Андрей Мартьянов - Короткая дорога

Если кратко: что это за хрень, за ноги вашу мамашу?!

— Дела-а… — только и протянул Даня, едва мне удалось подавить в себе внутреннего Цицерона. — Да, дела. У тебя загранпаспорт здесь или в городе? — Заг… — я от неожиданности запнулся. — Что? Загранпаспорт? Здесь. Думал, границы к середине лета откроют, в Финку сгоняю… А тебе зачем? — Бери с собой на всякий случай и поехали. — Куда поехали? — я аж попятился. — На кудыкину гору! Давай-давай, покажу кое-что. Твоя таратайка пока не рабочая, поедем на моей.

Я нашел в ящике рабочего стола невостребованный этим шальным летом загран, сунул в карман куртки. Поразмыслил, добавил туда же сотню евро, валявшуюся в столе ещё с прошлого лета. Судя по сосредоточенному и отчасти злому виду соседа, к шуткам Данила расположен не был.

Кажется, я упоминал, что его “Веста Кросс” просто на диво затрёпанная. Так ушатать сравнительно новую машину за пару лет невозможно физически, смотреть больно. Видел я однажды автомобиль, попавший в песчаную бурю с ураганным ветром — базальтовый песок произвёл эффект крупного наждака: краска почти сползла, металлические детали в мелких сколах, драный пластик. Так вот, настолько плохо “Веста” не выглядит, но сходство определённо есть: облезлая, будто паршивый кот с помойки в неблагополучном квартале.

Внутри, однако, всё вполне приемлемо — никаких завалов пустых пластиковых бутылок из-под воды и чая “Липтон”, как у неаккуратных водителей. Кофейный ароматизатор. Иконка Николая Чудотворца. Сиденья не протёрты.

Кстати, не замечал раньше — машина слегка “поднята”, клиренс выше, отличные “горные” колеса, совершенно не нужные в условиях Ленинградской области. Зачем?

— Двинулись, помолясь, — буркнул Даня. — Пристегнись. И бога ради, все вопросы, когда приедем, я остановлюсь и предъявлю… То, что надо предъявить. Бак вроде на две трети, хватит.

Последующие сорок минут не происходило ничего необычного. Мы добрались до Приладожского, я вновь увидел разрушенную избу у поворота, свернули на проклятущую бетонку. Прогнали по ней километров десять — я отдельно отметил, что кафе “Сампо” вновь сгинуло. Утром я доехал до него меньше, чем за четверть часа, а сейчас вырубки с автостоянкой не видно.

Наконец Даня уверенно свернул вправо, на просеку.

— Мне Ольга рекомендовала с главной дороги никуда не съезжать, — монотонно сказал я. — Уверен? — Безусловно, — ответил сосед. — Тут недолго. Дорога-то короткая.

Просека как просека. Наезженная, широкая, без ям, глубоких луж и завалов бурелома. С переднего сиденья были хорошо видны следы шин, причём ехал аппарат куда крупнее нашей “Весты” — грузовик, трактор? Начали попадаться громадные, — с дом!— валуны и скальные выходы, такие есть лишь севернее Приозерска, ближе к Кузнечному и административной границе Карельской республики. Интересно, куда сейчас мы забрались?

Проехали озерцо, окружённое вековыми соснами. Асфальт. Даня опять вырулил в правую сторону. И вот тут я начал осознавать, что окружающий мир отчасти изменился. Очень мимолётно, незаметно, но изменился — дорожные знаки какие-то не такие, автобусная остановка на двухполоске странная, надписи… Надписи! Что за язык?

— Стой! — почти заорал я. — Остановись. — Рано. Давай до угла трассы доедем.

Доехали. Встали. Указатель свидетельствовал: “Panssarimuseo Parola 13 km. Hämeenlinna — Tavastehus 22 km”.

— Твою мать, — только и высказался я. — Парола? — Парола, — развел руками сосед. — Финляндия. Танчики. — Не поверю, пока своими глазами не увижу! Жми прямо до музея, зуб даю — дорогу знаешь! — Конечно, знаю…

Пожалуй, в России нет (ну или почти нет) человека мужеска пола, которого начиная с 2010 года не застала эпидемия игры World of Tanks. Я, признаться, был среди них. Играл и фанател вплоть до 2014 года, потом появились другие заботы, последние шесть лет клиент вовсе не открывал. Как и все фанаты, посетил тогда танковый музей в Кубинке, а поскольку хозяйственные финны рядом, то заглянуть в Panssarimuseo Parola у соседей было делом простейшим: финский шенген, машина, аренда на ночь домика неподалёку — сотня километров от Хельсинки к северу. Незачем торопиться, куда проще встать в финской глубинке, благо недорого и в сельских ресторанчиках хорошо кормят…

По самым приблизительным оценкам от Моторного до Паролы через Выборг километров пятьсот. Мы их одолели за сорок пять минут.

— Так вот зачем ты просил взять загранпаспорт, — сказал я, когда “Веста” повернула на стоянку около главного входа в музей. — Слушай, а ведь карантин! Коронавирус! Границы закрыты. Нас за русские номера здешние менты не повинтят? — Ты в курсе, сколько в Финляндии машин с русскими номерами? — укоризненно сказал Даня. — Загран просто страховка на случай неожиданных вопросов. — У меня шенген, кажется просрочен — не успел сделать новый, когда началась свистопляска с вирусом. — Брось. Ты видел хоть одного финского полицейского, всматривающегося в визу? Погранцы у них звери, не откажешь, а полиция за пределами Хельсинки добрая и полупьяная даже в рабочий день. Этим ребятам в голову не придёт проверять проштампованные даты. Наоборот, сейчас турист редкий зверь, беспокоить не решатся. Пойдём, погуляем, заодно объяснимся.

Моя карточка Альфа-банка на входе в Panssarimuseo сработала безотказно. Пожилая кассирша на очень плохом русском предложила купить “санитарную маску” всего за один евро, если гостям нужно. Сбиваясь на такой же скверный английский, посетовала, что посетителей почти нет. Очень, очень плохое лето. Вы можете посидеть в кафе музея, если устанете, есть отличное пиво в кегах — русские любят финское пиво…

И мы с Данилом отправились бродить среди ржавых танчиков, выставленных на открытом воздухе под сосновым пологом.

— Видишь ли Лёня… — сосед упорно смотрел себе под ноги. — Мне жутко неприятно, что всё так обернулось. Ольга, наверное решила, что раз ты приехал от меня, значит в курсе… — В курсе чего? — Она девушка современная, называет это “аномалией”. Прадед, Хемминг, “спиралью” или “коловоротом”. Читал “Калевалу”? Финский эпос? — Когда-то в школе, не помню ничего. Вяйнемёйнен какой-то, волшебные гусли… Сказка. — Аномалия распространяется не более чем на пятьсот-шестьсот километров вокруг Приозерска, — не слушая меня, сказал Данила. — Например Парола — это самая дальняя точка на запад. В Швецию по короткой дороге ты уже не доедешь. Точно так же в Америку, в Чили и в Новую Зеландию. Локальное явление, ограниченный радиус. Не знаю, может быть похожие “спирали” есть где-то ещё, но я о них ничего не слышал. Можно съездить в Петрозаводск, в Псков, Новгород, в Таллин, на Валдай, но не дальше. А можно заглянуть в другие… как бы это сказать?.. Места. Географически они тут, в нашей реальности, но лежат будто в другой плоскости, другом разрезе пространства. Хемминг говорил, что это “тени” нашего мира, а наш мир — их “тень”.