Татьяна Ван - Театр тьмы [litres]

– Что? – Я резко приподнялась и схватила телефон. Часы показывали без трех минут восемь.

– Мы проспали!

Джейн резко поднялась с кровати, сняла пижаму и начала натягивать на себя кофту и джинсы. Я последовала ее примеру. Уже через пять минут мы были готовы к выходу.

– Подожди, заберу телефон. Оставила его у дивана, – сказала я.

Я зашла в комнату и начала искать телефон. У дивана его не оказалось. Видимо, на автомате я положила его в другое место. На столе не было, на подоконнике…

Когда я бросила беглый взгляд на деревянную поверхность, между лопатками пробежал холодок. На месте, где сидел ворон из кошмаров, остались небольшие вмятины от острого клюва. Рядом с ними лежал мобильник.

– Сара! Ты где? – послышался из прихожей раздраженный голос Джейн. Она уже надевала плащ. – Мы точно опоздаем!

– Иду! – крикнула я и, оторвав взгляд от странных углублений, схватила телефон и вышла к подруге.

Пока я натягивала на ноги кроссовки, Джейн стояла рядом и нервно поправляла прическу у зеркала.

– Ты не ставила будильник? – спросила я между делом.

– Думала, ты поставишь. Как я понимаю, ты этого не сделала.

– А ночью ты ничего не слышала? Например, криков? – Я разогнулась и пристально посмотрела на подругу.

– Криков?

– Так, значит, не слышала?

– Нет, – теперь настал черед Джейн смотреть на меня с подозрением. – Сара, начни нормально спать.

– Да, надо бы. Уже кошмары снятся.

– А я говорила, что переработка до добра не доведет.

Я пожала плечами и ничего не ответила.

– Ладно, меньше разговоров. Они отвлекают. Если поторопимся, за пятьдесят минут уж точно доберемся до центра.

Мы вышли из подъезда, и я пару раз огляделась по сторонам в поиске вороны. Если на подоконнике, откуда ни возьмись, появились вмятины, то должна была остаться и птица, которая их оставила. Сон перекочевал в реальную жизнь. А раз во сне я свернула ворону шею, и он вывалился из окна, сомнений не возникало: птица должна лежать на земле.

Но никакого мертвого тельца в округе не оказалось.

Пока мы быстрым шагом шли к метро, я успела рассказать Джейн короткую биографию Эмили. Она задумчиво сказала «молодец» и продолжила идти молча. Больше Джейн ничего не произнесла, словно наш вчерашний разговор был плодом моего воображения. Простившись в вагоне метро, она поехала в редакцию, а я вышла на Пикадилли-Серкус.

Пикадилли, как и обычно, была усыпана людьми. Я петляла между женщинами и мужчинами, бабушками и дедушками, пыталась не раздавить детей. Пробегая мимо здания театра, я косо посмотрела на него – даже заглянула в занавешенные окна. Сердце болезненно сжалось, а перед глазами возникла картина из утреннего сна – выбитые огнем стекла, клубы дыма, стремящиеся ввысь, жуткий треск. Я смутно помнила сюжет сновидения, но самые страшные моменты никак не хотели покидать сознание. И особенно его главный герой – Том Харт. Я помнила его так отчетливо, словно видела наяву, а не во сне. Он вопил от боли. Актер стоял на сцене, которую поглощал огонь. Потом вдруг вместо взрослого парня я увидела на этом же месте маленького мальчика: он спокойно сидел на полу с книгой в руках и ждал маму с гастролей.

– Том, Том, нам пора уходить, – я подбежала к маленькому мальчику, но он вдруг снова стал взрослым.

– Нет, – сухо ответил Харт, глядя на меня со злостью. – Уходи отсюда.

Именно на этом моменте меня разбудила Джейн.

Я прошла мимо театра, и по венам ядом разлилась тоска. А когда оказалась у дверей кофейни без пяти минут девять, не ощутила облегчения, что пришла вовремя. Работа отошла на второй план, в то время как жизнь Тома Харта оказалась на первом.

Всю смену я не переставала думать о нем. Хотелось написать ему, спросить, как дела, под любым предлогом напроситься на встречу. Но вместе с этим я не переставала вспоминать о Джеймсе, чье разгневанное лицо до сих пор стояло перед глазами, а его вопли оглушали, подобно сиренам машин. Кажется, я выглядела настолько убого, что даже мистер Дартл за всю смену не решился сделать ни одного колкого замечания в мою сторону. Проходя мимо, он лишь устало вздыхал. Думал, наверное, что с меня уже хватит.

– Сара, есть небольшой разговор, – сказал мистер Дартл, подойдя ко мне в конце смены. Тон его голоса насторожил – в нем отчетливо прослеживались грустные нотки. Слишком уж чужды они были боссу. Хотя выражение лица мужчины оставалось таким же холодным, как и в те дни, когда он придирался по поводу и без.

– Да?

– Вчера вечером я встречался с директором нашей кофейни. Он сказал, что закрывает филиал на Пикадилли. Сегодня последний рабочий день, – сказал мужчина, не глядя на меня. Он будто разговаривал с пустой чашкой, которую я сжимала в руках. – Директор потерпел много убытков из-за этого филиала. Кофейня уже полгода не приносила ему ничего, кроме кредитов. Наверное, ты заметила, что клиентов не так много и… даже смена управляющего не помогла. Изначально, три месяца назад, директор хотел уволить и вас с Анной. Я тогда только начал работать и сумел переубедить его. Сказал, что буду приглядывать за вами и если дела у кофейни не идут именно из-за бариста – сразу сообщу об этом. Но дело было не в персонале. Обычная конкуренция. На Пикадилли слишком много кофеен, и наше маленькое заведение просто не замечают.

Я смотрела на мистера Дартла, не моргая. Я сразу вспомнила, как несколько месяцев назад он впервые зашел в эту кофейню и сказал, что сделает из нашего филиала самое популярное место среди лондонцев и гостей столицы. В отличие от прошлого нерадивого управляющего, который воровал на рабочем месте, Бен Дартл строго сказал, что не потерпит, если кто-то из персонала последует примеру «того сыча». Мистер Дартл лоснился от счастья, вечно протирал платочком лицо и пел дифирамбы каждому посетителю. Поначалу дело пошло на лад, но потом все вернулось на круги своя. Я даже не сразу заметила это. Все последние недели я была занята «GRIM» и совсем не обращала внимания на то, что все чаще стою за стойкой бариста без дела.

– Что здесь будет вместо кофейни?

– Не знаю.

Пустота начала обволакивать мозг. Я смотрела на мистера Дартла пустым взглядом и не могла вымолвить ни слова, будто забыла весь английский язык за долю секунды. И, только когда вышла из кофейни, поймала себя на мысли, что мне больно дышать. Схватив телефон, я по привычке решила позвонить Джеймсу и выплакаться ему. Шоковое состояние лишило памяти – я забыла о нашей ссоре.

Идя по оживленной улице, я трясущимися руками искала в контактах номер Джеймса. Когда добралась до буквы «Джей», вдруг уперлась во что-то гладкое и прохладное. Я подняла глаза и увидела перед собой широкую спину высокого мужчины в черном плаще и с волосами, собранными в маленький хвостик на затылке.