Кэтрин Арден - Мертвые голоса [litres]

Олли почувствовала, как ее охватывает паника. Если она не сможет освободиться…

В арке между столовой и холлом их ждала еще одна темная фигура, одетая в синюю куртку и лыжную маску. Олли не могла ничего толком рассмотреть, ведь единственным источником света служил жутковатый тусклый огонь в очаге. Хотя бы он существовал по обе стороны зеркала, в отличие от всего остального. Однако Олли увидела, что на опущенных руках незнакомой фигуры нет перчаток. Пальцы были черными. «Это не сажа, – сообразила Олли. – Они обморожены».

Может, это Габриэль Бувье? Или, точнее, его призрак?

Он издал жуткий нечленораздельный звук и вскинул руку ладонью вперед, как будто умоляя: стойте!

Матушка Хемлок немного замедлила шаг.

– Я была добра к тебе, – сердито сказала она. Ее голос напоминал хруст старых костей. – Я дала тебе приют, путник. Но дом все еще принадлежит мне. Прочь с дороги! – Она тоже подняла руку, наставив на него палец. Призрак в лыжной маске отшатнулся, как будто его ударили, хотя матушка Хемлок даже не коснулась его.

Однако, чтобы поднять руку, ей пришлось отпустить Олли. Камин был совсем рядом. Олли натянула рукав куртки на ладонь и пальцы и кинулась к очагу. Она схватила горсть горячих углей и бросила их прямо в разгневанное, мертвенно-серое лицо матушки Хемлок.

Та отшатнулась, крича и глотая дым, пытаясь стряхнуть угольки, попавшие в глаза.

– Очень глупо, – произнесла она пугающим ледяным тоном.

Олли решила не дожидаться, пока ей объяснят, почему именно ее поступок был глупым, и со всех ног кинулась во вторую арку.

Но там тоже что-то было.

Медведь. Чучело медведя. Мертвый зверь стоял на деревянной подставке, выпрямившись на задних лапах, и заслонял проход.

Олли помедлила. Пасть медведя была разинута, белые зубы оскалены. Одна лапа занесена для удара.

От чучела доносился какой-то звук – низкий, едва слышный. Сперва Олли не поняла, что это: звук был слишком необычным. Потом она сообразила: мертвый медведь рычал.

На глазах у застывшей от страха Олли медведь опустился на четыре лапы, облизнулся… а потом со скрипом кинулся вперед.

Олли резко развернулась и увидела, что матушка Хемлок уже у нее за спиной. Губы привидения исказила ярость, один из рукавов платья еще дымился. Костлявая рука попыталась вцепиться в Олли, но та увернулась и снова побежала через столовую. Мертвый медведь гнался за ней по пятам. Она уже чувствовала его запах: смесь пыли и формалина.

В дикой панике Олли принялась петлять и метаться. Медведь попытался цапнуть ее лапой. Когти зацепились за капюшон толстовки, раздался треск рвущейся ткани.

Чем больше Олли отдалялась от камина, тем темнее становилось. Она то и дело спотыкалась обо что-то, билась ногами об обломки на полу, которые не успевала разглядеть, цеплялась носками за щербатые доски пола и несколько раз едва не упала. Каждую секунду ей казалось, что когти медведя вот-вот вонзятся в кожу.

Где-то у нее над головой раздался пронзительный крик. Пронесся порыв ветра, пахнущего бальзамирующим составом, и в волосы Олли вцепились лапы одного из мертвых орлов, царапая кожу. Огромные крылья хлопали над ней, распространяя тошнотворную вонь.

Но Олли уже успела пересечь столовую. Она отбилась от птицы, толкнула дверь кухни и кинулась туда. Совсем рядом у нее за спиной слышался топот медведя и, что еще страшнее, клацающие шаги матушки Хемлок.

Олли захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Дверь вздрогнула, как будто медведь ударился в нее всем своим весом. В кухне было так темно, что Олли сама не понимала, открыты ее глаза или закрыты. Дверь снова содрогнулась.

«Свет, – подумала Олли. – Мне нужен свет».

В это мгновение она вдруг вспомнила про спички. Толстовка так и осталась на ней. Олли сунула руку в передний карман и вытащила коробок, плоский и ровный на ощупь. Руки тряслись. «Дыши, Оливия, – произнес мамин голос на задворках памяти. – Дыши».

Она понимала, что если выронит коробок, рассыпав спички по полу в кромешной темноте, то уже никогда не сможет их собрать.

Дверь кухни затряслась. Олли придавила ее всем своим весом, прекрасно понимая, что долго не продержится. Она была широкоплечей, высокой и сильной для своего возраста, но все еще оставалась одиннадцатилетней девочкой.

Сцепив зубы, Олли вытащила спичку и нащупала шершавую сторону коробка большим пальцем. Она не задумывалась о холоде с тех пор, как провалилась сквозь зеркало. Ее занимали другие вещи. Но теперь, заметив, как плохо слушаются пальцы, Олли осознала, что здесь с каждой минутой становится все холоднее.

Она вспомнила обмороженные руки призраков и невольно вздрогнула, чуть не выронив спички. «Со мной этого не произойдет, – пообещала она себе. – Ни за что».

Олли сделала глубокий вдох и чиркнула спичкой. Маленькое пламя осветило все вокруг. Это была совсем не та блестящая, современная кухня, в которой папа готовил блинчики этим утром. Олли увидела деревянные разделочные столы и тусклые кастрюли, похожие на музейные экспонаты. Здесь пахло залежавшейся едой, гниением и пылью.

Пламя спички уже дрожало, готовое погаснуть.

Олли поводила ею, высматривая дверь и молясь, чтобы она и впрямь здесь оказалась.

Внезапно во мраке мелькнуло лицо.

Олли застыла.

Она была здесь не одна.

В середине комнаты стояла маленькая девочка в длинной белой ночной рубашке. Она уставилась на Олли широко раскрытыми глазами, вокруг которых намерз иней.

Девочка указывала куда-то пальцем. Огонь уже начинал жечь Олли пальцы, но она поспешила осветить стену, на которую показывало привидение.

Там стоял слегка приоткрытый шкаф.

Спичка погасла, и Олли, дрожа, осталась в темноте в компании призрака.

Она по памяти кинулась к шкафу, на ощупь нашла его и успела забиться внутрь до того, как дверь кухни распахнулась.

Раздался рев. Потом зверь принюхался. Олли не успела плотно закрыть шкаф. Сердце бешено стучало, и ей казалось, что вместе с ним содрогается все ее тело. Оставалось лишь надеяться, что медведь ничего не услышит.

Она застыла.

Медведь снова зарычал. Его когти царапнули пол. Зверь прошел по кухне. Потом Олли услышала ледяной голос матушки Хемлок.

– Ну и куда она делась, эта крыска? Спустилась по ступенькам? Или… или она прячется?

Топот когтистых лап стих. Олли дрожащей рукой принялась ощупывать внутренности шкафа в поисках хоть чего-нибудь, что помогло бы ей выбраться.

Ее лихорадочно шарящие пальцы наткнулись на что-то плоское и керамическое. Тарелка? Блюдце? Неважно. Олли схватила посудину и изо всех сил швырнула ее из шкафа в стену напротив.

Медведь взревел и, стуча когтями по полу, кинулся… в противоположную от шкафа сторону, как собака, которая сорвалась на звук. В эту секунду Олли выскочила из шкафа, пересекла кухню и беззвучно нырнула в узенькую дверь в дальней стене. В дверь, которая вела в подвал.