Тим Леббон - Безмолвие [litres]

«Ленд-ровер» проследовал за нами сквозь пролом в ограждении, какое-то время таща за собой деревянные столбы с колючей проволокой. Затем мы затряслись по полю.

Другие машины сделали то же самое. Не мы первые приняли такое решение, и чем дальше мы отъезжали, тем больше мне открывалась проходящая по насыпи автострада. Я насчитала по меньшей мере шесть машин, опрокинувшихся набок или перевернувшихся на крышу, и еще несколько, застрявших в прочном деревянном ограждении. Впереди и позади нас по полю ехали другие машины, по большей части полноприводные внедорожники, и по крайней мере один мотоцикл. И теперь, когда и остальные поняли, что́ происходит, я увидела, что не меньше десятка машин пытается повторить тот же маневр.

Когда одна из них сползла боком по насыпи и сорвалась в ров, я отвернулась.

Трясясь и подпрыгивая, мы ехали через поле. Отис лаял, его дыхание было теплым и затхлым. Я протянула руку назад, он лизнул ее, затем подставил свою грудь, чтобы я его почесала. Он стоял, качаясь и переступая влево и вправо, и мне захотелось крикнуть папе, чтобы он сбросил скорость, ехал осторожнее, так как собаке страшно.

Но страшно было всем нам. И, в отличие от Отиса, мы знали, в чем дело.

Поравнявшись с нами, Гленн опустил стекло. Он что-то крикнул, мама крикнула в ответ. Я попыталась представить себе шум, вспоминая, на что это должно быть похоже: рев двигателей, стук подвески на ухабистом поле, повышенные голоса, и лающий позади Отис. В тишине у меня были только воспоминания и вибрация.

Гленн выехал вперед, и родители обменялись несколькими короткими фразами. Линна что-то сказала. Папа покачал головой.

– В чем дело? – спросила я, но никто мне ничего не ответил. Я опустила взгляд на закрытый планшет. У меня не было желания его открывать, но сейчас я как никогда остро прочувствовала оторванность от родных. Я погладила синий чехол, гадая, какие ужасы он может преподнести.

Перегнувшись через Линну, Джуд тронул меня за руку. Когда я повернулась к нему, он начал показывать знаками.

– Гленн говорит, нам нужно какое-то время держаться подальше от дорог, – объяснил Джуд. – И он хочет ехать первым.

– Почему? – спросила я.

Джуд бросил взгляд вперед, очевидно, услышав какую-то папину реплику. После чего показал знаками:

– Он считает, что знает, как лучше.

Я улыбнулась брату. Он слабо улыбнулся в ответ и снова прильнул к Линне. Когда случилась авария, Джуд был еще совсем маленький, поэтому другой он меня не помнит. Иногда он интуитивно чувствует, что́ я хочу; вот и сейчас он понял мое беспокойство по поводу того, что я оказалась отрезана от остальных. Я знала, что родители не нарочно исключили меня из своего общения. Но иногда держать меня в курсе всего сложно. Это я также понимала.

Впереди несколько машин скопились у дыры в ограждении. Одна за другой они двинулись вперед; четыре проехали, но пятая завязла в грязи. Ее колеса вращались, бросая комья земли на машины сзади, но она не двигалась с места. Другая машина подъехала к ней сзади и попыталась подтолкнуть ее, но тщетно.

Люди в панике выскочили из машин, крича друг на друга в беззвучном гневе.

Гленн повел нас прочь от затора, направляясь в дальний угол поля. Мы держались метрах в десяти позади, и я обратила внимание на то, что папа также старается ехать чуть в стороне, не следуя в колее «Ленд-ровера». Он хотел дать колесам «Чероки» за что зацепиться. На вспаханном недавно поле тут и там блестели лужи. Мы могли в любой момент застрять.

Мы доехали до густых зарослей кустов и деревьев, и Гленн поехал вдоль них, зигзагами, чтобы освещать фарами препятствие.

Меня охватило отчаяние. Мы возвращались к автостраде, которая по-прежнему мертво стояла. Все новые и новые машины пытались съехать с отлогой насыпи, и количество застрявших во рву внизу теперь уже измерялось десятками. В свете фар вдоль шоссе туда и сюда метались тени. Одни, казалось, метались бесцельно, но небольшие группы людей спускались по насыпи вниз. Эти люди решили бросить свои машины.

Я не могла себе представить, чтобы такой затор мог рассосаться. Он уже растянулся на юг покуда хватало глаз и, вероятно, увеличивался с каждой минутой.

Я поймала себя на том, что мысленно гоню всех этих людей прочь. «Они перепуганы. Они шумят». Эта мысль поразила и потрясла меня, и мне стало стыдно. Мне захотелось закрыть глаза и представить, что мы уже в Шотландии, в «Ред-Роке», где я в последний раз бывала еще такой маленькой, что ничего не помнила.

Раскрыв планшет, я открыла страницу новостей Би-би-си. Сообщения поступали в реальном времени, и я прочитала последние.

06.04 – В Ла-Манше горят несколько кораблей. Многие суда дрейфуют. Предположительно, на них заглушили двигатели, чтобы исключить шум.

06.11 – Веспы замечены вдоль южного побережья на участке от Рамсгейта до Истбурна.

06.23 – Из юго-восточных районов Англии поступают многочисленные сообщения о нападениях.

06.28 – Имеют место военные удары.

Имеют место военные удары. Я была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, насколько это туманная фраза. Все, что связано с армией, очень шумное, не так ли? Пушки, взрывы, самолеты, вертолеты, бомбы… Бесшумным может быть разве что химическое оружие, какие-нибудь газы. Но ведь это Великобритания. Она никогда не пойдет на такое.

– Они пересекли Ла-Манш, – сказала я.

«Чероки» провалился в колдобину, и меня хорошенько тряхнуло. Подняв взгляд, я увидела, что мы едем следом за «Ленд-ровером» в дыру в ограде. Снизу шла сильная вибрация от колес, стремящихся обрести сцепление с землей. Ветки царапали бока и стекла «Чероки». Наконец мы вырвались на соседнее поле и прибавили газу, догоняя Гленна.

Я увидела, как папа облегченно выдохнул.

Протянув руку, Линна закрыла крышку планшета. Нахмурившись, я посмотрела на бабушку и подалась к двери, чтобы лучше разглядеть ее лицо. Я вопросительно подняла брови.

– Мы знаем, что произойдет, – раздельно произнесла Линна, привлекая меня к себе.

Я отдалась ее объятиям. Когда я закрыла глаза, мне на мгновение снова привиделся тот кошмарный сон – бегство от теней, ощущение неподъемной тяжести страха.

Мне еще никогда не приходилось видеть такое большое количество людей в движении. Сотни тысяч уже покинули Лондон, но те, кто не верил по-настоящему, что такое случится, сейчас оценивают ситуацию заново, и миллионы людей готовы бежать. Улицы запружены. Это просто библейский Исход – миллионы пытаются покинуть город пешком. Многие тащат сумки с пожитками; еще больше человек идут с пустыми руками. Местами людской поток разрывается какими-то беспорядками, однако определить их причину невозможно.