Эдвард Ли - Ведьмина вода

Это была бессознательная тактика для любого скоптофила или вуайериста: блузка Эбби — когда она слегка наклонилась, чтобы обратиться к карте — распахнулась между двумя пуговицами. Фэншоу заметил часть значительной груди в лифчике телесного цвета. Призрак соска можно было увидеть сквозь лёгкую ткань.

О, Боже…

— Я проверю это место завтра, — поправился он.

— И там не так много обычных надгробий, — продолжила она. — Только подобие этого материала, мы называем их земляным бетоном .

— Земляным бетоном?

— Да. Это как цемент низкого качества. Имя осуждённого было написано на этом материале чьим-то пальцем — ты должен увидеть это, чтобы понять, что я имею в виду.

Фэншоу с трудом концентрировался на её словах, всё ещё слишком подавляемых её изображением, её простой близостью. Шампунь, который она использовала, имел мягкий, фруктовый запах, он оказал на него действие афродизиака. Но когда он вспомнил, что она сказала, он не был уверен, говорила ли она с искренним интересом или…

Она просто навалила на меня кучу туристической чепухи? Так же, как та старая леди?

— Я думаю, это просто навеяно ведьминскими мотивами и силой внушения. Но это была хорошая маркетинговая уловка, чтобы назвать гостиницу в честь… — он запнулся, потому что имя вылетело у него из головы. — Джейкобa… Как его звали?

— Джейкоб Рексалл, один из основателей города. Он жил здесь со своей дочерью Эванорой.

Фэншоу с некоторым беспокойством вспомнил старый портрет и худое зловещее лицо Рексалла. Однако исполнение дочери поразило его ещё более зловещим влиянием.

Эванора…

Её волосы цвета свежевыжатой крови послали «бабочку» гораздо менее приятного вида в его живот. Фэншоу мгновенно почувствовал головокружение. Он отогнал изображение из головы, затем снова посмотрел на Эбби. Чистая, бесхитростная внешность заставила его вздохнуть с облегчением. Он прочистил горло.

— Да, Джейкоб Рексалл и его дочь Эванора. Твой отец указал на портрет в одном из проходов, — он постучал пальцем по стойке, вспомнив пустое лицо, наполовину погружённое в тень. — И ещё был третий человек, не так ли? Дворовый работник или кто он там был?

— Хм-м… Каллистер Руд, но он был больше, чем дворовый работник. Он был практически членом семьи, учеником колдуна.

— Это какая-то должность? — пытался пошутить Фэншоу, но ничего не получилось.

Голос Эбби понизился, как будто она разыгрывала своё описание ради драмы, или она была по-настоящему расстроена.

— Именно в этом доме они и вызывали дьявола.

Дьявол… — подумал Фэншоу.

Но само понятие поклонения дьяволу и даже имя — дьявол — было настолько странным, что ему пришлось улыбнуться.

Улыбка Эбби исчезла давно.

— Они практиковали своё колдовство в тайне. Шли годы, а город так и не знал.

— Ну, кто-то должен был знать…

— Конечно, но прошло много времени, прежде чем кто-то узнал. Эванора была первой, кого поймали, — она наклонилась ближе к стойке, её голос почти дрожал. — Она и весь Kовен были приговорены к смерти.

— Эванора, но не её отец? — спросил Фэншоу логически. — Почему Джейкоба тоже не схватили?

— В то время Джейкоб находился за границей в Англии, и Каллистер Руд уехал с ним. Но когда они вернулись, его дочь уже была казнена и похоронена.

— Но Джейкоб, должно быть, увлекался колдовством даже больше, чем она. Я не видел ни одной книги о ней, только о Джейкобе.

Эбби отступила, как будто отделяя себя от чего-то, что её беспокоило. Она начала расставлять миски для фруктов в шкаф.

— Джейкоб Рексалл был самым печально известным еретиком своего времени. Но это показывает, насколько он был умным. Никто даже не подозревал его. Всё открылось намного позже, после того, как такой большой ущерб уже был нанесён, — наконец её улыбка вернулась. — Кстати, ты остановился в его комнате.

Фэншоу вздрогнул после того, как услышал эти слова.

— Ты издеваешься надо мной?

— Нет, — но затем она нахмурилась. — Мне жаль, что я упомянула об этом — иногда я немного увлекаюсь. Но никто никогда не жаловался на комнату, Стю. Она ​​лучшая в доме. Я имею в виду… если тебя это беспокоит, я была бы рада поселить тебя в другом номере…

— Нет, нет, это не так. Я не верю в призраков или кого-то в этом роде. Комната отличная, но чувствуешь что-то… странное, зная, чья она была, — внезапно самые ужасные мысли полезли в его голову. — Пожалуйста, не говори мне, что он варил кошек и приносил там жертвы крови!

— Нет. Единственное, что происходило в этой комнате, было… — она быстро повернулась, чтобы почистить очередную партию стаканов в раковине, и снова её образ врезался в чувства Фэншоу.

Она тёрла грязные стаканы вверх и вниз острой щёткой. Эта деятельность, конечно, заставила её наклониться, подчеркивая её заднюю часть.

Фэншоу подавил своё желание, он должен был заставить свои глаза смотреть куда-нибудь, где нет её. Он знал, что она делала это не специально.

Затем его внимание снова сосредоточилось.

— Так что происходило? Единственное, что происходило в этой комнате, было… Ты не закончила.

Она безучастно улыбнулась, пожав плечами и погрузив ещё два стакана в раковину.

— Ничего, Стю. Я не должна была говорить об этом…

— Давай! — призвал он, почти повышая голос. — Ты не можешь начать что-то говорить, а потом остановиться. Это нечестно!

Она налила ему ещё одну рюмку, затем прошептала:

— Мой отец убил бы меня, если бы знал, что я тебе всё это рассказываю.

— Почему? Всё, что ты делаешь, это говоришь со мной про ведьминские мотивы. Ты даже сказала мне, что название было идеей твоего отца.

— Он бы просто разозлился на меня. Некоторые люди остро реагируют на подобные вещи. Я не хочу, чтобы мой отец думал, что я отпугиваю гостей.

Фэншоу не мог представить, почему его это так волновало, но…

— Эбби, я спросил…

Она стояла прямо у раковины, её руки были мокрыми.

— Всё в порядке. Ты хочешь знать, что Рексалл делал в этой комнате? Я тебе скажу, — она постучала ногой. — Никто бы не заподозрил его и за миллион лет, потому что Рексалл регулярно посещал церковь.

— Но я думал, что все ведьмы и колдуны делали это. Если бы они этого не делали, их бы сразу заподозрили.

— Точно. Но Рексалл был также большой шишкой в городе. Он построил дороги, он построил первый школьный дом, он одалживал деньги фермерам. Все его любили. Только его дневник открыл, что на самом деле происходило в этой комнате наверху.

Фэншоу уставился.

— Эбби? Ты собираешься сказать мне, или я должен догадаться?

Теперь она казалась совершенно смущённой. Она глубоко вздохнула.

— Там было… ну… ты знаешь…

— Нет. Я не знаю. Вот почему я спросил десять минут назад.