Стивен Кинг - Самое необходимое

Брайан открыл сумку-холодильник. Там лежало около дюжины крупных булыжников. Каждый из них был обернут в кусок бумаги, вырванный из школьной тетради Брайана, и аккуратно скреплен одной или двумя резинками. На каждом листке большими буквами было написано:

Я ГОВОРИЛА ТЕБЕ, ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ.

ЭТО МОЕ ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

Брайан взял один из них и поднялся по лужайке, встав меньше чем в десяти футах от окна в большую комнату Джерзиков — в начале шестидесятых, когда строился этот дом, такие окна называли витражами. Он оглянулся, заколебался — лишь на мгновение, — а потом сделал бросок, точь-в-точь как Сэнди Кауфакс в седьмом раунде чемпионата мира. Раздался громкий, немузыкальный звон, а потом тяжелый удар — когда камень упал на ковер в комнате и покатился по полу.

Этот звук возымел странное действие на Брайана. Страх оставил его, и отвращение к этому поступку — который, что бы он себе ни придумывал, он никак не мог выдать за какую-то безобидную шутку, — тоже улетучилось. Звон разбитого стекла вызвал у него возбуждение... по сути дела, заставил его испытать примерно то же, что он чувствовал во время своих грез о мисс Ратклифф. Те грезы были дурацкими, и теперь он это понимал, но.в этом ничего дурацкого не было. Это было реальным.

Кроме того, он ощутил, что теперь желал иметь вкладыш с Сэнди Кауфаксом больше, чем когда бы то ни было. Он открыл для себя еще один закон обладания и то странное психологическое состояние, которое оно вызывает: чем больше приходится платить за то, что тебе принадлежит, тем сильнее хочется сохранить это у себя.

Брайан взял еще два камня и подошел к разбитому окну. Он заглянул внутрь и увидел первый брошенный камень, лежащий на пороге двери из комнаты в кухню. Он выглядел совсем не на месте — как резиновый сапог на алтаре в церкви или роза на моторе трактора. Одна из резинок, прикреплявших бумагу к камню, соскочила, но вторая держалась нормально. Взгляд Брайана переместился влево, и он поймал себя на том, что прицеливается в телевизор Джерзиков.

Брайан размахнулся и сделал бросок. Камень попал прямо в экран «Сони». Раздался дикий треск, вспышка света, и ковер осыпало дождем стеклянных осколков. Телевизор дрогнул на своей подставке, но не упал. «Два— ноль!» — пробормотал Брайан, и из горла у него вырвался странный сдавленный смешок.

Он швырнул следующий камень в несколько керамических фигурок, стоявших на столике у дивана, но промахнулся. Камень с треском ударился в стену, выбив кусок штукатурки.

Брайан взял сумку с булыжниками и обошел дом с другой стороны. Он разбил два окна в спальне. Потом позади дома здоровенным камнем он разбил окно в верхней части кухонной двери и зашвырнул в дыру еще несколько булыжников поменьше. Один из них сбил кухонный комбайн, стоявший на столике. Другой разбил дверцу микроволновой печи и остался у нее внутри. «Три—ноль! Молоток, ушастик!» — вскричал Брайан, а потом так сильно расхохотался, что едва не намочил штаны.

Когда приступ смеха прошел, он завершил свой обход вокруг дома. Сумка стала гораздо легче, он без труда тащил ее в одной руке. Последними тремя камнями он разбил окна в подвале, прикрытые цветами на клумбах Уилмы, а потом еще оборвал цветы и разбросал их среди осколков — на добавку. Покончив с этим, он закрыл сумку, вернулся к велосипеду, водрузил сумку на багажник и взобрался в седло, чтобы ехать домой.

Рядом с Джерзиками жили Мислабурски. Когда Брайан выезжал с дорожки, ведущей к дому Джерзиков, миссис Мислабурски открыла парадную дверь и вышла на крыльцо. На ней был зеленый фартук, а волосы торчали вверх рыжей метелкой. Выглядела она как фурия с рекламы Рождества в аду.

— Мальчик, что там происходит? — резко спросила она.

— Точно не знаю. По-моему, миссис и мистер Джерзик немножечко ссорятся, — не останавливаясь, сказал Брайан. — Я приезжал спросить, не нужно ли им расчищать подъездную дорожку этой зимой, но решил, что заеду как-нибудь в другой раз.

Миссис Мислабурски кинула беглый и мрачный взгляд в сторону дома Джерзиков. С того места, где она стояла, из-за изгороди был виден лишь второй этаж.

— На твоем месте я вообще больше бы не приезжала, — сказала она. — Эта женщина напоминает мне тех маленьких рыбок, что водятся в Южной Америке. Которые могут подчистую съесть быка.

— Пираний? — спросил Брайан.

— Вот-вот, они самые.

Брайан продолжал крутить педали, удаляясь от женщины в зеленом фартуке и с рыжей метелкой на голове. Сердце у него билось быстро, но совсем не стучало молотком и не пыталось выпрыгнуть из груди. Какая-то часть его сознания была в полной уверенности, что все это ему снится. Он вовсе не чувствовал себя самим собой — Брайаном Раском, почти отличником, членом школьного совета и Лиги добропорядочных горожан средней школы, получающих только высшие баллы на экзаменах.

— В один прекрасный день она пристукнет кого-нибудь! — убежденно крикнула миссис Мислабурски вслед Брайану. — Помяни мое слово!

— Ничуть этому не удивлюсь, — прошептал себе под нос Брайан.

Он провел весь остаток дня в постели. При обычных обстоятельствах это, возможно, послужило бы достаточным поводом для Коры, чтобы отвезти его в Норвей, к врачу. Однако сегодня она даже не заметила, что ее сын неважно себя чувствует. И все из-за чудесных очков, которые продал ей мистер Гонт, — она была полностью поглощена ими.

Брайан встал с постели около шести, за четверть часа до того, как вернулся его отец, удивший рыбу на озере с двумя своими друзьями. Брайан подошел к холодильнику, достал бутылку пепси и выпил ее, стоя у плиты. Ему уже было намного лучше.

Он чувствовал, что наконец-то выполнил свою часть сделки, заключенной с мистером Гонтом.

Он также пришел к выводу, что мистер Гонт и в самом Деле знает лучше.

9

Нетти Кобб, не испытывая ни тени дурного предчувствия от того, какой неприятный сюрприз ждет ее дома, шла по Мейн-стрит к «Самому необходимому» в очень хорошем настроении. Интуиция подсказывала ей, что, невзирая на воскресный день, магазин будет открыт, и интуиция ее не подвела.

— Миссис Кобб! — приветствовал ее Лиланд Гонт, когда она вошла. — Как я рад вас видеть!

— Я тоже рада видеть вас, мистер Гонт, — сказала она, и... это было правдой.

Мистер Гонт подошел к ней с протянутой рукой, но Нетти отпрянула, чтобы избежать его прикосновения. Это было крайне невежливо, но она просто не могла себя пересилить. И мистер Гонт, храни его Господь, кажется, понимал это. Он улыбнулся и сменил курс; закрыв за ней дверь и с ловкостью профессионального игрока, забирающего выигрыш, заменил табличку «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО».

— Садитесь, миссис Кобб! Прошу вас, садитесь!