Наталья Калинина - По ту сторону песни

А может, все дело не в высоких целях, а в наличии у него той, кому он признался в любви? От этой мысли Анфису снова бросило в озноб. И вместо того, чтобы высказать Роману все про «химию», притяжение и «электричество», она прямо спросила:

– У тебя есть девушка?

– Что? – не понял он и чуть отодвинулся.

– Там, в деревне, ты кому-то сказал, что тоже любишь…

– А, – засмеялся Роман. – Это мама мне звонила.

– А, – в тон ему ответила Анфиса, чувствуя себя ужасно глупо.

Роман крепче обнял ее, но когда она снова пошевелилась, шепнул:

– Не сегодня. Выздоравливай, пташка… Набирайся сил.

Она не увидела, но различила улыбку в его голосе, и, уткнувшись лицом ему в грудь, уснула – на этот раз уже успокоенная, умиротворенная и счастливая.

Когда она проснулась, уже наступил следующий день. Романа рядом не было. Анфиса поднялась и отправилась на его поиски. Незнакомый дом встретил тишиной, а коридор привел на кухню. Там Анфиса и увидела прикрепленную к холодильнику магнитом записку:

« Мне нужно уехать. Не волнуйся, скоро вернусь».

Анфиса улыбнулась, потому что от фразы «не волнуйся» веяло заботой, сунула записку в карман пижамных штанов и отправилась в ванную. На пути ей попалась комната Романа, и Анфиса не смогла побороть искушение заглянуть внутрь. Она практически ничего не знала о нем: о себе он по-прежнему ничего не рассказывал.

Впрочем, обстановка комнаты тоже характеризовала его как закрытого человека: узкая кровать была аккуратно заправленна, на стуле не висело одежды, на прикроватной тумбочке не оказалось даже зарядки для телефона. Если бы Анфиса не знала, что Роман до сегодняшнего дня никуда не уезжал и ночевал в этой спальне, она бы решила, что здесь никто не живет, настолько все казалось нетронутым.

Ванная оказалась куда «разговорчивей», но и здесь вещей Анфисы было куда больше, чем вещей Романа. Подзеркальную полочку занимали нераспечатанные баночки и тюбики с уходовой косметикой, которую купила для Анфисы жена Олега. Рядом стояли флаконы с наполовину израсходованным лосьоном после бритья и пенкой, и лежал закрытый на «молнию» небольшой несессер. На сушилке висели два банных полотенца. Анфиса коснулась ладонью того, которым пользовался Роман. А потом, не удержавшись, открутила крышку флакона с лосьоном и понюхала. На нее сразу нахлынули воспоминания о том, как Роман согревал ее в объятиях. И пусть между ними ничего так и не было, эта ночь казалась Анфисе самой чувственной из всех, какие у нее были.

Она вернула флакон на место, затем пристально рассмотрела себя в зеркало, с радостью отметив, что после болезни выглядит не так ужасно, как воображала. Пока наполнялась ванна, Анфиса перебрала все тюбики и банки с косметикой и удивилась тому, как Олеся угадала ее вкусы. Может, все дело в том, что они пользуются теми же кремами?

После ванны Анфиса переоделась в новый трикотажный костюм, который оказался будто на нее сшит, высушила волосы феном.

В таком виде, с распущенными и падающими ей до поясницы волосами, она вышла на кухню и замерла в дверях, любуясь Романом.

– Привет! – с улыбкой поздоровалась она, когда он оглянулся. Вместо приветствия Роман подмигнул ей и продолжил вытаскивать из объемной тряпичной сумки какие-то свертки, банки и лотки с едой. Анфиса приблизилась и с удивлением обнаружила в банках суп, в стеклянных контейнерах – домашние котлеты, овощное рагу и рыбу под соусом. В свертках оказались пирожки. Неужто снова постаралась Олеся? Анфиса уже собралась пошутить, но, подняв взгляд на Романа, осеклась. Он явно был чем-то расстроен, на нее не смотрела и суету разводил явно ради того, чтобы избежать вопросов. Не спрашивая, хочет ли Анфиса есть, выложил котлеты на сковороду, на другую – рагу, зажег плиту и поставил в микроволновку тарелку с пирожками. Все это он проделал молча, хмурясь и сжав губы. Анфиса невольно заразилась его настроением, осторожно, будто боясь нарушить тишину, накрыла стол и бесшумно села на стул.

Ели они так же молча. Анфиса только раз похвалила блюда. Роман задержал на ней взгляд, кивнул и снова занялся едой. И только уже тогда, когда Анфиса ставила для них чайник, а он – убирал тарелки в посудомойку, сказал:

– Мне нужно с тобой поговорить. Серьезно.

– Что-то случилось? – спросила Анфиса, чувствуя, как в душу заползает холодок тревоги.

– Случилось, – не стал отрицать Роман. Включив посудомойку, он развернулся к Анфисе и прислонился поясницей к столешнице.

– Случилось то, что и могло быть. Я оказался по уши в дер… одном нехорошем деле. И тебе находиться рядом со мной опасно.

– Но мы… – начала Анфиса, но Роман ее остановил жестом.

– Сегодня или завтра приедет Олег. Я уже знаю, что он скажет. Но речь не обо мне. Тебе нужно найти другое безопасное место. И подальше от меня.

– Но почему?! – закричала Анфиса и осеклась под его хмурым взглядом потемневших глаз. – Ты можешь объяснить? Мы же в одной лодке!

– Лодка стремительно тонет, Анфиса, но ты пока еще можешь спастись.

– Что ты натворил? – шепотом спросила она.

– Просто пытался предотвратить беду, – развел он руками. – Но ошибся, и меня засекли. Поэтому нам лучше расстаться. Олег найдет тебе другое убежище, а дальше что-нибудь придумает. А я… попробую как-то выкрутиться, в чем сомневаюсь.

Анфиса собиралась закричать, что никуда она не уедет, потому что «вляпались» они оба. Что не желает с ним расставаться, потому что это слишком больно. Но спросила другое:

– Я тебе совсем не нравлюсь?

Вышло жалко, потому что голос задрожала, а на глаза навернулись слезы. Роман переменился в лице, а затем шагнул к Анфисе и обнял.

– Нравишься. Даже слишком. Именно поэтому боюсь за тебя. Послушай меня, прошу…

Она вывернулась из его объятий, понимая, что сейчас разрыдается, и, пряча взгляд, отрывисто произнесла:

– Мне нужно подышать воздухом.

Анфиса выскочила из дома и, не останавливаясь, сбежала с крыльца.

За забором расстилалось вспаханное поле, вдали темнел лес. Дом оказался здесь единственным и своим уединением напомнил Анфисе ее домик. К разрывающему сердце горю добавились еще воспоминания о Тараске с Кляксой, Тане и Галине, и слезы покатились градом. Анфиса направилась через поле сначала быстрым шагом, а потом перешла на бег. Ветер ласково гладил ее по лицу, но высушить ее нескончаемые слезы так и не смог. Анфиса добежала до леса и уже там, уперев руки в колени и переведя дух, с криком выпустила часть боли.

Возвращалась она уже неторопливым шагом, не столько успокоенная, сколько опустошенная. Во дворе рядом с машиной Романа стояла другая, и Анфиса поняла, что приехал Олег. А это означало, что расставание с Романом – близко и неминуемо.