Тим Леббон - Безмолвие [litres]

Хью постарался не давать своему воображению воли.

Мы здесь заперты, ничего не видим, ничего не слышим, нас пятнадцать человек. Все потеряли кого-то из близких. Надо было бежать. Возможно, нам бы удалось оторваться. #ВглубокойЗаднице

@ДженниФолл, «Твиттер»,

пятница, 18 ноября 2016 года

…в старом микроавтобусе… вынуждены говорить шепотом… потому что мы их еще видим. Они похожи на ночных призраков… бледные… Они… у самых окон. Может быть… слушают, или ловят… вибрацию. Мы гнали что было сил, затем прокололи колесо. Теперь мы застряли… мы видели, что случается с теми, кто зашумел. Моя дочь… (Беззвучные слезы.) Моя девочка…

БамКраусс, видеоканал «Фейсбука»,

пятница, 18 ноября 2016 года

Поняв, что они приближаются, мы остановились и затаились. Иззи считает, что нам нужно было ехать до последнего. А теперь мы здесь, в ловушке, посреди поля вместе с сотней других машин. В «Вольво» нас пятеро. Еды нет, воды нет, воняет потом, мочой и страхом. Веспы кружат над нами. Усаживаются на крыши машин. Если кто-нибудь открывает дверь, они тотчас же набрасываются. Повсюду тела. Превратившиеся в родильные дома. Нам нужно было бы гнать быстрее. Уехать дальше. Впрочем, веспы, вероятно, все равно настигли бы нас. В скором времени нам тоже придется открыть дверь.

Дэвид Мендоса, корреспондент Си-эн-эн, Франция,

пятница, 18 ноября 2016 года

После аварии, после того как я потеряла слух, причин бояться стало гораздо больше. Мне неприятно, а порой и страшно ездить в машине. Не нравится оставаться дома одной, даже в компании Отиса. Временами я ловила себя на том, что постоянно оборачиваюсь и оборачиваюсь, словно чтобы увидеть того, кто у меня за спиной. Толпы народа – в общественном транспорте, на спортивных мероприятиях, в крупных магазинах – иногда вызывают у меня стремительно разрастающуюся панику. Но по иронии судьбы самое болезненное мое воспоминание относится ко времени еще до аварии.

Мне тогда было лет пять или шесть, и это был самый настоящий кошмар…

Джуд был еще грудным младенцем, и мама носила его на груди на перевязи. Как-то раз мирным, безмятежным вечером папа вошел в дом из залитого солнечным светом сада, наполненного жужжанием пчел. Я пила апельсиновый сок с печеньем и слушала свои любимые песенки из диснеевских мультфильмов. Папа жестом пригласил маму подойти к нему. Я подумала, они собираются обниматься. Мне нравилось смотреть на то, как мои родители обнимаются; даже в том возрасте я считала, что они занимаются этим недостаточно часто. Иногда они даже целовались, и они смеялись, когда я им говорила, что это неприлично, поскольку на самом деле все мы понимали, что это не так. Это была любовь, и мне нравилось ее видеть, во сне или наяву. Однако в тот раз папа лишь заговорил с мамой тихим, серьезным голосом.

Солнечный свет тотчас же померк, сменившись густой, буквально осязаемой на ощупь тенью, которая накрыла сад, похитив все краски.

Не успела я опомниться, как мы уже побежали, все вместе, несясь со всех ног через сад, который вдруг из крошечного клочка земли с газоном и клумбами разросся до бескрайнего поля. Папа схватил меня за одну руку, мама за другую, брат-малыш дергался у нее на груди при каждом судорожном шаге. Я успела увидеть мелькнувшие слева качели, а справа песочницу, крышка сорвана, и на влажном песке отпечатки каких-то причудливых когтей, и при каждом шаге я выбивала из земли множество разноцветных шариков самых разных размеров.

Я не видела то, что гналось за нами, но оно, очевидно, было где-то рядом. Его присутствие представляло собой что-то тяжелое, плотное, силу притяжения, влекущую нас назад. Чем быстрее мы бежали, тем медленнее становилось наше продвижение вперед. Это было что-то огромное, могучее, но всякий раз, когда я пыталась обернуться и посмотреть на эту жуткую тварь, вторгшуюся в наш счастливый, радостный мир, родители крепче стискивали мне руки, увлекая вперед.

Страшнее всего – самым страшным, страшнее внезапной темноты, страшнее бесконечного сада, заваленного брошенными сломанными игрушками, страшнее даже ощущения этого чудовища, настигающего нас, – было выражение лиц моих родителей. Ужас за самих себя. Жуткий страх за своих детей. Обреченный взгляд в глазах, красноречиво говорящий, что каждый шаг, каждый вдох бесполезны и лишь оттягивают неизбежное.

Я с криком пробуждалась от этого сна. Со временем кошмары стали все более редкими, а в какой-то момент прекратились, и я даже этого не заметила. Впоследствии я поняла, что детство именно такое. Цепочка вех, больших и маленьких, на которые внимание обращаешь только тогда, когда они остаются позади.

И вот сейчас, сидя в темноте в машине, я вспомнила тот кошмарный сон. Он навалился на меня удушливым грузом, сдавив грудь и затруднив дыхание. За нами гнались.

Я видела в профиль папино лицо, так напоминающее мне те сны. Линна взяла меня за руку и пожала ее, и это также напомнило тот кошмар. Когда я моргала, всякий раз у меня перед глазами возникала размытая, пульсирующая картинка бесчисленных брошенных мячей, и мне казалось, что они сдуются и навсегда покроют лужайку. Ребенка, который с ними играл, уже давно не существовало.

Я видела, что все молчат. Даже Джуд, похоже, прочувствовав общее напряжение, притих, прижимаясь к Линне. Я жалела о том, что брат больше не сидит рядом. Это задача старшей сестры – в такие моменты ухаживать за своим младшим братом, хотя ничего подобного прежде не случалось. Бывает, мы с Джудом деремся, однако наши ссоры вовсе не говорят о том, что мы с ним не любим друг друга. Мама часто говорит: «Подожди, Джуд, вот Элли вырастет и уйдет из дома, и тогда тебе просто безумно будет ее не хватать».

Подавшись вперед, я повернулась к брату и, перехватив его взгляд, улыбнулась и изобразила колечко большим и указательным пальцами. Но Джуд не улыбнулся в ответ. Он понимал, что дела плохи.

Я снова заглянула в планшет. Я следила за «Твиттером», там появился новый хэштег «#веспыБритания». Когда он только появился, я была в шоке, поскольку, сказать по правде, я, если честно, этого не ожидала. Хоть я и держала руку на пульсе событий, до самого последнего времени все это происходило где-то далеко. «Мы в безопасности. Мы на острове. Это происходит с другими».

Теперь так нельзя сказать.

Сообщений было слишком много, и прочитать их все не представлялось возможным, но и тех нескольких, которые я выбрала наугад, хватило, чтобы получить общую картину.

@КуколкаизДувра

Я вижу взрывы в море.

@СумасшедшийПсих

Горизонт в огне, что они делают?

@ПремьерминистрВеликобритании

Наши вооруженные силы противостоят нашествию веспов в небе над Ла-Маншем.