупал тело. Вроде, всё на месте. Только ломит буквально каждую мышцу.

С трудом поднялся.

На стене висело зеркало в полный рост, что тоже свидетельствовало о богатстве хозяина комнаты. Зеркала в Эорине я видел только во дворце королевы Элиры и на гномьем базаре по бешеной цене. Скрепя сердце, осмотрел свою физиономию.

Так паршиво я ещё никогда не выглядел. Под обоими глазами синяки, нос опух. Зато на лоб кто-то заботливо налепил какое-то подобие пластыря. На затылке обнаружилась шишка размером с теннисный мяч.

Подошёл к окну. Ух ты! Вот это вид! Это же площадь.

Я находился примерно на высоте восьмиэтажки.

А вон и помосты. На одном я состязался с местными горлопанами, на другом – нас хотели казнить. Вон столбы торчат из кучи хвороста.

Судя по всему, я в монастыре Святого Патрика.

Интересно, что я тут делаю и где мои друзья?!

Распахнулась дверь. В комнату ввалился Жорик собственной персоной, одетый в расшитую золотом сутану. За ним вошёл Васян.

Так. На вопрос где друзья – ответ узнали, теперь, надеюсь, они мне всё расскажут.

– Очухался?! – вопросил Стольник таким тоном, будто я от работы отлыниваю. – Наконец-то, а то мы без тебя уже идти собрались!

– Куда?!

– Куда, куда, на кудыкину гору! Достопримечательности осматривать пойдём. Мы же как-никак в Лареции! Или ты не помнишь? У тебя, случайно, не амнезия?

– Может, вы мне объясните всё?!

– Жорик, рассказывай, – распорядился Васян, развалившись в кресле.

– Ну… с чего начать-то… Вас в ереси обвинили…

– Ты давай ему про свои похождения расскажи! – перебил Стольник. – Про нас мы и сами знаем.

– Это ты знаешь! – возмутился я. – А у меня, как ты выразился – 'амнезия'! Я после того, как мы на помосте сражались, ничего не помню!

– Ты сначала про Пухлого послушай, а потом и до нас дойдём. Поверь, у него история не менее интересная! Так что давай, Жорик, рассказывай всё по порядку. Причём с того момента, как мы расстались. А уж потом поведаешь Петрухе, что мы тут делаем и как костра избежали.

Жора потёр лоб и принялся повествовать:

– Когда на нас напали упыри, я побежал за Дитером. Но потом отстал, он хоть и коротконогий, но бегает – дай Бог каждому. Побрёл я тогда наугад, через лес. На второй день так проголодался, что думал – похудею, и тут вижу – костёр за деревьями. Подкрался поближе, смотрю – четверо сидят. Сперва хотел к ним выйти, еды попросить, но потом мозгами пораскинул – мало ли чего от них ожидать?! Решил для начала послушать: о чём говорят, а уж потом если что показаться.

– Какой ты, пухлый, умный! – вставил Васян. – Не часто у тебя мозг над желудком вверх одерживает.

Жорик, пропустив подколку мимо ушей, продолжил:

– Послушал я и понял – правильно сделал, что сразу не вылез! Это оказались бандиты. Рыжий Ганс и трое головорезов из его шайки.

– Тот самый, который у гномов сидел? – спросил я.

– Тот самый, – кивнул Васян, а Жорик стал рассказывать дальше:

– Из разговоров я понял, что они напали на гномью лодку. Весь товар отобрали, а саму лодку потопили. Теперь они направлялись в какую-то 'берлогу'. Я решил дождаться, когда они заснут и стырить еды. А они, гады, часового поставили! Правда, тот через полчаса тоже захрапел. Я подполз поближе, смотрю, из мешка палка колбасы торчит. Вытащил аккуратно. Тут бы мне и свалить вместе с колбасой, да только разве ж одной палкой наешься?! Поэтому я полез к костру – разбойники в котелке барашка сварили. Попытался котёл с собой унести. А он – тяжёлый, зараза! Пришлось прямо там кушать. Честно говорю, я старался не чавкать! Но с голодухи пересилить себя не смог. А у Ганса сон оказался чуткий, он глаза продрал и как заорёт. Вот меня и повязали с поличным – в одной руке поварёшка с бульоном, в другой – колбаса. Посмотрел на меня главарь сурово и говорит: 'Жирный, ты что-то перепутал, это мы тут всех грабим да обворовываем!' Представляешь, Петька, они хотели меня выпотрошить!

Я вспомнил – Мерриор рассказывал, что у Рыжего Ганса хобби такое – людей потрошить.

– Сейчас самое интересное будет, – пообещал Василий. – Продолжай, пухлый.

– Двое скрутили меня, а главарь вытащил тесак и точильный камень. Начал лезвие острить. Вжих! Вжих! У меня душа в пятки ушла, всё думаю, сейчас мне кишки выпускать будут! Но тут, на моё счастье, появились гномы! Оказывается их отряд по следам Ганса шёл. Коротышки как налетели, как давай молотками и секирами махать. Двоих бандитов тотчас на куски изрубили, одного ранили слегка. Ганс понял, что лучше сдаться по добру по здорову. Тесак на землю бросил, руки поднял. Нас связали и повели к горам. Эти бородатые идиоты и меня за бандита приняли! Я им всю дорогу доказать пытался, что Ганса ихнего знать не знаю, что разбойники меня сами замочить хотели! Гномам хоть бы что! А Ганс – падла ещё и говорит: 'С нами он, с нами! Матёрый грабитель! Его прозвище – Ночной Колбасный Вор!'.