Амброз Бирс - Словарь Сатаны (сборник)

Спустя час мистер Стеннер сидел в своей скромной квартирке на Норт-Бич, держа на коленях украденную вещь. Он уже оценил ее у знакомого ростовщика, и теперь осталось только осмотреть карманы. Мистер Стеннер не так много знал об одежде джентльменов, как следовало бы. В общих чертах его знания сводились к тому, что в ней должно быть много тайных кармашков, набитых ценными банкнотами вперемешку с золотыми монетами. Поэтому он был крайне разочарован, когда его тщательные поиски увенчали лишь надушенный носовой платок, за который вряд ли дадут даже десять центов, пара перчаток, слишком узких для него, и клочок бумаги, не являвшийся чеком. Но когда он пригляделся, в душе его зародилась надежда. Бумага была размером со среднюю камбалу, разлинована, и на ней стояли таинственные слова «Телеграфная компания Вестерн-юнион». Сразу после этой интригующей надписи было напечатано, что компания не отвечает за точность «нижеследующего послания» и не считает себя морально или юридически ответственной за доставку сообщения адресату; короче говоря, не обязана выполнять услугу, за которую заплатил отправитель.

Незнакомый с работой телеграфа мистер Стеннер, естественно, предположил, что посланное при таких условиях сообщение должно быть не только исключительно важного, но и сомнительного свойства. Поэтому он положил расшифровать его здесь и сейчас. И это ему в течение дня удалось. Опуская дату, имена людей и названия населенных пунктов, он прочел следующую непонятную фразу: «Покупай Салли Микер!»

Если б подлинный смысл этого замечательного призыва внезапно обрушился на мистера Стеннера, то взрывная волна могла далеко унести его, что было бы совсем неплохо для Сан-Франциско, но так как смысл медленно прокладывал дорогу сквозь толщу его невежества, у него вырвалось только восклицание: «Ух ты, черт меня возьми!»

В устах такого человека подобное восклицание означает многое. На его языке оно говорит, что Стеннер окончательно запутался.

Люди со стороны, не знакомые с узким и жалким кругом нашего персонажа, могли бы сказать, что сообщение недостаточно подробное и нечетко сформулировано; сжатый и прямой стиль предложения давал повод подумать, что речь в нем идет о торговле живым товаром (хотя со времени отмены рабства такого рынка в Калифорнии нет) или об импорте породистых быков. Если б женщины тогда уже получили право голоса, все было бы ясно: мистер Стеннер сразу бы понял, кого надо подкупать: в политических сделках он руку набил. Но тут была полная путаница, и, решив выбросить это дело из головы, он лег спать, думая только о нем; много часов подряд мистер Стеннер в своем взбудораженном воображении только и делал, что покупал оптом слегка поврежденных Салли Микер и потом продавал их в розницу с огромной прибылью.

На следующий день его осенило: Салли Микер — это скаковая лошадь! Найдя такое очевидное решение проблемы, он поразился своей проницательности. Выбежав на улицу, он купил — нет, не Салли Микер, а спортивную газету, и в ней нашел объявление о скачках на следующей неделе, где перечислялись участники:

«Бадд Добл выставляет Клиппера; Боб Скотти выставляет Молнию; Стейли Таппер выставляет Апендаста; Сим Салпер выставляет Салли Микер».

Теперь все стало ясно: отправитель телеграммы знал, что Салли Микер победит в заезде, а ее хозяин этого не знал и выставил кобылу на продажу. В этот звездный момент мистер Стеннер хотел бы быть богатым человеком! И он решил им стать. Он тут же отправился в Вальехо, где жил, пока некоторые влиятельные горожане не предложили ему убраться из города. Там он быстро разыскал трудолюбивого друга, имевшего неодолимую слабость к покеру, которую мистер Стеннер регулярно подогревал, играя с ним в день выплаты жалованья и лишая того с трудом заработанных денег. В этот раз он выиграл у работяги сто долларов.

Мистер Стеннер сгреб денежки после последней игры, отказавшись ссудить другу пустяшную сумму на завтрак, приобрел чек в Калифорнийском банке и вложил его в письмо с одной только фразой: «Купи Салли Микер», после чего отправил его по почте единственному священнику в Сан-Франциско, чье имя он знал. Мистер Стеннер смутно догадывался, что бизнес требует честного ведения дел, а священникам можно доверять — иначе какой смысл в религии? Надеюсь, меня не упрекнут в неуважении к духовенству из-за того, что я дословно цитирую мнение мистера Стеннера, тем более что я его не разделяю.

Выбросив дела из головы, мистер Стеннер позволил себе расслабиться и неделю кутил; в конце недели он заработал деньги на проезд до Сан-Франциско, чтобы обеспечить себе победу на скачках и начать заботиться о бесценной кобыле. Надо сказать, что его представления о скачках были весьма путаные и ограничивались собственным участием, требовавшим не технических познаний, а ловкости рук. Короче говоря, он просто обчищал карманы зрителей. Приехав в Сан-Франциско, он как раз спешил к дому своего агента-церковника, когда встретил знакомого, которому, заранее ликуя, задал вопрос: «Как там Салли Микер?»

«Салли Микер? Салли Микер? — отозвался тот. — А, ты говоришь о кобыле? Она сдохла. Сломала шею в первом заезде. Однако Сим Салпер и в ус не дует. На его участке, в честь которого назвали кобылу, нашли богатое месторождение руды, и цены на акции взлетели до небес!»

Вот это был удар! Мистер Стеннер понял свою ошибку; найденное в жилетке сообщение было послано брокеру и говорилось в нем о руднике «Салли Микер». И он, Стеннер, проиграл!

Вдруг с языка мистера Стеннера сорвалось ужасное, чудовищное, невообразимое ругательство, словно орудийный снаряд с силой покатился по неровному полу. А что, если преподобный мистер Болтрайт по-своему понял сообщение и купил не кобылу, а акции? Эта мысль пронзила его как током! Мистер Стеннер побежал — нет, он летел! Он не огибал стены и маленькие домики, он пролетал сквозь них или над ними! Через пять минут он уже стоял перед добрым пастырем и спрашивал хриплым шепотом, купил ли он Салли Микер.

— Дорогой друг, — последовал добродушный ответ, — мой спутник к Божьему престолу, для твоей души было бы лучше спросить, как тебе спастись. Но раз уж ты спросил меня, отвечу: получив то, что я счел посланным мне рукой провидения, пусть и мирским способом, я взял деньги из своих накоплений и приобрел в достаточном количестве упомянутые тобой акции. И это рискованное предприятие, должен признать, оказалось не таким уж невыгодным.

Невыгодным? Этот добрый человек заработал двадцать пять тысяч долларов! И продолжает до сих пор зарабатывать.

Джерома Боулза (как рассказывал джентльмен по имени Свиддлер) собирались повесить в пятницу девятого ноября, в пять часов вечера. Это должно было произойти в городе Флетброке, где он сидел в тюрьме. Джером был моим другом, и я, естественно, расходился во мнениях о степени его виновности с присяжными, осудившими его на основании установленного следствием факта, что он застрелил индейца без всякой особенной надобности. После суда я неоднократно пытался добиться от губернатора штата помилования Джерома; но общественное мнение было против меня, что я приписывал отчасти свойственной людям тупости, отчасти же распространению школ и церквей, под влиянием которых Крайний Запад утратил прежнюю простоту нравов. Однако все то время, что Джером сидел в тюрьме, ожидая смерти, я всеми правдами и неправдами добивался помилования, не жалея сил и не зная отдыха; и утром, в тот самый день, когда была назначена казнь, губернатор послал за мной и, сказав, «что не желает, чтобы я надоедал ему всю зиму», вручил мне ту самую бумагу, в которой отказывал столько раз.