Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

Андрей порылся в кармане и достал ключи от машины.

— Будь другом, — сказал он. — Принеси бланки и фотографии. Они в бардачке.

— Ещё что-нибудь?

— Можешь захватить бутылку вина.

Я прошёл через широкий двор гостиницы, ступая по тропинке, петляющей между гостевыми домиками. Вдоль тропы шумели листвой деревья, и на их ветвях поскрипывали вечерние лампы, вокруг которых роились мотыльки.

На парковке было темно. Сигнализация два раза пискнула, и замки «Тойоты» открылись. Порывшись в бардачке, я нашёл файл с бумагами. Затем наклонился к заднему сидению, достал бутылку вина, и, уже собравшись выходить из машины, на секунду задержал взгляд на водительском зеркале.

— Твою мать!

— Время бежит, ночной король. Пора делать выбор.

Моё лицо в зеркале улыбалось. Самоуверенно и гадко.

— И без тебя помню, — огрызнулся я.

Страж ухмыльнулся, и отражение вновь приняло обычный вид.

Когда я вернулся к домику, Аня уже сидела на крыльце, а Андрей снимал скорлупу с варёных яиц.

— Надеюсь, прокатит, — сказал он. — Последний раз я так справки в интернате подделывал. Юра, где бланки?

— Вот, держи.

— Ага, спасибо. Так. Где-то был клей… Ага, нашёл. Принцесса, начинай наклеивать фотографии. Вот сюда.

— Так?

— Да, умница. Теперь держи края, чтобы не поехало. Та-а-ак… А сейчас немного уличной магии.

Андрей прокатил горячее очищенное яйцо по рисунку поддельной печати, а затем перенес изображение на бланк временного удостоверения. Получилось так, словно паспортистка секунду назад подняла штемпель с бумаги.

— Гражданка Воронцова, распишитесь в получении вашей временной карточки.

— Ва-а-ау! Как настоящая!

— Ещё бы, — усмехнулся Андрей. — Так теперь ваши документы, товарищ Лиддский.

Парень повторил операцию, и через пару секунду всё было готово.

— Прошу, Георгий Олегович. Ваше удостоверение личности. Юридически подэтованный документ.

— Ты опасный человек, Воронцов.

— Всё ради друзей.

Я покрутил в руках бумажку со своей фотографией. Печати выглядели правдоподобно. Если не вглядываться, подделку и не различишь.

— Пусть немного подсохнет, — сказал Андрей. — А пока открывайте вино. Аня, тащи бокалы!

Воронцов выдохнул и потёр ладони, счищая прилипшую яичную плёнку. Яйца он кинул Джесси, и та с превеликим удовольствием их съела, невзирая на остатки чернил.

— Ну что? — спросил у меня Андрей. — Расскажем принцессе твою историю?

— Почему бы и не да? Только вряд ли она поверит.

— Я же поверил.

— До сих пор этому удивляюсь.

— Так что?

— Ну хорошо… Давай расскажем. Только не знаю, с чего начать.

— Начнём с вина, — сказал Андрей.

Из дома вышла Луконина, неся в руках три гранёных стакана.

— Бокалов не было, — пожала плечами девушка.

— Хм… Может, тогда откроем… ну… Вы поняли?

— ВОРОНЦОВ!!!

— Ладно-ладно! Никакого рома. И не орите сразу оба! Пусть будет вино.

Я вытащил из кармана швейцарский нож и штопором выдернул пробку. В тусклом свете фонарей напиток казался тёмным, чуть ли не чёрным. На вкус он немного горчил, но затем появилось приятное цитрусовое послевкусие.

Отпив немного, Аня вдруг замерла и, закрыв глаза, принюхалась к стакану.

— Что это? — спросила она.

— Ну, здравствуйте. Приехали. Ладно, так уж и быть, открою тебе тайну, принцесса. В далёких тёплых краях под нежными солнечными лучами растёт чудесная ягода. Имя ей — виноград. Однажды, мудрые люди додумались…

— Выключи клоуна, Воронцов. Что за вино?

Андрей посмотрел на этикетку и прочитал название. Девушка ещё несколько секунд не открывала глаз. Она вновь сделала глоток, и её ресницы задрожали, а дыхание стало частым и сбивчивым.

— Когда мы с ней познакомились… — Аня вдруг замолчала и отвернулась, рукой прикрывая лицо. — Простите…

Несколько секунд мы сидели в замешательстве, прежде чем поняли, что происходит. Первым сориентировался Андрей. Он быстро передал мне свой стакан, а сам подошёл к девушке и, чуть приобняв её за плечи, тихо прошептал:

— Я здесь, принцесса.

— Прости…

— Не за что прощать, принцесса.

Аня взяла его за руку. Не оборачиваясь, девушка спросила:

— Андрей.

— Да?

— Почему ты меня так называешь?

— Потому что ты — принцесса, разумеется.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно. Но если тебе не нравится, могу перестать…

— Нет. Пусть так.

Они ещё что-то прошептали друг другу, что-то безумно важное для них двоих, и я вдруг почувствовал себя неловко. Поднявшись, чтобы уйти, я посмотрел на Андрея, но тот отрицательно махнул головой. Кивнув ему в ответ, встал чуть в стороне, закурил и постарался не привлекать к себе внимания.

Аня быстро успокоилась. Когда она вновь повернулась, только влага в её светлых глазах выдавала недавнюю слабость. Впрочем, вскоре исчезли и слёзы, и вот уже Луконина разговаривала с нами, как ни в чём не бывало.

— Простите, — сказала Аня, отпив немного из стакана. — Просто накатило. Это вино… Когда мы с Олей познакомились, они пили его с мамой. И потом в офисе… она всегда покупала именно его.

Несколько секунд девушка помолчала. Потом она, видимо, заметила, что мы с Андреем не знаем, что ей ответить.

— Мне нравится его вкус, — продолжила она. — Оля как-то шутила, что вино напоминает жизнь — сначала кажется гадким и горьким, но если не испугаешься и продолжишь пить, то вскоре почувствуешь, что внутри, оказывается, целая палитра оттенков.

— Она была мудрой женщиной, — осторожно произнёс Воронцов.

— Брось. Она была дурой. Как и я, — Аня чуть улыбнулась. — Сильной и умной дурой. Будь Оля мудрой, она давно перестала бы думать и бороться; не пыталась бы изменить этот чёртов мир. Она бы бросила фонд. Будь Оля мудрой…

Аня посмотрела на дно стакана. Грустно усмехнувшись собственным мыслям, она закончила фразу:

— Будь Оля мудрой, она была бы жива.

Тишина повисла над двором, и только цикады нарушали её своим стрекотом. Несколько долгих мгновений мы сидели в молчании, задумавшись каждый о своём, а затем Аня, встряхнувшись, произнесла:

— К счастью, Оля не была мудрой. Именно поэтому она и прожила жизнь так, как хотела бы прожить её я. И знаете что? Однажды они за неё ответят. Вот увидите.

Я поднял свой стакан и сказал:

— За Ольгу.

— За Ольгу!

Мы выпили, и в этот же миг всем стало легче. Разговор пусть медленно, неловко, со скрипом, но всё же вернулся в непринужденное русло. Андрей, то ли из своих собственных интересов, то ли и вправду из любопытства, стал выспрашивать у девушки про Авалову.

— Почему вы подружились? У вас же разница в возрасте вроде приличная.

— Не знаю, — ответила Аня. — Наверное, я видела в Оле себя. Она была хулиганка — сумасбродная, лёгкая, только чуть более и ответственная, — подумав немного, Луконина сказала: — И она была непостоянная.