Ширли Джексон - Птичье гнездо [litres]

Так просто – Бетси даже испугалась. Она дошла до магазина на углу и, зайдя внутрь, направилась прямиком к полке с телефонными справочниками. Должно быть, это ловушка, слишком уж просто. Но как она посмотрит маме в глаза, как скажет, что испугалась ловушки и потому так долго не приходила? Можно ли вообще бояться, когда ищешь маму? Да и зачем маме устраивать ловушки для своей Бетси?

РИЧМОНД ЭЛИЗАБЕТ – бросилось ей в глаза. Ниже тоже значилось РИЧМОНД ЭЛИЗАБЕТ , и еще одна РИЧМОНД ЭЛИЗАБЕТ , и еще… Которая, не понимала Бетси, которая из них? Ее маму зовут…

Она было собралась уйти, но потом строго сказала себе, что никакая это не ловушка, и стала водить пальцем по строчкам. Вот глупенькая, подумала она, людей с одинаковыми именами ведь очень много. У нее самой такое же имя. И потом, ей нужен адрес, имя-то она знает. Надо найти адрес где-то в районе Шестнадцатой. Сколько людей празднуют сегодня день рождения? К западу от автобуса и вид на реку, и не стоит никому сообщать, куда она направляется, – кругом ловушки.

Адреса 18-я Западная и 12-я Западная Бетси сочла подходящими. В остальных улицы были восточными либо располагались слишком далеко от центра. Итого – только два адреса, ликовала Бетси. Все шло очень-очень хорошо: она получила лучшую из всех возможных подсказок, и могла поехать туда и даже успеть к торту со свечами.

Выйдя из магазина на темную улицу, Бетси поняла, что уже довольно поздно и, поскольку времени было в обрез, не стала искать автобусную остановку, а взяла такси, назвав водителю адрес: 18-я Западная улица. Времени оставалось все меньше, она почти физически ощущала, как летели минуты, а когда посмотрела в окно, городские огни обрушились на нее тошнотворным потоком. Чтобы не рябило в глазах, Бетси зажмурилась и, если бы могла, перестала бы и дышать. Еще немного, еще чуть-чуть, Бетси – золотце…

Таксист высадил ее на углу 5-й и 18-й и показал, куда идти. Она быстро зашагала по безлюдной улице. Бетси захотела – Бетси сделала. Бетси захотела – Бетси сделала. Мама ждет ее, а все остальные умрут.

Она не помнила номер дома по первому адресу – 12, или 112, или 12 в квадрате, или 121… В доме номер 12, по всей видимости, помещался магазин. Названия на стекле было не разобрать, но, заглянув в темную витрину, Бетси сразу поняла, что перед ней «У Эбигейл» и, значит, она наконец на верном пути. Вот и она, она идет, ее зовут Бетси…

Наверное, все-таки 112 или 121. Здания стояли одно напротив другого, и, посмотрев на освещенные окна дома номер 112, Бетси решила: здесь.

Войдя, она отметила, что на стенах нет рыб. И почему это вдруг так важно – чтобы на стенах не было рыб?

– Простите, – сказала она, склонившись к зарешеченному окошку (как только мама через него пролезла?), – я ищу миссис Ричмонд, Элизабет Ричмонд.

– Здесь таких нет.

– Но я уверена, что адрес правильный. У вас есть апартаменты с видом на реку?

– Разумеется, мисс. Все наши апартаменты…

– Возможно, она живет под другой фамилией. Посмотрите Джонс.

– Таких тоже нет.

– Но я уверена…

– Спросите через дорогу.

Ну конечно, у них все-таки есть рыбы. И, небось, только говорят, что реку видно отовсюду. Бетси перешла через дорогу, оставив позади бесполезный дом номер 112, и вскоре уже стояла в вестибюле дома напротив. Никаких рыб, обрадовалась она.

– Я ищу маму. – Бетси подошла вплотную к столу, за которым сидела женщина в розовом платье (очень хороший знак!). – Мою маму.

– Как ее зовут?

– Ричмонд. Элизабет Ричмонд. Или Элизабет Джонс.

– Так Ричмонд или Джонс?

– Она, должно быть, у себя, готовится. Мы будем праздновать ее день рождения.

– Никакого шума после десяти вечера. И никаких праздников.

– Только по случаю дня рождения. Только я и мама. Я подарю ей ожерелье.

– Никаких праздников. Найдите другое место.

– Но моя мама…

– Спросите через дорогу.

С оскорбленным видом Бетси вышла из дома номер 121. Ей пришлось рассказать про маму незнакомым людям, назвать ее имя. Что бы подумал человек с карниза, узнав, что Бетси разбалтывает всем подряд, где живет ее мама? Мама была так близко, а Бетси рассказала рыбам и, возможно, все испортила.

– Прошу прощения. – Она снова остановила проходившую мимо женщину, – вы ведь не моя мама, верно?

– Вернее не бывает. – Женщина рассмеялась. – Вы ошиблись. Пустите.

– Ричмонд. Элизабет Ричмонд.

Женщина обернулась и сердито нахмурила брови.

– Она еще называет себя Лили? Так?

– Может быть.

Бетси хотела отойти, однако теперь женщина крепко схватила ее за руку.

– Если она – ваша мама, юная леди, – возможно, так и есть, вам виднее, в конце концов, – если она действительно ваша мама, я бы на вашем месте постыдилась об этом говорить. Так и знайте.

– Ричмонд, – повторила Бетси.

Женщина не отпускала ее руку.

– Точно, – закивала она. – Я бы постыдилась, вот только мне стыдиться нечего, я старалась как могла, а он все это время увивался за ней, понимаете? Приходил ко мне, глядел честными глазами, а я, видите ли, ни о чем не догадывалась. Человек, не привыкший всех подозревать, о таком даже не думает.

– Робин. Я знаю про Робина.

– Еще одна, да? Рано или поздно они догадаются. Что-то, видите ли, должно случиться, нельзя же вечно быть такими дурами. И вот он приходит ко мне и говорит, как обычно, привет, а я не подаю виду, понимаете? Привет, отвечаю. Он спрашивает, в чем дело, – я молчу. Он опять спрашивает. И тут, знаете ли, я ему все выложила. Думаешь, я дура, говорю, думаешь, я буду вечно это терпеть, буду ждать, и ждать, и ждать, пока ты будешь за ней увиваться? Дело не в деньгах, говорю, не в деньгах…

– Это был Робин! – крикнула Бетси, пытаясь высвободиться. – Робин и никто другой, точно!

– Наверное, вы тоже знаете, – злобно прошипела женщина, делая шаг назад, чтобы лучше рассмотреть Бетси, – вероятно, вы все знаете. И я не удивлюсь, хотя сама узнала последней. Он спрашивает, о чем это ты, невинно так спрашивает, понимаете? А я ему: сколько я, по-твоему, буду ждать? Люди уже говорят всякое, а я обо всем узнаю́ последней. Думаешь, я чокнутая? Так и спросила. И что вы думаете – этот наглец признался. Я так злилась, даже плакать не могла – а я всегда плачу, когда злюсь, ничего не могу с собой поделать, – понимаете? Она хорошая, говорит. Что значит «хорошая», спрашиваю я. Хорошая, говоришь? Зачем хорошей девушке такой, как ты? Так и спросила.

– Не Робин… – В голосе Бетси слышалось отчаяние. – Я ведь хорошая, правда? Вы теперь запретите мне проводить время с Робином? – задыхаясь от волнения, спросила она.

– Плотские, – удовлетворенно заявила женщина, – плотские желания, и это вы называете «хорошая»! Такие вещи, знаете ли, вечно терпеть не будешь. Вот и я не стала, сказала ему, выбирай: «я или она, – решай сейчас, я жду, – я или она». Я не собиралась устраивать сцен. Хочешь быть с ней – пожалуйста, хочешь остаться со мной – просто докажи это. Я все ему высказала, не люблю ходить вокруг да около. Мне не хотелось тешить его самолюбие, понимаете? Не хотелось, чтобы он потом говорил, будто я пыталась его удержать. Хочешь потакать своим плотским желаниям – ради бога. Больше так продолжаться не могло, понимаете? Он должен был выбрать: я или она.