Алексей Шепелёв - Другая Грань. Часть 1. Гости Вейтары

— Все, — усмехнулся молодой волшебник. — Теперь главное ее не трясти и не орать около бочки. Тогда до полудня проспит.

— А больше?

— Может и больше, она ведь последний раз спала довольно давно.

— Хорошо. Ну, братья, берите эту бочку и несите бережно, как зыбку со своими первенцами. Гронт, возьмешь их вещи?

— Легко.

— Имей в виду, внизу еще жратва.

— Справлюсь.

— Тогда пошли.

Внизу, на стойке, их ожидало несколько крупных свертков и три наполненных меха.

— Крупы, бобы, горох, овощи, сухари, пиво, колбаса, копченая баранина, сыр, вяленая рыба, — довольным голосом перечислил припасы Жельо. — Вам семерым на осьмицу хватит, если не нажираться.

— Сколько с нас?

— Три с половиной дюжины ауреусов.

— Кель да вознаградит тебя.

Цена была честная. Даже очень честная.

— Мне уж не о Келе, мне о милости Аэлиса думать пора… Хотя, какой от него дождешься милости, — проворчал старик, сгребая монеты. А затем достал из-под прилавка вместительную деревянную флягу, украшенную затейливой резьбой, и протянул ее Джеральду.

— А это со стариком Бодлоаном выпейте в Толе, вспомните меня.

— А что здесь?

— Кайсиев ракки. Ну, абрикосовое ракки по-вашему. Очень Бодлоан его жаловал.

— Спасибо, Жельо, — кивнул Джеральд, вешая флягу за ремешок на пояс. — Да пошлют тебе боги долгую жизнь и легкую смерть.

Убегать от похитителей Сережка не собирался. То есть, конечно, он об этом подумал сразу, как только пришел в себя, ещё в мешке. Подумал — и понял, что убегать не станет. Потому что раз уж он бросился в драку, чтобы выручить Аньку (Анна-Селена звучало как-то слишком взросло и серьезно и с возрастом и видом девчонки никак не вязалось), то теперь надо было не покидать её до конца. Можно ведь было поступить и по-другому: воспользоваться тем, что разбойники его не заметили, тихонечко пересидеть нападение, а потом побежать назад к костру и предупредить обо всём Балиса Валдисовича и остальных… Наверное, это было бы умно, но как-то трусливо. Получалось, что он прячется за спины девчонок. Была ведь надежда, что, пока похититель отвлечется на него, Анька сумеет убежать. Но не повезло.

Ещё обиднее было то, что их вообще похитили по ошибке. Этим людям нужны были жители Кусачего леса, а не пришельцы неизвестно откуда. Если бы бандиты знали, что они с Анной-Селеной всего лишь гости этих мест, то, наверное, не стали бы тащить их с собой в город. А теперь от них просто избавлялись, как от не нужной вещи: продавали первому встречному.

Только вот быть вещью в планы Сережки Яшкина не входило. Раз уж он сам влез в эту заварушку, то будет продолжать борьбу до конца. Подумаешь, в мешок засунули… Схватить и связать — не значит победить.

Наверняка, Балис Валдисович, Мирон Павлинович и Наромарт их давно хватились. Наверняка, ищут. Следов драки в лесу осталось выше крыши, наверняка кто-то в них хорошо разбирается, чтобы проследить путь разбойников до реки. Дальше, конечно, сложнее. Но, с другой стороны, много ли городов на таком коротком расстоянии от места похищения? Наверняка не больше двух-трёх. Нет сомнения, что скоро кто-то из старших будет в городе. А вот после этого получалось хуже: здесь их почти никто не видел и не запомнил. Если, конечно, не считать хозяина гостиницы, но он наверняка в доле с похитителями и никому ничего не расскажет. Сейчас продадут их какому-нибудь богатому хозяину, а тот отвезет их на далекую фазенду (это иностранное слово запало Сережке в память из-за фильма "Рабыня Изаура", который по вечерам у них в поселке смотрели всей семьей, а по утрам обсуждали всей улицей), и сколько времени взрослые будут эту фазенду искать?

Надо было как-то им помочь, сделать что-то такое, чтобы оставить о себе память. Но что именно сделать, Серёжка не знал. Да и память оставлять было не перед кем: ранним утром улицы города были пустынны. Можно было, конечно, заорать во всё горло, но пользы от этого было бы мало. Уж конечно, бандиты сумели бы быстро заткнуть ему рот, а вот в памяти у местных жителей это событие вряд ли бы отложилось: ну, кричал что-то мальчишка-раб. Ну и что? Рабы, наверное, часто кричат, кто ж их слушает…

Так они дошли до большой площади, где, наверное, останавливались приезжие торговцы. Во всяком случае, длинный ряд коновязей, к которым было привязано множество лошадей, и большое количество груженых телег и фургонов, натолкнули парнишку именно на эту мысль. А следом пришла и другая мысль: как именно ему следует поступить.

На площади было людно: возле коновязей и подвод суетились работники, а рядом крутилась целая стая местных мальчишек, наперебой прелагавших кто пирожки, кто какие-то фрукты, кто деревянные фляги с напитками. Работники то и дело отгоняли докучливых продавцов, но те продолжали роиться вокруг, словно осы над банкой клубничного варенья, и время от времени то один, то другой мужчина, не выдержав напора, что-то покупал. А на краю площади, очевидно ожидая брата (или братьев) расположилась девчонка помладше, у ног которой стояла большая плетеная корзина, накрытая вышитым полотенцем. Рядом в пыли возился с камушками ребенок лет трех, за которым девчонка, наверное, присматривала.

Идея пришла в голову Сережки внезапно. Пользуясь тем, что бандиты не слишком внимательно за ним наблюдают, мальчишка потихоньку запустил руку в карман шорт и нащупал единственную фамильную реликвию, оставшуюся у него от прошлой жизни: медаль "За взятие Измаила", полученную его далеким предком, Акимом Яшкиным, как рассказывали мальчику родители, из рук самого Суворова. Не привлекая внимания, Сережка достал серебряный кругляшек из кармана и зажал в ладошке. Теперь нужно было, чтобы к конвоирам подошел кто-нибудь из малолетних продавцов.

На его счастье, похитители провели их совсем рядом с девчонкой. Та, вытащив их корзины деревянную флягу, сунулась, было, к одному из них, торопливо забормотав:

— Господин, купите домашнего вина. Всего за три квадранта.

— Ступай, ступай, — отмахнулся от неё бандит.

Юная торговка продолжала что-то канючить, и тут Сережка, скорчив страшную рожу, рявкнул ей чуть ли не в лицо. Испуганная девчонка взвизгнула, отскочила, чуть не повалившись на спину, уронила флягу и звонким голосом, слышным, наверное, на другом конце площади, принялась ругать испугавшего её невольника. Сидевший в пыли ребенок, конечно, не понял, что именно произошло, но, почувствовав, что плохой дядя напугал его няню, швырнул в мальчика горсть камешков. Лучшего и придумать было невозможно. Прежде чем бандиты успели что-то сообразить, Сережка нагнулся, сделав вид, что, в свою очередь, подбирает с земли камушек, и швырнул зажатую в ладони медаль в сторону малыша.

Ловкости и меткости мальчишке было не занимать, чужой команде в игре в вышибалы или пионербол всегда приходилось от Сережкиных мячей туго. Но кидать что-то со связанными руками он никогда не пробовал. Поэтому, бросок получился неудачным. Или слишком удачным, это как посмотреть. В общем, мальчишка планировал сделать так, чтобы медаль упала рядом с малышом, а получилось, что серебряный диск угодил тому точнехонько в лоб. Естественно, трехлетка взревел так, как может взреветь только неожиданно оскорбленный в самых лучших чувствах маленький ребенок: громко и обиженно. К счастью, медаль попала в малыша плашмя, так что обошлось без крови. Но и без того, шуму хватило даже с избытком. Вся стая мальчишек-продавцов дружно ринулась в сторону девочки и малыша, не понимая пока, что происходит, но с решительным намерением защитить их неведомой опасности.