Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

— Нет у нас здесь своих. Валим.

Сквозь крики мы продирались к противоположному концу площади. Нас вела Джесси. Она ловко огибала самые опасные участки и уверенно петляла сквозь толпу. Стоило нам отстать, как овчарка останавливалась, дожидалась нас и снова бежала вперёд. Я знал, кто ведёт собаку. Время от времени силуэт Мириам, словно призрак, появлялся впереди. Черноволосая махала рукой, зовя за собой.

Когда мы приблизились к стене ОМОНа, Воронцов на секунду остановился.

— Ты уверен, что нас пропустят?

— Нет.

— Отлично. Просто отлично.

— Просто доверься ей.

Полицейские подняли и свели щиты. Я повернулся боком. Выставил вперёд левое плечо и глазами указал на нашивку.

— Свои, — сказал я одному из бойцов.

— Что за девчонка?

— Наша. Эти звери чуть не убили. Где скорые?

Полицейский несколько секунд смотрел то на меня, то на Луконину. Затем задержал взгляд на Воронцове.

— Курточка-то маловата. Не твоя, что ли?

— Брат старую отдал, — ответил Андрей. — Нормальные вещи жалко портить.

— Ясно… Ладно, пробегайте. Неотложки стоят правее, — полицейский показал в сторону соседнего переулка. — Много там этих отмороженных?

— Порядочно, — кивнул я. — Удачи, пацаны.

Проходя через оцепление, мы чувствовали недобрые взгляды у себя на спинах. Хотелось сорваться на бег. Но мы вытерпели и медленно вышли из чёрной стены бойцов, закованных в бронезащиту.

— Вон там. Машина, — тихо сказал Андрей.

— Вижу. Вещи?

— Всё уже собрано.

— Значит, в Крым?

— Поехали. Главное, подальше отсюда.

— Аня, ты с нами?

— А… Что?

— Ты едешь с нами?

— Да-да… Я с вами.

— Запрыгивай назад.

— Андрюха, давай быстрее. Чую, нас запалят.

— Да завожу я, завожу. Господи, помоги мне снять эту драную куртку.

— Потом снимешь.

— Сейчас-сейчас…

— Андрюха, поехали, твою мать! Поехали! Они уже смотрят.

— Всё-всё, едем. Грёбаная Москва! С детства её ненавижу!

— Ты же из Питера.

— Что? А… да. Поэтому и ненавижу. Всё, сваливаем к херам.

— Аня, ты как?

— Нормально.

— Анют, мы заедем в магазин. Возьмём тебе вещи. Только не здесь, позже.

— Хорошо.

— Воронцов.

— Да?

— Как тебя зовут?

— Чего?

— Я спрашиваю, как тебя зовут по-настоящему?

— …

— …

— Давай не сейчас.

— Твоя сумка. Что в ней?

— Не сейчас, дружище.

— То, что я думаю?

— Прошу, давай обсудим позже. Когда выберемся из города.

— Хорошо. Пусть так.

— Всё. Валим отсюда. Поехали искать твоего призрака.

Через полтора часа мы добрались до кольцевой и навсегда покинули пределы столицы.

Ехали мы недолго. Уже к полудню остановились в очередной гостинице и, побросав вещи в номере, вышли пообедать во двор. Летняя беседка, в которой мы ждали заказ, пахла смолой и опилками. Видимо, её построили совсем недавно.

Сидеть в тени было приятно. Рядом зеленел искусственный пруд, неумело вырытый посреди поляны, и от мутной воды поднималась прохлада, несущая запах болота.

Вскоре принесли еду, и запах жареного мяса перебил все прочие ароматы. Воронцов с трудом сдерживал улыбку, глядя на то, как мы с Аней жадно набросились на шашлыки. В отличие от нас, он успел поужинать прошлым вечером.

— Коварный ты человек, Воронцов, — сказал я, покончив с мясом. — Ставишь меня в неловкое положение.

— Не понимаю, о чём ты, — ответил Андрей.

Он пил кофе и выводил зубочисткой невидимые круги на лакированном столе.

— Ты подкупаешь нас, — сказал я. — Как можно разоблачать человека, который тебя только что накормил?

— Кто-нибудь объяснит мне, о чём идёт речь? — спросила Аня.

Воронцов, сидевший напротив, поднял глаза. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.

— Ладно, — усмехнулся он, — давай. Мне интересно, как ты догадался.

— Если честно, не сразу. Были некоторые подозрения, но окончательно прокололся ты только сегодня.

— Когда сказал про Москву?

Я отрицательно покачал головой.

— Раньше. Когда показал, насколько сильно боишься полиции.

Воронцов вновь усмехнулся. Он отвёл глаза и закивал собственным мыслям.

— Тебя ищут, ведь так? — спросил я. — Поэтому ты и не поехал в центр. Слишком много людей в погонах.

— Ищут. Вернее, искали.

— А я ещё думал: ну какой ты нафиг интеллигент? Врачом назвался, а сам не знаешь, как нашатырь пахнет. В общем, сегодня утром у меня всё и сошлось. И то, почему ты по имени не всегда откликался. И деньги твои. И сумка, с которой ты по поляне носился, звонки принимал. Там ведь гадость какая-то, я прав?

— Прав.

— И из-за неё ты прячешься. Как давно?

— Полгода. Точнее семь месяцев.

Аня ударила ладонью по столу.

— Стоп! — выкрикнула она. — Вы можете нормально объяснить, что происходит? Андрей, о чём он говорит?

— Да, Андрей, — кивнул я. — Давай, объясни, почему ты так щедро раскидываешься деньгами. Кстати, ты так и не сказал, как тебя зовут по-настоящему.

— Олег. Олег Воронин.

Аня вскинула брови и посмотрела на парня.

— Это имя в прошлом, — сказал тот. — По документам я действительно Андрей Воронцов.

— И давно ты им стал?

— Весной, — ответил друг. — Повезло со знакомым — один паренёк делал липовые документы. Точнее, как сказать… Не совсем липовые. Данные проводятся по базам, и на руки приходит чистый паспорт. На выдуманное имя, разумеется. То же самое и с правами.

— Ты в розыске?

— Был. Теперь я — другой человек.

— За что был?

Андрей кивнул в сторону припаркованной на стоянке машины. Я напрягся.

— Только не говори, что она угнанная.

— Не, машина моя.

— Значит, всё-таки в сумке? — спросил я.

— Воронцов кивнул.

— И что там?

— Ты сам знаешь.

— Что именно?

— Какая разница?

— Что именно? — повторил я.

— В основном, лёгкие.

— В основном?

Воронцов промолчал.

Аня, наконец, сообразила, о чём идёт речь.

— Серьёзно? — воскликнула девушка. — Ты чё, блин, наркотики возишь?!

— Тише! — зашипел Андрей, оглядываясь по сторонам. — Не стоит кричать о них так громко. Они могут испугаться и убежать.

Воронцов натянуто улыбнулся, но никто не оценил его топорную шутку. Я покачал головой и сказал:

— Андрей… или Олег. Не знаю, как тебя называть.

— Андрей.

— Хорошо, Андрей. Расскажи всё. На этот раз правду.

— Нечего рассказывать. Я в розыске. Живу по липовым документам. Зарабатываю тем, что продаю остатки этой херни, из-за которой чуть не сел.

— Какого, на хрен, чёрта?! — завелась Аня. — Ты ведь шутишь? Зачем тебе это? У тебя же хорошая семья, родители!

— Анюта, — остановил её Воронцов. — Нет у меня никаких родителей. Я их не видел никогда.

— Ну не начинай, — перебил я. — На жалость решил давить?

— Да нет, почему? Ты же просил правду, вот тебе правда. Я вырос в московском детдоме. Все квартиры: питерская, московская — все съёмные. Машину купил сам. После того, как мне сделали документы.