Джек Кетчам - Девушка по соседству

Мег укусила ее.

Рут взвыла и, спотыкаясь, отступила на шаг. Мег удалось вскочить. Вилли выкрутил ей руку за спину и дернул ее вверх. Мег закричала, согнулась пополам и попыталась высвободиться, изо всех сил дергая левой рукой, чтобы отбиться от Донни. Это ей почти удалось, Донни держал не слишком крепко.

Потом Рут снова шагнула вперед.

Какое-то мгновение она просто стояла, меряя взглядом Мег и, как я думаю, высматривая место для удара. Потом сжала руку в кулак и ударила ее в живот так, как мужчина бьет мужчину, и почти с той же силой. Звук был такой, словно кто-то пнул баскетбольный мяч.

Мег, задыхаясь, упала.

Донни выпустил ее руку.

– Господи! – прошептала Дениз.

Рут отступила на шаг.

– Хочешь драться? – сказала она. – Хорошо. Дерись.

Мег мотнула головой.

– Не хочешь драться? Не хочешь?

Та снова мотнула головой.

Вилли посмотрел на мать.

– Жалко, – негромко произнес он.

Вилли продолжал держать руку Мег. Теперь он начал ее выкручивать.

– Вилли прав, – сказала Рут. – Жалко. Ну давай же, Мег, солнышко. Дерись . Дерись с ним.

Вилли еще сильнее скрутил руку Мег. Она подпрыгнула от боли, втянула в себя воздух и в третий раз замотала головой.

– Похоже, драться она не будет, – сказала Рут. – Эта девка не хочет делать ничего , о чем бы я ни просила.

Она потрясла укушенной рукой и осмотрела ее. Всего лишь красное пятно. Мег не прокусила ей кожу.

– Отпусти ее, – сказала Рут.

Вилли отпустил Мег. Она, плача, повалилась на пол.

Мне не хотелось смотреть на все это. Я отвернулся.

Я увидел Сьюзан. Она стояла в холле, перепуганная до смерти, и выглядывала из-за угла, взгляд ее был прикован к Мег.

– Мне надо идти, – сказал я каким-то чужим хриплым голосом.

– А как же ручей? – спросил Вилли. Расстроенным голосом, чертов жирдяй. Как будто ничего не случилось.

– Потом, – сказал я. – Сейчас мне пора идти.

Я понимал, что Рут смотрит на меня.

Я встал со стула. Почему-то мне не хотелось проходить рядом с Мег. Вместо этого я прошел к парадной двери мимо Сьюзан. Она, похоже, меня даже не заметила.

– Дэвид, – произнесла Рут очень спокойным голосом.

– Да?

– Это называется домашней ссорой, – сказала она. – Только между нами. То, что ты видел, – ты видел. Но это наше, и только наше дело. Ты знаешь это? Ты понял?

Я замялся, но потом кивнул.

– Умница, – сказала она. – Я знала, что ты поймешь.

Я вышел. День был жарким и душным. В доме было прохладней.

Я прошел лесом, пересек тропу, ведущую к ручью, и углубился в лес за домом Морино.

Здесь было значительно свежее. Пахло хвоей и землей.

Перед моими глазами стояла Мег, падающая и плачущая. Потом то, как она стояла лицом к лицу с Рут, чеканя: «Нет. Я сказала «нет». Почему-то это перемежалось воспоминаниями о моей ссоре с мамой в начале недели. «Ты точно такой же, как твой отец», – сказала она. Я взорвался. Но совсем не так, как Мег. Я просто сорвался. Я был в ярости. Я ненавидел ее. Я вспомнил об этой ссоре, но как-то отвлеченно, и сразу же подумал обо всех прочих событиях этого дня.

Утро было изумительным.

А потом все словно перечеркнули.

Я брел по лесу.

И ничего не чувствовал.

От моего дома к киоску с закусками можно пройти, перейдя ручей у Большого Камня, потом вдоль берега мимо двух старых домов и стройплощадки. На следующий день именно этим путем я и возвращался домой с батончиком «Три мушкетера», красной лакрицей и жвачкой «Дабл Бабл» в бумажном пакете, – за все это, вспомнив Мег, я все-таки заплатил, – когда услышал ее крик.

Я знал, что это она. Хотя крик, он и есть крик. Кричать может кто угодно. Но я знал.

Я притих и двинулся вдоль берега.

Она стояла на Большом Камне. Должно быть, Вилли и Вуфер застали ее врасплох, когда она шарила в воде – рукав платья закатан, брызги воды поблескивали на предплечье, и был виден длинный, бледный, словно червь, шрам, пульсировавший у нее под кожей.

Они обстреливали ее жестяными банками, и Вуфер пулял достаточно метко.

Но Вилли целился в голову.

Цель посложнее. И Вилли как всегда промахивался.

Тут Вуфер попал ей в голую коленку и потом, когда она отвернулась, прямо между лопатками.

Она снова повернулась к братцам и увидела, что они берут в руки стеклянные банки из-под арахисового масла. Вуфер швырнул банку.

Стекло разлетелось вдребезги у ее ног, осыпав их осколками.

Деваться ей было некуда, разве что шагнуть прямо в поток. Она не смогла бы подняться по обрывистому берегу рядом со мной, во всяком случае, не успела бы. Тогда она поступила так, как я и думал.

Она шагнула в воду.

В этот день течение в ручье было сильным и быстрым, а дно его было покрыто камнями, обросшими мхом. Она споткнулась и упала сразу после того, как еще одна банка разлетелась от удара о камень рядом с ней. Мег выпрямилась, глотая воздух, и попыталась бежать. Но, сделав четыре шага, снова упала в воду.

Вилли и Вуфер взвыли от восторга. Они ржали так, что даже забыли о банках.

Мег снова выпрямилась. На этот раз ей удалось сохранить равновесие. Отчаянно шлепая руками по воде, она двинулась вниз по течению. Свернув за поворот, Мег скрылась в прибрежных кустах.

Забава закончилась.

Поразительно, но никто из них не заметил меня. Никто. Я чувствовал себя бесплотным призраком.

Братья собрали оставшиеся банки. И, смеясь, отправились по тропинке, ведущей к их дому. Я слушал удаляющиеся голоса, постепенно они смолкли.

Вот ведь идиоты . Теперь там кругом битое стекло. И ручей уже вброд не перейти. Во всяком случае, до следующего паводка.

Я осторожно перешел по Большому Камню на другую сторону.

Мег нанесла ответный удар Четвертого июля [20] День независимости. Один из важнейших праздников в США – с непременными парадами, фейерверками, массовыми гуляниями. .

Наступили сумерки. Теплый вечер плавно перетекал в ночь, и сотни жителей нашего городка расположились на одеялах, расстеленных прямо на Мемориальном поле перед зданием школы. Все с нетерпением ждали начала фейерверков.

Мы с Донни сидели с моими родителями – я пригласил его на праздничный ужин – и с Хендерсонами, которые жили в двух кварталах от нас.

Хендерсоны были католиками. Бездетными. Это сразу подталкивало к мысли, что с ними что-то не так, хотя никто толком не знал, что именно. Мистер Хендерсон был крупным мужчиной спортивного вида, всегда ходившим в клетчатых рубахах и вельветовых джинсах, в общем, то, что называется «настоящий мужчина». С ним было весело. На заднем дворе он держал охотничьих собак и давал нам пострелять из пневматической винтовки, когда мы заглядывали к ним. Миссис Хендерсон была худощавой курносой блондинкой и весьма к тому же привлекательной.