Михаил Дьяконов - Река времен. Жребий брошен

Я перетянул ему плечо и грудь и посмотрел в том направлении, куда показывал Михаил. Но никого там видно не было.

– Мишань, а может, отойдем назад, пока они не видят, и скроемся за поворотом в лесу. Там километрах в трех позади «зеленка» почти вплотную к дороге подходит, помнишь?

– Не дадут, суки! Их или сейчас валить, или они нас повалят, когда мы отойдем метров на двести. Хотя… Знаешь, а ты лучше в самом деле вали туда. Если что со мной, они до тебя быстро не доберутся. А я их тут долго шинковать собираюсь! Уйдешь!

– Нет. Один не пойду.

– Я так и знал, мать твою! Потому и предлагаю тут их встретить. Пока я кровью не истек. «Масловка» до шестисот метров, когда нет пулемета или другой «масловки», – оружие возмездия.

Мы увидели преследователей примерно через минуту. Четверо мужиков в куртках звездчатого камуфляжа замаячили над камнями в трехстах с небольшим метрах от нас.

– Вот они, родимые! – одними губами протянул Мишин и плавно нажал на спуск. Передний исчез, словно выбитая городошная фигурка. Остальные несинхронно нырнули за камни.

– Один! Вот так, господа! Теперь эти четыре сотни метров за меня работают, а не за вас!

Мишка перезарядил свою винтовку и кивнул мне:

– Смотри, если кто-то зашевелится! Сам не стреляй! Береги патроны!

Второго он тоже углядел первым.

Бах – рыкнула его «масловка».

– Второй, – отозвался Мишин, не спеша передергивая затвор, выбрасывая большую зеленую дымящуюся гильзу. И в тот же момент над камнями показалось сразу с десяток рыл. Мишка бодро вскинул свой крупнокалибер, но всех десять срезать сразу он никак не мог. И тогда я поднял «беретту» и длинной очередью прыснул прямо им в лицо. Попал ли? Хрен его знает, но залегли они все и сразу.

– Хорошо пульнул! А если в кого попал, то и вовсе отлично! Они теперь такой прикол вряд ли рискнут повторить.

– Хорошо-то хорошо, да только патронов у меня в «беретте» осталось всего с пяток или около того.

– А запасные?

– Я в машине их не нашел! Времени не было.

– Теря! Надо было тебе у Семченко хотя бы один магазин в запас свистнуть. Один хрен ему все запасенные не пригодились.

– Да знаю, что надо было! Все мы сильны задним умом. Он так резко полез на них, что у меня даже времени на размышления не было.

– Да! Беда! Жаль Семченко! Хороший был сержант! Мне будет не хватать этой его сельской занудливости!

Мишка прослезился. Хотя сержанта мне тоже было очень жаль. И если бы не это его самоотверженное решение, хрен бы мы так легко ушли от пулемета. А что теперь? Если они повторят свою попытку переть кучей, без «беретты» мы хрен выдержим! «Таволга», с ее эффективной дальностью до двухсот пятидесяти, в таком бою не помощник, а скорее, обуза.

Мы прождали еще с полчаса, но никто к нам пока не совался. Или перегруппировываются, или поджидают своих. Тень от горы уже накрыла нас. Было около трех с копейками.

– Пора сваливать! В глазах уже синие кружочки запрыгали! Пока шевелиться могу.

Мишка протер глаза, но видно было, что силы оставляют его.

– Слышь, Бабах, а может, попробуем с тобой эту музыку? – Он кивнул на рацию, что торчала из разгрузки.

– Да ты что? До наших с полсотни верст, а эта и на двух десятках кочевряжится!

– Ну попытка не пытка!

Я пожал плечами в ответ.

Мишин вынул станцию, зачем-то обтер ее рукавом и, нажав кнопку вызова, забормотал:

– Я триста шестьдесят пятый. Сопровождаю три тройки первого. Попали в засаду в четырнадцать – семьдесят восемь – ноль восемь. Я ранен. На хвосте с десяток «кукушек». Прошу семнадцать – нуль три!

Он выждал время и еще раз повторил послание, и вдруг из динамика раздалось:

– Я три семерки одиннадцать. Двигайтесь к четырнадцать – семьдесят семь – девять. Выполнять задачу прикрытия две тройки первого!

– Вот это мандолина! Кто же нас услышал? Может, «духи» шалят?

– Вряд ли. Они не знают нашей кодировки, да и волна у нас часто меняется. Слышал, как он назвался? Три семерки одиннадцать. Это кто?

– Три семерки – это группа особого подчинения командующему. Чем занимаются, я и сам не знаю.

– Тогда надо топать туда. Это верст десять, как не побольше. Ты как?

– Да ничего, шевелиться пока могу.

– Тогда обожди! Попробую этим «кукушкам» сюрприз оставить, тогда и свалим.

Я порылся в сумке и из двух шашек ТГ-40 и МУВа [49] ТГ-40 – сплав тротила с гексогеном; МУВ – минный универсальный взрыватель. сварганил простейшую мину-сюрприз разгрузочного типа. Потом положил поверх нее оборонительную гранату с шнуркой, привязанной к чеке, и перекинул шнурку через дорогу. Тщательно маскировать гранату не стал, лишь бросил поверх срезанную веточку. Расчет был прост. Если кто-то не заметит шнурку и заденет ее, то спустя три секунды она сделает «Бабах!», если же ее попробуют снять, а соблазн снять такую велик, то сработает сюрприз, и у них не будет трех секунд на принятие решения.

– Теперь пошли!

Я подставил Мишке плечо, обхватил его за талию, на второе плечо перебросил «таволгу» и сумку сапера, «беретта» болталась на шее, и мы потихоньку двинулись на север, стараясь оставаться в тени горы.

Против ожидания, идти было не так трудно, как ожидалось, и мы протопали с полтора – два километра, когда позади послышался глухой раскат взрыва.

– Это твоя тэгэха! Точно говорю!

Мишка по звуку безошибочно определил его источник.

– Да! Ну тогда повторим?

Я оторвал от бобины шесть кусков шнурки и соорудил из них мудреную паутинку с «пустышками» на концах. Обойти ее они тут не смогут. Пусть понервничают.

Потом мы отошли еще примерно метров на двести, и я соорудил еще одну паутинку из кусов шнурки, только в этот раз к середине предпоследней лжерастяжки привязал маленький отрезок тонкой коричневой мононити, второй конец которой продел в чеку МУВа, воткнутого в связку из двух двухсотграммовых шашек, которые сверху аккуратно засыпал камешками.

Потом, отойдя еще метров на двести-триста, в очередной раз повторил трюк с «пустышками», но уже без сюрприза. Есть надежда, что эти препятствия если и не нанесут им потерь, то задержат хотя бы на полчаса, пока они будут с ними разбираться.

Судя по солнышку, было уже около шести вечера. Зной уменьшился, а мы свернули на лесную тропинку, что шла от серпантина к Кошкаре.

Спустя примерно час позади опять гулко ахнуло.

– Ну Бабах! Тебе сегодня везет. Ты их почикал и уж, поди, не хуже меня.

Мишка улыбался, хотя по капелькам пота, выступившим на лице, видно было, как ему тяжело.

– Ты как? – спросил я его, приматывая свою последнюю эргэоху к ветке дерева и пропуская чеку в сучок соседнего куста.

– Да я-то нормально! А ты это на предмет разведения ветвей? – Мишка заинтересованно смотрел за моими манипуляциями.