Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

Веселая выдалась ночь. Когда Линус в четыре утра вернулся домой, вместо пакетиков карманы были набиты стопками и рулонами купюр.

Договорившись о времени с клиентами, Линус отключил телефон, поскольку не мог больше выносить постоянный звон от сообщений Томми. По отношению к отцу совесть Линуса была чиста, но как это объяснить Томми и Бетти?

Ну, понимаете, мы взяли эту черную соплю, да, а потом папа превратился в лошадь, а я в гепарда. Было офигительно, пока папа не врезался, типа, в стену, сделанную из мрака. Бывает же такое, да?

Если когда-нибудь дойдет до такого разговора, Линус просто будет все отрицать. Он вообще без понятия, что случилось с папой. Может, паралич прошел и он свалил на Канары? Даже это было бы более разумным объяснением, чем правда.

В любом случае у него не было сил терпеть постоянный навязчивый звон, доносившийся из кармана, – кроме Томми, с ним пытались связаться несколько клиентов, на которых не хватило товара. Хотя это было непрофессионально, Линус отключил телефон, чтобы провести последнюю ночь, толкая товар по мелочи, как что-то вроде оплачиваемого отпуска.

У Линуса был универсальный ключ, и он мог зайти в любой подъезд, но по возможности пользовался подвальным помещением, которое их связывало, и иногда крышей, на которую в каждом корпусе было четыре выхода. Комбинируя подземные и надземные пути, он мог почти не выходить во двор и поэтому ощущал себя тенью, супергероем или как минимум хитроумным дилером, который, оставаясь невидимым, перемещается под покровом ночи.

Куда бы он ни пришел, его везде встречали с восторгом, и, хотя клиенты мрачнели, узнав, что в данный момент Линус может предложить всего дозу или две, начинался совсем другой разговор, едва он намекал, что все на мази и, если у них есть ресурсы, кран будет открыт до упора и они смогут нюхать, пока не задохнутся.

Когда люди начинали интересоваться подробностями, типа когда , Линус обходился с ними так холодно, как только позволяло его нынешнее положение. Он говорил, что надо набраться терпения, а если тем временем они захотят обратиться к конкурентам, то могут прямо сейчас сказать чистому коксу «давай, пока».

Линус старался набрать побольше распространителей. Семь или восемь клиентов оказались, несмотря на зависимость, вполне адекватными, и трое из них запросили больше товара для друзей и друзей друзей.

С этими тремя Линус провел беседу, объяснил, что они могут получить серьезную долю в бизнесе, но на определенных условиях. Такой-то процент от продаж, никакого свободного ценообразования, а как Линус относится к обману и махинациям, они, возможно, уже слышали?

Они утверждали, что слышали, несмотря на то что на счету Линуса был лишь один случай, с Вилле, и он не применял строгого наказания, вроде лишения провинившегося разных частей тела. Ему этого и не хотелось, но рано или поздно, скорее всего, придется, если хочешь заставить себя уважать. Возможно, тогда Линус воспользуется личным опытом и применит электричество и крюк. Отличный эффект, а легавым даже при желании предъявить будет нечего.

В заключение Линус объяснил будущим помощникам, что станет за ними наблюдать. Если они начнут нюхать так, что перестанут справляться с работой, что тогда будет с чистым коксом?

– Давай, пока, – послушно повторили все трое.

Линус не помнил, где он слышал эту фразу, но в ней было что-то особенное: она звучала настолько по-дурацки, что казалась резкой.

Естественно, Линус не мог контролировать каждого, кто нюхает его товар, но, подобно Варису в «Игре престолов», у него были маленькие пташки среди парней помоложе плюс несколько девчонок, которые на него работали, а также их друзья. Случись что, он рано или поздно об этом узнает. Плюс сам Икс, который, похоже, в курсе того, что происходит в Сарае, и имеет собственную сеть осведомителей в тех районах, которые контролирует. То, что на первый взгляд может показаться криминальным хаосом, на самом деле находится под жестким и неусыпным надзором.

Когда Линус в четыре утра открыл дверь квартиры, он чувствовал себя уставшим, но довольным. Ночь прошла продуктивно. Сто кило по-прежнему казались безумным объемом, но он уже начал работу, чтобы сделать невозможное возможным. На него можно положиться.

Линус сбросил кроссовки в прихожей, затем некоторое время простоял, прислонившись к двери в гостиную и глядя на Хенрика на диване. Он лежал в свете фонарей с улицы, свернувшись как ребенок, под тонким пледом. Не хватало только большого пальца во рту. На секунду Линус почувствовал нежность, но она быстро превратилась в обычное раздражение. Надо что-то менять. Скоро.

Линус пошел в спальню, вывалил деньги из карманов на кровать, повесил куртку на стул, а затем встал, уставившись на прекрасные бумажки, разбросанные по вязаному покрывалу.

Знакомый Алекса помог ему открыть счет в банке, зарегистрированном на острове Сент-Люсия, и, пройдя через серию транзакций, деньги Линуса оказались там. Отследить их теперь не было никакой возможности. Линус понял, типа, десятую часть того, что сказал тот чувак, но Алекс гарантировал, что ему можно доверять.

Линус зевнул и оглядел купюры. Когда начнется новый бизнес, он сможет купить квартиру, и в этой квартире на диване не будет спать какое-то ничтожество. Что там будет вместо этого, он еще не придумал, кроме того, что все будет белым как снег и кокс.

Его одолела тяжелая сонливость. В голове словно падал дырявый мешок с песком, склоняя шею и рассыпая крупинки под веками. Линус зевнул так, что чуть не вывихнул челюсть, посмотрел на ковер из денег перед собой, вяло улыбнулся и подумал: «А какого хрена» , после чего растянулся на спине поверх него и закрыл глаза.

Перед сном, напоследок, Линус обычно проверял телефон. Сейчас он уснул за две секунды и забыл об этом. Даже не вспомнил, что его надо включить.

Томми оставил машину на обычном месте, на парковке к северу от станции «Эстра-Сташун». Похоже, в этом аду что-то пошло не так еще на стадии планирования, поскольку тут всегда были места. Без десяти восемь Томми подошел к автомату и оплатил парковку на один час. Когда Хенри увидит список, у него зад подгорит так, что будет не до посиделок.

На улице было чуть выше нуля, слякоть почти растаяла, лишь несколько темно-серых комков лежали под деревьями вдоль улицы Вальхаллавеген, где уже начался утренний час пик. Томми прошел к площади: там такие же вялые, как и он, люди выходили и заходили в автобусы. Попав в поток людей, идущих из метро, он рефлекторно положил руку на внутренний карман с бумагами.

В ресторане Хенри обнаружился в самом дальнем от барной стойки углу. Он сидел спиной к помещению, уставившись в большую чашку кофе. Не хватало только шляпы с широкими свисающими полями и длинного плаща. Подойдя ближе, Томми увидел, что желудочный грипп основательно потрепал Хенри. Бледная кожа, впалые щеки, и даже пересаженная челка не выдержала и безжизненно свисала на лоб.