Джон Пассарелла - Обряд посвящения [litres]

«Если он уйдет, я смогу сбежать, – тут же подумала Ким. – Нужно найти способ выбраться».

О́ни вернулся из магазина и подошел к ней, неся моток веревки, рулон клейкой ленты, мешок из грубой ткани и наручники.

– Нужно подготовить тебя к моему отсутствию.

– Но я уже связана веревкой и скотчем, – запротестовала Ким. – Куда я денусь?

– Я не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь. Я защищу тебя от тебя самой, – повторил он. – Но должен тебя предупредить… если я вернусь и пойму, что ты пыталась сбежать, я оторву тебе голову и устрою пир из твоей плоти.

– Я думала, что нужна тебе, – нервно проговорила Ким. – Для демонических врат.

– Как это вы, люди, говорите? – злорадно парировал они. – Рыбы в море много. Попробуй меня разочаровать на свой страх и риск.

За последние несколько часов Ким удалось немного ослабить ленту, связывающую лодыжки. Хотя со связанными веревкой запястьями успехи были скромнее, со временем она смогла бы освободить руки. Но о́ни собирался перечеркнуть все ее достижения.

– Пожалуйста, – отчаянно проговорила она. – Обещаю, я не попытаюсь сбежать. Я буду ждать, пока ты не вернешься.

– Хотел бы я тебе поверить.

– Поверь. Я обещаю. Но от этих веревок очень больно. Ты бы не мог привязать меня к кабинке или к системе возврата мячей – к чему угодно на полу?

– Несколько часов продержишься.

– Пожалуйста!

Отмотав кусок клейкой ленты, они заклеил Ким рот. Потом опустился на колени и опутал веревкой лодыжки поверх растянутого скотча. Ким хотела пожаловаться, что веревка затянута слишком туго, но они не стал бы ее слушать, даже если бы до этого надежно не заклеил ей рот. Затем он обвязал еще одной веревкой ее запястья, уже стертые до красноты. Передумал и развязал.

Ким выдохнула с облегчением, но тут о́ни защелкнул браслет наручников на ее правой руке.

«Какого черта?»

Он потянул ее вперед, и она, интуитивно догадавшись, что он собирается сделать, бешено забилась, но скотч приглушил ее вопли.

«Нет! Нет! Нееееет!»

Другой браслет наручников они защелкнул на лодыжке подвешенного вниз шеей трупа. Затем подобрал мешок и надел ей на голову. Стало темно. Раздувая ноздри, Ким быстро дышала, балансируя на краю безумной паники. Почувствовав, как на шее затягивается веревка – чтобы закрепить на месте мешок, – она возобновила отчаянные (и приглушенные) крики и трепыхание. Но врезавшись в обезглавленное тело и прикоснувшись к ранам на нем, где были срезаны куски плоти, она замерла и накрепко зажмурилась. Огромным усилием воли успокоила себя. Если с этим мешком у нее начнется гипервентиляция, то она может задохнуться и стать еще одним трупом, висящим в заброшенном боулинг-клубе.

Что-то прижалось к мешку около ее рта.

Выгнув спину, Ким отвернулась, избегая неизвестной угрозы. Затем ткань порвалась, и она поняла – это было отверстие для дыхания, небольшой разрез, проделанный его ногтем.

– Не хотелось бы, чтобы ты задохнулась в мое отсутствие.

Затем Ким ощутила, как нагрузка на плечи чуточку ослабла. Теперь она могла достать до пола большими пальцами обеих ног одновременно, немного расслабив плечи, руки и запястья и дав им отдохнуть.

«Он немного выкрутил болт, – подумала Ким. – Теперь я смогу ослабить его».

Эта возможность дала ей идею, на которой можно было сосредоточиться в темноте вместо того, чтобы мучиться мыслями о прикованном к ней обезглавленном, гниющем и частично объеденном трупе.

– Это должно уменьшить твои нынешние неудобства, – проговорил о́ни. – А сейчас я должен идти.

Внезапно Ким осознала, что к этому времени должна была проголодаться. Однако ситуация, когда монстр приковал тебя к мертвецу, очевидно, эффективно подавляла аппетит. На самом деле при мысли о еде ей стало дурно. Но жажда ощущалась настойчивее. Горло горело, особенно после криков. А теперь, с заклеенным ртом, она не могла попросить глоток воды.

– Помни, о чем я тебя предупреждал.

Ким быстро кивнула, хотя не знала наверняка, заметно ли это движение под мешком. О́ни, вроде, остался доволен. Его шаги стихли в дальнем конце клуба. Через несколько секунд распахнулась и громко захлопнулась металлическая дверь. Ким неподвижно ждала, подозревая, что это, вероятно, ловушка. Она представляла, как о́ни тихо стоит, прислонившись к стене, и наблюдает за ней, проверяя, не попытается ли она сбежать. И если она хоть раз натянет связывающие руки или ноги веревки, он метнется через клуб и снесет ей голову мясницким тесаком.

Держась неестественно неподвижно, по ощущениям, с час – хотя, наверное, на самом деле минут пять, – Ким пыталась услышать малейшие звуки, которые бы выдали его присутствие: шорох одежды, скрип ботинка по полу, вздох или покашливание.

Она услышала лишь собственное дыхание, слишком громкое в темном пространстве мешка.

Удостоверившись, что о́ни покинул здание, Ким принялась ожесточенно двигать связанные кисти вперед-назад с двумя целями: если получится раскачать болт на потолке, можно будет снять мешок и распутать узлы на запястье. А если запястья начнут кровоточить прежде, чем удастся ослабить болт, можно будет скользить ими по собственной крови и выдернуть кисти из пут. Конечно, после этого придется разбираться еще с наручниками, удерживающими ее у трупа полицейского, но всему свое время.

Тора припарковался за огороженной стоянкой спортивной арены Гаффорда, ветшающего полупрофессионального бейсбольного стадиона, который он запланировал уничтожить после прощального спортивного события – показательного футбольного матча между двумя полупрофессиональными командами: «Денверскими Драконами» и «Джерсийскими Дьяволами». Строительство нового многопрофильного комплекса в полудесятке километров от прежнего было почти завершено, и местные жители решили попрощаться с местом, о котором у них осталось много теплых воспоминаний. Ностальгия обеспечила резкий подъем посещаемости, и футбольные команды выходили на поле перед переполненными трибунами.

Вдыхая смесь запахов хот-догов, картошки фри, хвороста и попкорна, Тора остановился за оградой и прижал левую ладонь к виску. Волны его силы, неразличимые человеческим глазом, распространились по парковке и впитались в растрескавшийся бетон и потерявшие прочность металлические подпорки.

Для большего эффекта он на несколько сантиметров приподнял трость и ткнул кончиком в бетонную дорожку. Земля задрожала, и вибрация побежала к стадиону.

Тора отлично разбирался в разрушениях.

Когда Бобби позвонил Сэму и сообщил, что множество звонков в экстренные службы поступило со спортивной арены Гаффорда на пересечении Эллисбург Пайк и Катберт-авеню, Сэм сверился с помещенной в кэш картой и сообщил Дину, что до этого места всего четыре квартала.