Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

– Привет, – сказал Томми и сел напротив. – Тяжелая ночь?

– Все время звонят всякие идиоты, – ответил Хенри не глядя на Томми. – А потом приходится звонить другим идиотам.

– Каким идиотам?

– Тем, которые в курсе того, что хочет знать первый идиот.

– Ну, Хенри, я тронут. Ты не спал и обзванивал людей только потому, что я … но я думал, ты уже говорил кое с кем ?

– Говорил. Но ему я не вполне доверяю, так что хотел спросить еще пару идиотов.

Томми не понимал. Хенри лишний раз палец о палец не ударит, а сейчас он звонил и, вероятно, будил людей среди ночи, чтобы проверить данные, которые были нужны Томми.

– На тебя это не похоже, – сказал он.

Хенри состроил гримасу, поднял чашку с кофе, посмотрел на нее с отвращением и снова поставил на стол. В его голосе появились нехарактерные гуманные нотки:

– Я тоже хотел узнать. Никогда не слышал ничего подобного. Во всяком случае, наяву.

– И?

– И… Что у тебя для меня есть?

Томми похлопал себя по карману на груди.

– Хочу, чтобы ты рассказал первым. Когда получишь то, что я принес, ты будешь… нервничать.

Хенри наконец посмотрел на Томми. Его голубые глаза поблекли, под ними обозначились темные круги. Он жестом показал, что так устал, что ему на все наплевать, и произнес:

– Скажу это снова. Все это слухи и вторичные данные. И тебе ни в коем случае нельзя об этом писать.

– Даю слово, – сказал Томми.

– Твое слово стоит немного после того трюка в тренажерке в Сарае.

– Ясно, значит, ты об этом знаешь.

– Все об этом знают. Но потом ты помог расследованию, так что, думаю, баланс восстановлен.

Так Томми впервые услышал, как Хенри ясно сказал, что сведения о методах Икса, которые Томми передал в полицию, представляют ценность.

– Этот Сванте, – начал Хенри. – То, что он был страшным человеком, это еще слабо сказано. Он был по-настоящему жесток и к тому же какой-то сатанист.

– В смысле… поклонялся дьяволу?

– У него была какая-то идея о мраке . Что это не только отсутствие света, а есть, как бы это сказать, абсолютный мрак, который в то же время есть Бог. Можно добраться до этого мрака, получить над ним контроль, и тогда… что-то произойдет.

– Что?

– Об этом история умалчивает. Но, очевидно, ему удалось убедить в этом пару коллег, и это коллеги тех коллег, с которыми я говорил.

– Все это звучит скорее безумно, чем ужасно. И я знаю, что есть полицейские, которые относятся к насилию как к какому-то абсолюту. Который им, конечно, надо победить.

– Ты закончил? – спросил Хенри и подставил руку под подбородок. – Твои познания в полицейской психологии впечатляют, и я бы мог просидеть здесь целый день и слушать тебя, но, может, будет лучше, если я расскажу?

– Сорри. Продолжай.

– У него был кемпер. Серебристое «яйцо», знаешь, небольшие такие. И в этом кемпере у него был… ребенок. Маленький мальчик. – Хенри вздохнул, провел рукой по волосам и, словно подтяжка лица вдруг обвисла, стал выглядеть на свой возраст или даже старше.

– Чего он только не делал с этим мальчиком… – продолжил Хенри. – Насколько я понимаю, он делал все, что только можно себе представить, разве что не убил его. Насиловал, бил, резал, прижигал кожу. Ломал пальцы и кости, выбивал зубы, засовывал иглы в уши. И это продолжалось годами . В кемпере. Теперь ты, возможно, понимаешь, почему я сказал, что мне жаль, что нельзя вытянуть из Сванте больше галстуков?

Томми собирался заказать на завтрак сэндвич с сыром, но, когда официантка подошла к их столу, довольствовался чашкой черного кофе, хотя не был уверен, что напиток полезет в горло. Если он правильно понимал, Хенри рассказывал историю детства Икса. Но оставался один вопрос. Основополагающий, вечный.

– Зачем? – спросил Томми. – Зачем он все это делал?

– Чтобы добраться до мрака, – ответил Хенри. – Не знаю, где он нашел мальчика, но, видимо, думал, что это особенный ребенок, который носит мрак в себе. Нужно просто заставить его выйти. Систематическими пытками. – Хенри провел рукой по глазам и повторил: – Годами.

– И у него получилось?

Хенри с отвращением посмотрел на Томми, словно тот неуместно пошутил, затем повторил свой жест «я так устал, что мне на все плевать» и сказал:

– Он переезжал с места на место со своим кемпером. И иногда… похоже, поблизости от него что-то происходило.

– Что?

– Что-то, связанное с неким полем. Так сказал мой источник. Идиоты об этом ничего не слышали.

Томми принесли кофе, и он посмотрел на блестящую черную поверхность, словно это был проход в тот мрак и затем дальше на поле, которое он видел в Брункебергском туннеле. Он не мог сказать, что понял , но кое-что после рассказа Хенри прояснилось.

Учитывая, на что способен Икс, вполне возможно, что Сванте Форсберг был прав. Что он действительно встретил ребенка с потенциальными способностями. Или можно создать мрак из ничего, если проявить достаточную целеустремленность? Может, мальчик был вполне обычным, пока Сванте не превратил его в Икса, и тогда мрак нашел выход. У Томми перед глазами предстала картинка. Кемпер в форме яйца, ребенок, которого годами перевозят с места на место и избивают, уничтожают. Кемпер, полный мрака.

– А теперь, – сказал Хенри и отодвинул свой кофе, к которому окончательно потерял интерес. – Теперь я тебя слушаю.

– Сначала вот что. Этот Икс, которого вы ищете, и мальчик, о котором ты только что рассказал, один и тот же человек. Почти наверняка.

– Едва ли это возможно. Когда ему было двенадцать, Сванте от него избавился. Как и где, не знаю, но он мертв.

– Очень может быть, – сказал Томми, – что он каким-то образом оказался в Брункебергском туннеле. Там его нашли и отвезли в отделение детской психиатрии в Худдинге. Там он вырос, потом его выпустили, и он начал вести дела в Сарае.

– Не очень похоже на правду.

– Думаешь, твой рассказ больше похож на правду? Разница в том, что я тебе верю, потому что знаю то, что знаю. Я мог бы рассказать еще, но думаю, сейчас тебя больше заинтересует вот это. – Томми достал из внутреннего кармана бумаги, развернул их и положил на стол перед Хенри. – Должен сказать, приятно от них избавиться.

Хенри прочитал список адресов на первом листе, отложил его в сторону и прочитал второй, после чего спросил:

– То есть ты утверждаешь, что это именно то, на что это похоже?

– Да. Список поставок, сто кило на каждый адрес, сегодня в восемь вечера.

– Выглядит так, словно это писал ребенок.

– Это его почерк. В каком-то смысле я думаю, что он… застрял на детской стадии.

– Чертовски непослушный ребенок в таком случае.

– Вспомни о его детстве.

Рука Хенри поднялась ко рту, и он начал кусать ногти. Томми понял, что он мечется между верой и недоверием. Разумеется, он очень хотел поверить, что бумаги – это настоящий товар, но одновременно боялся позора, когда кричишь: «Волки!», а, оказывается, это котенок или вообще ничего.