Владимир Романовский - Добронега

– Подарить какую-нибудь землю, или хотя бы купить ему дом побогаче, много времени не занимает. Средства у тебя есть, хартии для оформления дарственной тем более. А так – парень снимает комнату где-то в городе, кормится у друзей.

– Оставим этот вопрос до лучших дней, брат мой. Скажи, ты согласен… ну, хотя бы в принципе… заручиться поддержкой Неустрашимых?

Ярослав улыбнулся.

– Они тебя ко мне послали сделать какое-то предложение?

– Послали? – Мария удивилась. – Меня никто никогда не посылает. Я всегда действую по своему почину.

– Вот как? Но ведь Неустрашимые… э…

– У Неустрашимых есть повелитель. Его выбирают раз в десять лет. Это всем известно.

– Этот повелитель – не ты?

– Нет, – сказала Мария.

– Какая жалость. А я так надеялся, что это ты. Вижу, что ошибся. Я часто ошибаюсь, это мой недостаток.

– Но, – возразила Мария, – повелитель – это не всегда тот, кто повелевает, не правда ли? Тебе это должно быть очень хорошо известно.

– С чего это?

– Ну, как. Есть город Новгород.

– Да, есть такой.

– У него есть повелитель. Его иногда называют – посадник. Знакомо?

– Да. И что же?

– И это ты.

– Согласен.

– Но ведь ты – не тот, кто действительно повелевает?

– Как это – не я? А кто же?

– Тот, кто при тебе состоит. Его зовут Константин. Говорят, он сын Добрыни.

Ярослав странно посмотрел на Марию.

– Но тогда, – рассудительно заметил он, – твое предложение неуместно. Тебе нужно было сразу идти к нему.

– Во-первых, я не знаю, где он.

– Я мог бы тебе сказать.

– Во-вторых, тебе Неустрашимые нужны больше, чем ему. У него уже есть власть.

Некоторое время Ярослав молчал.

– Сестренка, – сказал он наконец. – Подойдем к окну, я хочу тебе кое-что показать.

Мария улыбнулась светски, встала, и присоединилась к брату.

– Смотри, – сказал Ярослав. – Видишь дым?

– Да.

– Это дом один сгорел давеча. А вон еще один, дымится. Знаешь, почему?

– По неосторожности? Забыли потушить печь?

– Нет. Сколько у тебя охраны?

– Десять человек.

– А ведь ты как правило ходишь по городу одна, или со служанкой.

– И что же?

– Почему на этот раз с тобой охрана?

– Время беспокойное в городе.

– А ты вглядись. Видишь?

– Что?

– Народ. Вон на той улице. А вон еще. Из-за деревьев плохо видно. Но людей на улицах много. И все спокойны. Никто никуда не бежит. Никого не грабят. Почему?

– Почему же?

– Три часа назад в городе не было власти, поэтому горели дома, а жители заперлись на все засовы. Пустые улицы и горящие дома. А теперь все переменилось. Потому что в городе есть власть. И власть эта – моя. И знаешь, Мария, мои люди мне очень хорошо служат. Поэтому я многое могу. Например, я могу прямо сейчас взять под стражу всех Неустрашимых, находящихся в Киеве. И спокойно дождаться Эймунда. И сказать ему, что Содружество более не существует. Но мне это не нужно. Я также не собираюсь идти на поводу у Содружества. Тоже не нужно. А вот о равноправном союзе с Содружеством я бы подумал. Но для этого Неустрашимые должны сперва оказать мне какую-нибудь услугу, а вовсе не наоборот.

Мария внимательно смотрела на Ярослава. Она помнила его совсем не таким. В отрочестве он был медлительный, нерешительный, вялый, трусливый. Сейчас в глазах посадника новгородского была стальная решимость, весьма напоминающая решимость Владимира. Я неправильно действую, поняла Мария. С ним нужно было говорить совсем по-другому. А теперь уже поздно – он знает, он видел, он все взвесил, оценил, и принял к сведению.

– Я подумаю о союзе, – сказала она, вставая. – Ты очень изменился, брат мой. Я подумаю… Впрочем, услугу тебе я оказать могу. Она тебя ни к чему не обяжет.

– Я тебя слушаю.

– Насколько я знаю, ты в очень хороших отношениях с Глебом.

– Да, пожалуй, что так.

– Он несколько раз гостил у тебя в Новгороде.

– И такое было.

– Ты ему доверяешь.

– Да.

– Его хотят убить. До него дошла весть об отце, и он едет в Киев. Обычным путем. Его убьют по дороге. Но тот, кто должен это сделать, еще не выехал. Твой гонец может его опередить и предупредить Глеба.

Ярослав побледнел.

– Тебе это точно известно?

– Совершенно точно.

– Это ты отдала такой приказ?

– Нет. Я не люблю смертоубийства.

– Хорошо. Спасибо.

– Я пойду. Но к разговору этому мы еще вернемся, надеюсь.

– Когда тебе будет угодно.

– Благодарю тебя.

***

Живописные остатки аскольдовых укреплений на берегу не произвели никакого впечатления на группу из десяти варангов, прибывшую к Скальду по важному тайному делу. Группа вооружена была топорами, палицами, и свердами, но также веревками, а у одного из варангов имелась в походной суме плотничья пила. Варанга этого привел к Эймунду в последнюю минуту один из членов группы, объяснив, что это его кузен, очень хорошо разбирающийся в таких делах, плотник изрядный. Эймунд оглядел новоприбывшего, задал ему несколько вопросов, нашел, что человек ловок и сметлив, дело свое любит, а то, что никогда не участвовал он в военных схватках – беда небольшая. Длинный тонкий шест, принесенный плотником, восхитил Эймунда. К шесту с помощью зажимов прилаживалась веревка с петлей, и, держа шест одной рукой, а веревку другой, человек затягивал петлю на конце шеста. Очень кстати.

Тут же плотник принес ощутимую пользу, найдя, что четыре топора, имевшиеся в наличии, наточены арсельно, и, вынув из сумы необычного вида точильный камень, показал свое умение. После его заточки топором можно было на лету разрезать волос, что парень и продемонстрировал. Эймунд, ценивший людей умелых, остался парнем чрезвычайно доволен.

Выбрали заросли погуще, чтобы менее заметны были следы вырубки, и срубили несколько молодых деревьев, тут же заточив их в колья. Сориентировавшись на местности, выбрали еще один сгусток флоры, у кромки поля, и высокую гибкую березу в нем. Ловкий малый, точильщик топоров, и здесь оказался очень полезен – он без всяких усилий, обмотав конец веревки вокруг пояса, проворно залез к самой верхушке и там веревку приладил и стянул хитрым узлом. Оставшиеся внизу ухватили веревку и стали отходить, пригибая березу к земле. Когда вершина оказалась на расстоянии человеческого роста от земли, плотник спрыгнул вниз. Под руководством плотника и под наблюдением Эймунда, орудуя палицами, варанги вогнали в землю колья под углом и намотали на них веревку. Дерево таким образом осталось пригнутым к земле. Тут же к нему приладили вторую веревку, вдвое длиннее первой. После этого вся группа спряталась в аскольдовых укреплениях, выставив часового, дабы не быть застигнутыми врасплох. Рагнвальд, правая рука Эймунда и один из членов группы, сурово поглядывал на плотника, завладевшего вниманием и благоволением начальника, но придраться было не к чему – парень действительно был очень полезен делу.