Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

– Считаю до трех, – сказал Линус. – О’кей?

– О’кей. – Кассандра повернула лицо к нему. Глаза широко раскрыты, рот перекошен гримасой. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Сделаем это. Раз…

Кассандра закрыла глаза и задержала дыхание. Ее рука затряслась в кулаке у Линуса.

– Два.

Из Кассандры вырвался тихий стон, зубы застучали. Она была похожа на несчастного призрака, по шее у Линуса прошла дрожь, и он прокричал:

– Три!

Никто из них не сдвинулся с места. Зубы Кассандры продолжали стучать, на глазах выступили слезы, из носа потекли сопли, и она прошептала:

– Я не могу. Линус, я не могу.

– Не, – сказал Линус, отдернул руку и толкнул ее. – Ты не можешь.

Кассандра полетела вниз. Глазами встретилась со взглядом Линуса, открыла рот, чтобы что-то сказать. А потом падение взяло верх. Юбки развевались вокруг, а она, размахивая руками и протяжно крича, исчезала во мраке.

Линус спрыгнул с края назад. Секундой после того, как его ноги коснулись крыши, с площади донесся шлепок – и все. Теперь стало очевидно. Он окончательно перешел черту.

Что же ты наделал, Майкл?

Только то, что надо было сделать.

Оставаться на крыше было нельзя. Скоро появится полиция и захочет осмотреть место, с которого упала Кассандра. Линус огляделся. Снег растаял, следов от двух пар обуви не видно. К тому же Кассандра написала записку, которую на всякий случай надо проверить, когда он будет убирать из ее квартиры все, что осталось от ее работы.

Линус пошел к двери. Пройдя метров десять, остановился и обернулся. Вдруг страшно захотелось набрать скорость, включить максимальную передачу, добежать до края и прыгнуть вслед за Кассандрой.

Так и надо было сделать.

До самой последней секунды, когда у Кассандры не хватило смелости, он не был на сто процентов уверен, как поступит. Если бы она просто упала вперед, был определенный риск – или шанс, – что Линус последует за ней. План заключался в том, чтобы Кассандра приняла удар за свой обман на себя, но, когда они стояли на краю, держась за руки, он почти передумал. Только когда она струхнула, Линус окончательно решился.

Что сделано, то сделано.

Через почти три часа придет поставка, и до этого надо привести в порядок квартиру Кассандры. Он повернулся и снова пошел к двери. Ощущения были так себе, вообще-то хуже некуда. Щупальца мрака словно тянулись за ним из пропасти за спиной, желая утащить его за край, вниз – к Кассандре.

Все те дни и ночи, которые они проводили здесь, сидели в шезлонгах и хохотали. Этого больше никогда не будет, и это устроил он. Линус шел, будто против ветра, а жажда жизни в груди была похожа на дрожащую свечу, которая вот-вот погаснет. Поддаться импульсу побежать и полететь вслед за Кассандрой помешало только то, что он нашел другой способ подчиниться этому желанию.

Он пойдет вниз к Кассандре. По лестнице. Увидеть ее. Сделать это он обязан.

Когда Линус, обойдя угол, вышел на площадь и его глаза привыкли к сумеркам, он увидел, что вокруг места падения Кассандры широким кругом собралось человек тридцать. Они тихо переговаривались и время от времени оглядывались через плечо, словно что-то высматривая. Наверное, вызвали скорую.

Линус взглянул на крышу. Светом фонарей освещались только нижние этажи дома, а крыша сливалась с ночным небом. В лучшем случае там наверху можно было рассмотреть их с Кассандрой силуэты, хотя даже это вряд ли. Так что можно не волноваться, что кто-то из собравшихся сейчас обернется и укажет пальцем на него.

Линус подошел ближе. Воздух сгустился, казалось, в нем почти не осталось кислорода. Голова пошла кругом, стало трудно дышать. Впереди образовалось свободное место, и, как только Линус до него дошел, середину круга залил белый свет от камеры мобильного телефона.

Тело Кассандры высветилось из темноты, и эта картинка отпечаталась у Линуса на сетчатке и осталась там навсегда призрачным мерцанием, отдающим ужасом в груди. Она стала такой хрупкой . Линус успел увидеть лужу, в которой она лежала, части внутренних органов, оказавшихся на земле от падения на спину и удара о бетон. Задней части головы нет. Глаза широко открыты, словно в падении она продолжала смотреть на Линуса.

Это сделал ты.

Люди вокруг разговаривали, но он слышал лишь бессмысленное бормотание, будто стоял в туннеле, где, кроме него и тела Кассандры, никого не было. В темноте ее тело представлялось лишь ворохом одежды, разбросанной поверх вывернутых конечностей.

Ты должен смотреть. Ты должен видеть.

Линус сделал шаг вперед и вышел из круга. Одеревенелыми пальцами достал телефон и включил фонарик. Когда он посветил им на Кассандру, люди вокруг забормотали ворчливо и возмущенно.

Начесанная розовая челка разметалась по лбу. Рот открыт, в белом свете сверкнула пломба на зубе. Линус обвел взглядом ее тело. И содрогнулся и чуть не уронил телефон, когда на секунду ее сердце забилось.

Не может быть.

Может или не может, но ткань слева на груди выгнулась. Линус зажмурился. Открыв глаза, он увидел, как из нагрудного кармана выползает черное сегментированное тельце. Одновременно послышался слабый звон стекла.

Когда Кассандра, написав записку, вернулась из квартиры, она захватила с собой банку с тараканом. От падения банка разбилась, и неистребимое насекомое снова оказалось на свободе. Шевеля усиками, таракан дополз до плеча Кассандры, а оттуда спустился на землю. Он даже не пострадал.

Для того, кто долгое время провел без еды, таракан неожиданно быстрыми движениями побежал к Линусу. Линус вздрогнул, выключил фонарик и сделал несколько шагов назад. Конечно, это чистой воды паранойя, но ему пришло в голову, что в таракана вселилась душа Кассандры, которая покинула тело и теперь жаждет мести.

Он обернулся, пошел в центр площади, сел на скамейку и на всякий случай включил фонарик – убедиться, что таракан не последовал за ним. Все в порядке. Линус сжался и закрыл лицо руками. Как бы ему того ни хотелось, никакой он не Майкл Корлеоне, который, сидя в кресле, с каменным лицом сносит весь ужас собственных деяний. Линус – подросток на сломанной скамейке в загнивающем спальном районе Стокгольма, и сил у него больше не осталось.

Тебя нет. Есть только мрак.

Да, он знает. Это знание внутри него, но оно больше не поддерживает его на плаву, как раньше. Со смертью Кассандры мрак обрел новые оттенки – отвратительный зеленый и предательский желтый. Он убил единственного человека, который его понимал, который, глядя на него, мог сказать, кто он есть.

Я не могу, Линус. Я не могу.

Перед глазами стояло ее лицо, когда она смотрела на него в последний раз. Его собственные слова, прощальная фраза и толчок. Вынести это невозможно. Он думал, что сможет, но теперь стало очевидно, что он ошибался. Остается только приставить пистолет к виску или засунуть в рот, а потом – «Давай, пока».