Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

– Что за черт, мать твою!.. – заорал, тряся бородой, Большое Дуло, лицо которого пугающе наливалось кровью.

Шериф Эмори выскочил из машины:

– Оуэн! Я же запретил тебе приходить сюда!

Кид Леденец ничего не ответил. Не обращая внимания на крики шерифа, он смерил холодным взором толстую тушу Большого Дула.

– Эй, Блэйлок, знаешь, как это называется? – крикнул Кид Леденец отцу лесного семейства, ловко покрутив револьвер на указательном пальце вперед-назад, так что солнце заблестело на вороненом металле, а потом с сочным звуком: шранк! – отправил оружие в потертую кожаную кобуру на левом боку. – Это называется один на один! Слышал о такой стойке?

– Хрен тебе, а не стойка! – взревел Большое Дуло. – Гаси его, ребята!

Уэйд и Бодин открыли огонь.

– Нет! – выкрикнул шериф и вскинул ружье.

Оуэн Каткоут был стар и морщинист, но то, что оставалось в нем от Леденца, вернуло ему былой пыл и характер. Он нырнул за буксировщик мистера Уайта за миг до того, как пули пробили его ветровое стекло и царапнули дверцу. Шериф Эмори дважды выстрелил, и лобовое стекло «кадиллака» разлетелось на куски. Истошно завопив, Уэйд рухнул на тротуар, но Бодин обернулся с искаженным яростью лицом и, вскинув свой пистолет, с первого же выстрела сбил шляпу с головы шерифа Эмори. Следующая пуля шерифа просвистела в дюйме от короткого ежика Бодина, который, явственно почувствовав ее обжигающее дыхание, ойкнул и бросился на землю.

Из машины шерифа с пистолетом в руке выбрался шеф Марчетт. Мой отец выскочил из пикапа и бросился на землю. Со смешанным чувством гордости и страха я заметил, что отец тоже сжимает пистолет в руке. Человек-Луна остался сидеть в машине, только пригнул немного голову, так что наружу выглядывал лишь его цилиндр.

Бу-у-ум! – грохнула двустволка. Буксировщик закачался, осколки стекла и металла полетели во все стороны. Большое Дуло стоял на коленях возле «кадиллака», не решаясь подняться во весь рост.

– Папаша! – заголосил из машины шерифа Донни. – Забери меня скорей отсюда, папаша!

– Никому еще не удавалось отнять у меня то, что принадлежит мне по праву! – заревел в ответ Большое Дуло.

Он вскинул свою двустволку и выпустил заряд в машину шерифа, продырявив радиатор. Вода и пар хлестали из пробоины, как гейзер. С заднего сиденья, по-видимому прикованный наручниками, снова ошалело заголосил Донни:

– Только не убивайте! Папаша, спаси меня!

Донни был сметлив, и теперь стало ясно, откуда он набрался такого ума.

Схватив с крыши «кадиллака» подсумок с патронами, Большое Дуло торопливо принялся перезаряжать двустволку.

Щелкнул еще один выстрел, разбив задний габаритный фонарь «кадиллака». То была работа Кида Леденца.

– Бесполезное занятие, молокососы! – заорал в ответ Большое Дуло, вновь перезаряжая свой дробовик. – Мы пройдем сквозь вас, как нож сквозь масло! Слышишь меня, шериф Джуниор?

В тот же миг отец вскочил на ноги. Похолодев от страха, я чуть было не закричал, чтобы он не делал этого, но он уже, пригнувшись, бежал вдоль машины шерифа и припал к асфальту рядом с ним. Я отлично видел, какой он бледный. Но отец был здесь, на стороне закона, а все остальное не имело значения.

Наступило кратковременное затишье: Блэйлоки собирали в кулак остатки своей храбрости. Потом Бодин и Уэйд вновь принялись палить по машине шерифа, в которой скрючился на заднем сиденье Донни.

– Прекратить стрельбу, идиоты! – рявкнул Большое Дуло. – Вы что, хотите снести голову своему брату?

Возможно, мне это только показалось, но, заслышав этот приказ, ни Бодин, ни Уэйд не прекратили стрельбу сразу.

– Зайди им в спину, Уэйд! – крикнул Бодин.

– Сам и зайди, придурок чертов!

Бодин, продемонстрировав, что ловкость и хитрость хорошего игрока в покер не всегда сказываются в обычной жизни, вскочил на ноги и помчался к углу дома. Но успел сделать всего три шага, когда щелкнул выстрел, и он, схватившись за правую ногу, повалился на мостовую.

– Я ранен, папаша! – запричитал он. – Господи, папаша, меня подстрелили! – рыдал он, забыв о пистолете, который теперь валялся в стороне.

– Не хрен было высовываться! Или ты думал, что пули будут облетать тебя стороной? – рявкнул в ответ Большое Дуло. – Надо хоть немного шевелить своими цыплячьими мозгами!

– Эй, парни, покажитесь кто-нибудь! – крикнул Кид Леденец, укрывшийся в тени буксировщика. – У меня тут с собой пушка, полная застоявшихся пуль!

– Сдавайся, Большое Дуло! – крикнул шериф. – Тебе никуда не деться, ты окружен!

– Прежде я накормлю тебя свинцом, приятель!

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал! Бросайте оружие, и пойдем на мировую!

– На мировую? Черта с два! – рыкнул в ответ Большое Дуло. – Думаешь, я не бывал в таких переделках? Не для того я поднялся от хлопковых полей и свиного дерьма, чтобы позволить какой-то жестяной звезде заграбастать моего мальчика и все разрушить! Ты неправильно использовал те деньги, что я давал тебе, шериф! Тебе надо было обратиться к доктору, чтобы подлечить голову!

– Брось ерепениться, Большое Дуло, все кончено! Ты окружен!

Это уже раздался голос моего отца. До самой смерти я не забуду звеневшую в этом голосе сталь. Ведь как бы то ни было, он был Черным Ястребом.

– Сдаваться? А попробуй-ка вот это! – крикнул Уэйд и, вскочив, принялся неистово палить из ружья в моего отца.

Большое Дуло крикнул, чтобы он лег, но Уэйд, по-видимому, подошел к самому краю безумия, который недавно переступил его брат, и не обращал ни малейшего внимания на окрики своего отца. Пули с визгом отскакивали от бетона, выбивая из него искры, изредка долетая даже до горы покрышек, за которыми я прятался. Мое сердце замерло, когда почти над моей головой в резину впилось несколько пуль. И тут снова раздался треск револьвера Кида Леденца – от головы Уэйда отлетел кусок левого уха, и красная кровь забрызгала «кадиллак» Блэйлоков.

Могло показаться, что пуля Леденца оторвала Уэйду какой-то гораздо более важный орган, потому что он завизжал, как баба. Схватившись за свое разорванное ухо, он грохнулся наземь и стал извиваться, словно Керли из сериала «Три бездельника».

– Сволочь проклятая! – застонал из своего укрытия Большое Дуло.

Мне стало ясно, что точно так же, как и Брэнлины, семейство Блэйлок умело только издеваться над беззащитными, но, когда они получали отпор, вся их прыть пропадала.

– Эх черт, жаль, что промахнулся! – крикнул Кид Леденец. – Целился ему в голову, а попал в зад!

– Я убью тебя, гад поганый! – Большое Дуло снова ревел как буря. – Я убью вас всех и спляшу на ваших могилах!

Звук его громового голоса был страшен. Но Уэйд и Бодин корчились на мостовой, Донни скулил, словно маленький щенок, – похоже, в этой грозовой туче не осталось больше молний.