Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

– Как дела со «Снэпчатом»?

– Получаю фотографии.

– Не буду спрашивать какие, но почему?

Томми и сам задавался этим вопросом, но так и не нашел на него разумный ответ. Он исключил вероятность того, что отправителем был не так называемый Экис, а кто-то другой, – и что оставалось?

Как вариант: Экису нужен свидетель , способный увидеть и оценить весь масштаб его действий и донести эту весть до плебса. Томми надеялся, что так и есть, даже если он в таком случае играет роль Иоанна Крестителя для психопата, ибо другой вариант был еще хуже. Ведь фотографии в «Снэпчате» могут быть частью другой, еще более глобальной игры, где Томми – лишь одна пешка из многих и со своей позиции никак не может увидеть всю доску. В итоге ответить Мехди можно было лишь одно:

– Без понятия.

Тренажерный зал оцепили той же сине-белой лентой, и, похоже, не только Мехди опрашивал людей вокруг. Среди примерно тридцати дуболомов, собравшихся у входа, Томми разглядел репортера из конкурирующей вечерней газеты, еще одного из утренней газеты и одного фотографа. Одна полицейская машина была припаркована возле «лексуса» с наклейкой, и еще одна как раз подъезжала.

Эта история уже не принадлежала Томми, теперь он хотел знать лишь одно. Когда дверь полицейской машины открылась, он увидел свой шанс. Полицейский, вышедший из машины, был под два метра ростом, звали его Йоран Виваллиус, и Томми несколько раз имел с ним дело. Опытный следак, из тех, кто часто первым приезжал на место преступления при крупных инцидентах, когда нужно собирать многочисленные улики.

Пока Йоран продвигался к плотной группе у входа, сбоку от него возник Томми:

– Здорово, Йоран! Можешь подтвердить, что это помещение – так называемый офис Чиво?

Только в этот момент Томми заметил на ухе у Йорана Bluetooth-гарнитуру. Видимо, он с кем-то разговаривал, поскольку помахал рукой Томми, чтобы тот замолчал, прижал руку к уху и сказал: «Извините, не расслышал последнее предложение». Томми пристроился за спиной у Йорана, пока тот прокладывал себе путь сквозь толпу, а затем приподнял полосатую ленту и вошел в зал. Томми выждал три секунды и последовал за ним.

Йоран большими шагами шел по пустому помещению, не прекращая разговор. Томми разобрал только обрывки фраз, но казалось, что речь шла о поисках фургона. Дверь в заднюю комнату была открыта, и Томми дождался, пока Йоран туда войдет. Послышались приглушенные голоса, краткие приветствия. Томми прокрался вперед и заметил, что с его предыдущего визита на штанге остались обрывки скотча. Он сделал последние несколько шагов, чтобы рассмотреть комнату за стальной дверью.

По полу, покрытому пятнами биологических жидкостей, ползали два человека в защитном обмундировании, третий был чем-то занят у стены. Йоран ждал у двери, чтобы не загрязнить место преступления, и тут он увидел Томми.

– Твою же мать! – закричал он и схватил Томми за плечо. В тот же момент человек у стены сделал шаг назад, и Томми заметил его. Крюк. Он выглядел так же, как и на фотографии, которую ему прислали. Текстура стены та же самая. Несколько часов назад на этом крюке висел Линус.

Йоран потащил Томми к выходу, ругаясь и приговаривая, что считал Томми профессионалом. Хватка на плече стала более жесткой, теперь наверняка появятся синяки.

– Сожалею, Йоран, – сказал Томми. – У меня не было выбора.

– Да что ты говоришь. А мне придется проследить, чтобы ты никогда даже близко не подошел к месту преступления, пока еще с моим мнением считаются.

– Слушай, я и сам могу идти.

– Спасибо, мы заметили.

Йоран дотащил Томми до входа и выгнал его за пределы оцепления со словами «гребаный идиот», а потом зашагал обратно. Томми увидел Мехди – это ли не довольная улыбка у него на губах? Улыбка исчезла, когда он встретился взглядом с Томми, а потом обернулся к Дану Шюману, фотографу, и показал, что надо заснять. Томми не стал вмешиваться в их игры. Повел плечами, словно желая стряхнуть с себя все прилипшие к нему взгляды, и пошел прочь.

Троих закидывают в заднюю комнату. Одного выводят.

Если эта реконструкция событий верна, Чиво добрался до Линуса и пытал его, после чего его спас Экис и забрал с собой. Как же надо было увязнуть, чтобы заслужить такое наказание и такое спасение, – об этом Томми даже не осмеливался думать. Ясно было одно: дело тут совершенно точно не в печенье.

Предположим, Линус сейчас действительно во власти Экиса, а значит, надо идти к единственному человеку, который может хоть что-то рассказать об этой постоянно ускользающей фигуре. Десять часов. Томми ускорил шаги по направлению к подъезду Эрнесто.

Поднимаясь в лифте на двенадцатый этаж, Томми почувствовал, как что-то внутри него изменилось. Непредсказуемый осветитель у него в голове повернул регулятор и включил огни рампы, так что сцена, которой был он сам, окрасилась новым настроением.

Часом ранее он сходил с ума от беспокойства за Линуса, одновременно чувствуя сильное желание убежать, поджав хвост, и вернуться домой, в кресло. После смены света беспокойство осталось, но теперь оно соединилось с другим чувством, которого Томми давно не испытывал: жаждой мести. Я еще покажу этим уродам.

Во-первых, Мехди. Этот хрен прямо как та такса, которая обнюхивала Хагге. Везде сует свой нос. В поле, в городе, в «Фейсбуке», пока Томми… семенит. Он знал, что Мехди – ВИП-гость в ресторане «Риш», где он рассказывает свои истории гламурной публике и откуда никогда не уходит в одиночестве, если только сам этого не хочет. Короче говоря, он просто улучшенная версия Томми несколько лет назад. Это не радует.

Плюс унижение оттого, что Йоран выставил его за порог. У всех на виду. Мать твою, да это же Томми Т., его выкидывают, как какого-то старого алкаша! Он еще оправдается, он их еще уничтожит, всю эту шоблу, он…

Лифт подпрыгнул и со скрежетом остановился. Томми вышел и ощутил тот самый, сложно определяемый запах смерти. Когда он поднялся на тринадцатый этаж, там стоял Мигель и мрачно смотрел на него:

– Ты опоздал.

Томми посмотрел на часы:

– Семь минут.

– Опаздывать, – сказал Мигель, – значит красть время у кого-то. Тебе наверняка известно, как Эрнесто нравится, когда у него что-то крадут?

– Сожалею. Больше такое не повторится.

Мигель отошел в сторону и кивнул, давая понять, что можно подниматься дальше. Когда Томми проходил мимо, Мигель схватил его за ноющее плечо и внимательно изучил его лицо.

– Эрнесто чувствителен к инфекциям. Ты, часом, не болен?

– Нет, – ответил Томми. – Просто так выгляжу.

На последнем этаже Томми позвонил в дверь, на которой не было никаких табличек, поскольку почтальона сюда все равно не пускали. Дверь тут же открыла еще одна гора мышц. Томми его не знал, поэтому просто сказал: