Эдвард Ли - Ужас Иннсвича

— Значит, если твой Бог действительно существует, тебе придется много молиться, чтобы вытащить нас отсюда.

Мы оба прокрались к грузовику; на заднем сиденье стояли две канистры с бензином. Пригнувшись, Зейлен взял одну и осторожно опустошил её в топливный бак.

— И, — продолжил он, — ты можешь молиться , чтобы этот кусок мусора завёлся…

— Сначала ответьте мне на последний вопрос, — назойливо сказал я и схватил его за плечо. Мое любопытство горело, как раскаленное железо. — Отвечайте на то, на что раньше отказывались отвечать!

— Давай, Морли, нам надо…

— Я настаиваю! Bы сказали, что ритуализм — это просто видимость, основанная на невежественных традициях прошлого: оккультизм используется, как «глазурь», чтобы покрыть что-то ещё.

— Да!

— Так что насчёт детей? И что насчёт жертвоприношений? Если жертвоприношение новорожденных — не оккультная жертва, то что тогда это такое?

— Ради Бога, это не жертвоприношение. Они хотят, чтобы новорожденные жили среди них. Они изучают их мозг, клетки, кровь — всё, чтобы знать, как мы растём и развиваемся. Как я уже говорил, микроскопические частицы в каждой нашей клетке, которые делают нас такими, какие мы есть… это всё то , что они изучают, это то , с чем они экспериментируют.

— Их понимание генетики, должно быть, в тысячу раз превосходит наше, — сказал я. — Так вот оно что.

— Да. Жертвоприношение морскому дьяволу? Чёрная магия? Это просто куча того, что мой дедушка называл кучей дерьма. Украшения, Морли, чтобы одурачить невежественные массы, то есть нас.

Я без особого энтузиазма обдумывал потенциал его объяснения. Основываясь на том немногом, что я прочитал, и знал, что теоретически изучение человеческих генов (особенно человеческих генов, находящихся на стадии развития, таких как младенчество) может не только улучшить понимание человеческой жизни, но и изменить человечество в целом. Затем я был вынужден спросить:

— Какова цель их изучения нас на генетическом уровне, Зейлен?

— Это самое худшее, — сказал он. — Они ненавидят нас, Морли. Они хотят уничтожить нас, но не с помощью грубой силы.

— Чего же тогда?

— Болезнями, уродствами, бесплодием.

— Естественно, — прохрипел я, осознавая последствия экспериментов, — с помощью своих исследований над новорожденными, чистокровные могут определить нашу биологическую уязвимость и начать производить вирусы, злокачественные новообразования и инфекционные заболевания, которые могут опустошить человеческую расу с разных точек планеты.

— Совершенно верно. Вот именно это они и хотят сделать в итоге…

— И вы помогаете им! — сорвался я на крик.

Зейлен нахмурился в лунном свете.

— Я думал, что помогаю тебе . Помогаю тебе и твоей драгоценной Мэри сбежать. Помни это, — затем он повернулся к ржавому автомобилю. — Начинай молиться, Морли. Молись своему Богу, чтобы у этого куска говна была кнопка стартера вместо ключа зажигания…

Я действительно молился об этом, но прежде чем я закончил свою молитву, я отскочил назад, крича от страха, потому что, когда Зейлен открыл помятую и выцветшую дверь грузовика, его втянули внутрь…

… пара длинных, тонких, странно суставчатых мускулистых рук с кистями, больше напоминающими передние лапы лягушки, но с гладкими перепончатыми пальцами почти в фут длиной. Я не видел лица монстра, хотя ясно понял, что это было, по резкому запаху, исходящему из салона грузовика, когда Зейлен открыл проржавевшую дверь. Это был запах большой рыбной кучи, окрашенный земляным зловонием речных отбросов. Шкура напавшей твари была похожа на кожу. Мне потребовалось буквально несколько мгновений, чтобы составить реактивную мысль. Мне показалось, что я видел, как его шишковатая болезненно-зелёная кожа сияла, как будто она была мокрая, и когда в грузовике началась суматоха, я услышал влажные, шлёпающие звуки, а затем звуки, которые были более ужасными.

Только словом «зло» можно описать то, что я услышал дальше, хотя чтобы сделать сравнение, я должен был бы сказать, что это звучало так, как будто кто-то вывихнул суставы сырой курицы, только «курица» в данном случае была Зейленом. Потом последовал громкий звук чего-то рвущегося, сопровождающийся шлепком , когда все внутренние органы длинноволосого недовольного оборванца были выброшены из грузовика, и вслед за ними последовал его чёрный дождевик.

Затем выпали руки, вырванные из плечевых суставов.

Потом — ноги.

Я понял, что чудовище разрывает его на части, кусочек за кусочком .

Последним вывалился торс, хотя гениталии Зейлена отсутствовали в паху. Я мог только надеяться, что доносившийся жевательный звук из грузовика был моим воображением.

Однако я не считаю себя трусом за то, что не попытался вмешаться со своим пистолетом, потому что, как вы должны понимать, вышеупомянутый демонтаж Сайруса Зейлена занял всего несколько секунд. Вместо этого я спрятался за сгнивший пень значительно большой ширины. Рефлексы заставили меня занять позицию; я лежал на животе с вытянутыми руками, сжимающими оружие, при этом делая всё возможное, пытаясь установить огневую полосу над областью, из которой, как я понимал, должно было появиться существо, если оно решится напасть на меня. Я сфокусировал зрение на прицеле и ждал.

Выходи! — умолял я.

В грузовике я больше не наблюдал никакого движения, хотя мне казалось, что там что-то есть. Мгновение спустя, на долю секунды, я заметил слабое зеленоватое свечение внутри, мне показалось, что оно исходило с пассажирской стороны автомобиля. Через секунду оно исчезло.

Не могу представить, что заставило меня еще раз осмотреть туловище Зейлена, но, сделав это, я сделал тошнотворное открытие, что голова негодяя больше не была связана с его шеей. Почему напавшее чудовище выкинуло всё, кроме головы?

Что-то вылетело из темноты, стукнулось о землю и покатилось в ответ на мой вопрос.

Естественно, это была голова Зейлена.

Голова усмехнулась кровавой улыбкой. Белки её глаз, которые меньше минуты назад были белыми, сейчас светились зеленоватым призрачным светом, таким же, какой я заметил до этого в грузовике.

— Подумай, что ты делаешь, Морли, — прохрипел свистящий голос Зейлена. — У тебя недостаточно пуль, чтобы перебить их всех, но у тебя есть выбор.

Слова мертвеца почти парализовали меня. Зейлен улыбнулся, когда я неуверенно направил пистолет ему в лоб. Я также заметил, что разорванный и окровавленный обрубок шеи светился фосфорически тончайшими потёками того, что в него вводили реагент, который также оживил мистера Ноури, Кэндис и Бог знает сколько ещё людей.

— Какой… выбор? — наконец, мне удалось ответить.