Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

– Хорошо, – сказал Томми. – Несколько успешных лет бизнеса. Что потом?

– Потом. – Эрнесто скорчил гримасу отвращения. – Потом появился Чиво.

Тогда только началось расследование, которое со временем вылилось для Эрнесто в тюремный срок, и он был вынужден не высовываться. Молодой Козел увидел в этом шанс и предложил парню в прачечной свои услуги. Тот отказался. Из преданности Эрнесто или недоверия к Чиво – история умалчивает.

– И вот они пришли, – продолжил Эрнесто. – Пятеро. Наверное, слышали про братьев Микконен. Мои глаза в южном квартале давали информацию. Я собрал трех парней. Мы ждали. Они выносят парня к машине. Превращают его в котлету. Или даже в кашу. Закидывают в багажник. Сделать ничего нельзя. Мы едем за ними. К озеру Бруннсвикен. Они топят парня с помощью веревки и такого…

Эрнесто сигарой описал в воздухе круг, так что пепел упал на паркет.

– Как это называется? Для трактора. В колесе?

– Обод?

– Exacto . Обод тракторного колеса. Для тяжести, да? Халтура. Близко от берега. Вышли на мостки, бросили в воду. Тогда. Мы услышали. Крик. Слабый, но крик. Парень был жив. Чиво и остальные смеялись, пока он тонул. Потом ушли. Мы подождали минуту. Потом быстро-быстро. Нырнуть, отрезать, вытащить.

Дыхание Эрнесто становилось все поверхностнее, предложения – все более отрывистыми. Он закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул, после чего сделал жест рукой, словно отмахиваясь.

– Короче говоря. Парня лечили. Дома. Выжил. Я думал: ему нельзя здесь оставаться. Связался с людьми. В Колумбии. Моими людьми. Отправил его. Потом сел. На семь лет. Мало чего слышал. Видимо, у него все в порядке. Хороший ресурс. Больше не знаю.

Томми подумал о зернистом фото из джунглей, о верхушке конкурирующей группировки, которую заставили покончить с собой. Ресурс.

Вялыми движениями Эрнесто потушил сигару и так глубоко погрузился в кресло, что оно стало похоже на чудовище, которое вот-вот его поглотит. Долгий рассказ отнял его силы, и Томми надо было спешить, если он хотел услышать что-то еще.

– А сейчас? – спросил Томми. – Что сейчас?

Эрнесто ответил не сразу, и его голос был таким жалким, что Томми испугался: уж не решил ли он умереть здесь и сейчас?

– Я вышел. Он вернулся. У него теперь свои контакты там. Новые. А у меня свои. Старые. Вместе… – Эрнесто сплел пальцы дрожащих рук, – хорошая комбинация. Уважение. Возможности.

Томми смотрел на скорченное старое тело, которое так плохо сочеталось с понятиями «уважение» и «возможности».

– Зачем ты это делаешь, Эрнесто? Если тебе так мало осталось, зачем продолжать?

На впалых губах Эрнесто появилась улыбка, а в глазах загорелся едва заметный огонек.

– А что мне, по-твоему, делать, Томми? Бинго? Все, больше нет сил. Можешь позвать Альму?

– Последний вопрос. Ты знаешь, где он? Где мне его найти?

Эрнесто несколько раз моргнул и с большим трудом привстал, чтобы наклониться ближе:

– Томми, послушай. Даже близко к нему не подходи. Все годы. Все, что я сделал. Никогда не встречал настолько опасного человека. Он безумен. Он… само зло. Он – Дьявол. El Diablo, entiendes? [51] Дьявол, понимаешь? ( Исп .) Держись от него подальше.

Близко. Теперь я близко.

Все еще находясь в пограничном состоянии, Линус знал, что сейчас он ближе, чем когда-либо, но не мог определить, к чему он приблизился.

Взгляд прояснился: все вокруг было зеленым и синим. Зеленый, коротко подстриженный газон простирался до самого горизонта, где переходил в синее небо. Посмотрев вниз, Линус увидел, что расстояние между его глазами и травой едва ли достигает полуметра, поскольку он стоит на четвереньках. Руки, на которые он опирался, стали лапами с когтями.

В нос слоями вплывали резкие запахи. Сгоревшее мясо, коровы и другие животные, зловоние смерти и ржавого металла. Обоняние обострилось в сотни раз, поскольку теперь он по большей части превратился в крупное животное семейства кошачьих, охотника. Это чувство было прекрасным, словно он сбросил уродливую и лживую оболочку, чтобы стать собой. Близко .

– Линус.

Несмотря на метаморфозу, он знал, что эти два слога, произнесенные за его спиной, означают его, поэтому повернулся и в движении обнаружил, что бедренные мышцы невероятно сильны, а также что у него есть хвост, который помогает держать равновесие. По всем основным признакам он был гепардом.

Если его собственное превращение казалось на удивление естественным , то увиденное им, когда он повернулся, было чем-то иным. Перед ним стоял ребенок, мальчик лет пяти, с ясными карими глазами. Слева от мальчика стоял медведь, справа – Джокер в исполнении Хита Леджера.

– Линус, пойдем.

Ребенок говорил по-детски светлым голосом, но с достоинством древнего старца. В голове у Линуса на секунду что-то замкнуло. С одной стороны, немедленно захотелось подчиниться, а с другой – упасть на спину и расхохотаться, бить лапами по животу, как какой-нибудь герой из «Винни Пуха». Это уже слишком .

Прилив радости и сил охватил его тело, и в животной растерянности он отбросил оба варианта в пользу того, что теперь составляло его сущность: Линус побежал. Он стартовал рывком, и ускорение, которое теперь стало возможно благодаря мышцам ног, оказалось невероятным. За две секунды он развил гораздо большую скорость, чем смог бы, будучи человеком, и скорость только увеличивалась. Он летел по траве и почти не ощущал толчков, касаясь земли и отталкиваясь от нее.

Все, что он до сих пор считал приятным или нормальным, разлетелось, как чешуйки пепла на ветру. Отличная пицца, оргазм, удачная кража, пачка денег. Ничто. Лишь отдельные события или предметы. Он бежал по бесконечности в идеально откалиброванном, очень сильном теле и хотел, чтобы так продолжалось вечно.

Пробежав некоторое время и сбавив скорость до маршевой, хотя он все еще бежал быстрее, чем любой человек, Линус почувствовал, что запах крупного рогатого скота усилился. Он следовал за запахом, а со стороны горизонта что-то приближалось, скользя и увеличиваясь в поле его зрения. Кемпер устаревшей модели, прицепленный к такой же древней «вольво». Оттуда же доносился запах коровы, смешанный с запахами собаки и кота.

Линусом завладело новое ощущение. Началось оно как зуд у корней зубов, затем превратилось в металлический привкус во рту и выросло в алую пленку жажды крови на языке. Домашние животные. Кусать. Есть .

Там был и человеческий запах, двух человек, но если они встанут на его пути к добыче, то тоже окажутся у него во рту и будут там перемолоты. Он высунул язык и облизал губы, продолжая бежать с закрытыми от предвкушения удовольствия глазами.