Артуро Перес-Реверте - Клуб Дюма, или Тень Ришелье [litres]

Лиана Тайллефер приблизилась к Рошфору с рукописью Дюма в руках, очень довольная тем, что сумела так быстро получить ее обратно. Корсо с удивлением обнаружил, что она почему-то не проявляла такого же интереса к «Девяти вратам» — книга продолжала лежать в холщовой сумке, которая валялась на полу у кровати.

— И что нам теперь делать? — услышал он тихий вопрос миледи, обращенный к Рошфору.

Как ни странно, Рошфор явно пребывал в нерешительности. Он водил револьвером туда-сюда, словно не зная, в кого же наконец прицелиться. Потом они с миледи обменялись долгим и полным тайного смысла взглядом, после чего он вынул из кармана правую руку и провел ею по лицу.

— Нет, здесь их оставлять никак нельзя, — решил он.

— Что же, тащить всех с собой? — возразила женщина.

Рошфор очень медленно кивнул. Потом глянул на револьвер, словно тот мог подсказать выход из положения. Корсо заметил, что оружие вдруг словно окаменело в руке человека со шрамом, и теперь дуло было направлено прямо в живот охотнику за книгами. Корсо ощутил, как напряглись его брюшные мышцы, пока он пытался по всем правилам синтаксиса — подлежащее, сказуемое, дополнение — сформулировать протест. Но сумел выдавить из себя лишь бессвязный горловой стон.

— Надеюсь, вы не станете убивать его, — вмешался Ла Понте, пользуясь случаем, чтобы снова подчеркнуть: в этой истории он лицо постороннее.

— Флавио, — с трудом выговорил Корсо пересохшими губами. — Если я выкручусь, я разобью тебе морду. Сильно разобью…

— А что? Я только хотел помочь.

— Лучше помогай своей мамаше… сучье отродье.

— Раз так, я молчу…

— Вот и молчи, — вмешался Рошфор с угрозой в голосе. Он снова обменялся взглядом с Лианой Тайллефер и, видимо, принял какое-то решение. Запер дверь, к которой до сих пор стоял спиной, потом, не переставая целиться в Корсо, положил ключ в карман дождевика. Проигравших — в реку, сказал себе охотник за книгами, чувствуя бешеные толчки крови в висках и запястьях. Барабан Ватерлоо начал отбивать дробь в каком-то уголке его сознания, и Корсо совершенно ясно — как бывает перед отчаянным поступком — понял, что просчитывает расстояние, отделяющее его от револьвера, а также время, потребное на то, чтобы преодолеть это расстояние. И еще он прикидывал, в какой именно миг прозвучит первый выстрел и куда попадет пуля. Шанс выйти из переделки целым был минимален, но, скорее всего, секунд через пять не останется и такого. Так что корнет трубил сбор. Последний залп — и Ней, храбрец из храбрецов, под усталым взором Императора бросается вперед. Правда, тут вместо Серых Шотландцев был Рошфор, но — пуля она и есть пуля она и есть пуля она и есть… Все ерунда, сказал себе Корсо в предпоследнюю секунду перед тем, как… И еще он успел подумать: а та смерть, которая через крошечный отрезок времени ударит его в грудь, — она-то будет реальной или ирреальной, и где ему будет суждено после этого плавать — в ничто или в Валгалле [141] Валгалла («чертог убитых», др. — исл.) — в скандинавской мифологии находящееся на небе жилище павших в бою храбрых воинов, где они пребывают в веселии и довольстве. , уготованной для павших в бою бумажных героев. И может, эти светлые глаза, взгляд которых он чувствовал спиной, — глаза Императора? влюбленного дьявола? — будут ждать во мраке, чтобы перевести его на другой берег реки теней.

Но тут Рошфор повел себя весьма странно. Он поднял свободную руку, как будто просил всех чуть обождать, хотя в данных обстоятельствах жест этот выглядел абсурдно, и сделал вид, что убирает револьвер обратно в карман. Но тотчас передумал и снова выставил дуло вперед — правда, как-то робко. И Корсо, у которого кровь неслась по жилам со скоростью горного потока, а мускулы сделались железными в предчувствии неминуемой схватки с врагом, к удивлению своему, понял, что час его смерти пока не пришел.

Все еще не веря своим глазам, он наблюдал, как Рошфор пересек комнату, подошел к телефону и набрал номер, затем еще один — более длинный. Со своего места Корсо слышал далекие сигналы, затем их прервал короткий щелчок.

— Корсо здесь, — сказал Рошфор. И замолчал. Казалось, на другом конце линии воцарилось точно такое же молчание. Теперь дуло револьвера смотрело в какую-то неопределенную точку пространства. Человек со шрамом дважды кивнул головой, опять помолчал, послушал, пробормотал: «Ладно», после чего положил трубку на рычаг.

— Он хочет его видеть, — сообщил Рошфор миледи.

Оба посмотрели на Корсо; женщина — в бешенстве, Рошфор — озабоченно.

— Какая нелепость! — воскликнула она.

— Он хочет его видеть, — повторил мужчина.

Миледи пожала плечами и сделала несколько шагов по комнате, сердито перебирая страницы «Анжуйского вина».

— А что касается нас… — снова заговорил Ла Понте.

— Вы останетесь здесь, — приказал Рошфор, махнув в его сторону револьвером. Потом тронул рукой распухшую губу. — Вместе с девушкой.

Несмотря на рану, он, по всей видимости, не держал на нее зла. Корсо даже уловил искру любопытства в обращенном к ней взгляде. Потом Рошфор повернулся к Лиане Тайллефер и передал револьвер ей.

— Они не должны выходить отсюда.

— А почему бы тебе не побыть с ними?

— Он хочет, чтобы я сам привел этого. Так будет надежнее.

Миледи угрюмо кивнула. Нынче ночью она явно готовилась сыграть совсем другую роль, но, как и миледи из романа, была дисциплинированным агентом. В обмен на оружие она вручила Рошфору рукопись Дюма. Потом с беспокойством оглядела Корсо:

— Надеюсь, он не станет скандалить…

Рошфор самоуверенно улыбнулся, достал из кармана большой нож с выкидным лезвием и выразительно покрутил в руке — будто лишь теперь о нем вспомнил. Белые зубы сверкнули на смуглом лице, пересеченном шрамом.

— Думаю, не станет, — ответил он миледи, убирая нож в карман и даже не открыв. Потом послал Корсо улыбку — одновременно дружелюбную и зловещую. Взял с кровати свою шляпу, повернул ключ в замке и, сделав карикатурно почтительный поклон, указал охотнику за книгами на дверь так, будто в руке у него была широкополая шляпа с перьями.

— Его высокопреосвященство ожидает вас, сеньор, — проговорил он. И засмеялся — звонко, коротко и сухо, смехом вышколенного слуги.

У двери Корсо оглянулся на девушку. Она повернулась спиной к миледи, которая направила револьвер на нее и Ла Понте, и по-прежнему не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Она смотрела в окно, зачарованная бушующими снаружи ветром и дождем, и при вспышках молнии ее силуэт резко вырисовывался в оконном проеме.

Они вышли на улицу и нырнули в бурю. Рошфор сунул папку с рукописью Дюма под дождевик, чтобы уберечь от воды, и теперь вел Корсо по улочкам, тянувшимся в старую часть города. Ветер мотал ветви деревьев, струи ливня шумно колотили по лужам и брусчатке; крупные капли текли у Корсо по волосам и лицу. Он поднял воротник плаща. Вокруг царил мрак и не было ни души; только вспышки молний время от времени освещали улицы, и тогда удавалось различить крыши средневековых зданий, мрачный профиль Рошфора под обвисшими полями шляпы, силуэты двух мужчин, которые шагали по улице и дружно втягивали головы в плечи при раскатах грома, когда он с дьявольским грохотом обрушивался на клокочущую Луару.