Генри Олди - Черный ход [СИ litres]

– У нас! На шахте! Вот он, – Джефферсон остервенело тычет пальцем в мертвого Освальда. Впору поверить, что дыру в груди мальчишки пробуравил этот самый палец, – динамит в шахту кинул. А вторую шашку не успел. Клеменс мерзавца подстрелил – и сам нож словил.

– Выходит, они прикончили друг друга?

– Выходит, так.

– А ведь ерунда выходит, мистер Джефферсон, – Джош взвешивает каждое слово. – Зачем молодому МакИнтайру взрывать твою шахту? Ну скажи мне, зачем?

Джефферсон уже не говорит. Джефферсон рычит:

– Затем, что он не сам до этого додумался! Сопляка подослали!

– Кто же, по-твоему, его подослал? Я?

Джошу не хочется задавать этот вопрос. Он заранее знает ответ, знает, что произойдет дальше. Но ему не оставили выбора. Так бывает в узком переулке, когда погоня дышит в спину, свернуть некуда, а впереди ждет засада. И ты несешься со всех ног в отчаянной надежде проскочить.

Пару раз проскакивал, было дело.

Сабля. Сабля на поясе Макса Сазерленда. «А ведь мы аккурат на месте Граттанова побоища стоим!» Черная бездна под ногами. Тахтоны на пристани. Ждут невесть чего…

Нашей бойни?!

«Почему тахтон вернул мне тело? Знал ведь, что я не допущу кровопролития, и все равно вернул. Тут дело нечисто, сэр…»

– Остынь, Малыш! Причем тут ты?

– Тогда кто? Шериф Дрекстон?

– Ты мне голову не морочь! Сазерленды подослали, вот и весь сказ!

Перевесившись с лошади, Джефферсон достает из телеги динамитную шашку с трехфутовым шнуром. Демонстрирует ее всем собравшимся.

– Что ты несешь, Билли?! Совсем мозги пропил?!

– Ты, Макс, глотку не дери. Знаю я, на какие дела ты мастак…

– Я? Подослал?! Да этот парень вообще не из моих людей! Он из городских, его Малыш привел…

Джошу не по душе, что стре́лки переводят на него. А что ему здесь по душе?

– Мистер Джефферсон, вы можете доказать свои обвинения? По-вашему, Макс Сазерленд подослал на шахту Освальда МакИнтайра с динамитом? Или вы желаете обвинить в этом меня? В любом случае потрудитесь привести доказательства.

Пальцы Джефферсона костенеют на прикладе винчестера. Хозяин шахты буравит Джоша тяжелым взглядом медведя. Пристрелит, не откладывая в долгий ящик? Убить заместителя шерифа на глазах у толпы – верная дорога на виселицу. Нет, Вильям Джефферсон не идиот. В один миг он меняет медвежью ипостась на лисью:

– Малыш, я тебя ни в чем не обвиняю.

– Уже лучше, мистер Джефферсон.

– Зачем тебе взрывать мою шахту? Уверен, ты тут никоим боком.

«Уверен? Зря. Хотя по большому счету ты прав: Джошуа Редман тут действительно никоим боком. Будь проклят день, когда я заговорил с тахтоном!»

– …а у Макса на меня зуб, Малыш. Я ему вчера кое-какие бумажки показал. Сильно они ему не понравились, значит. Верно, Макс? Вот и решил намекнуть старине Джефферсону: не суйся, мол.

– Отлично, мистер Джефферсон. Очень убедительно. Кроме ваших предположений, у вас есть какие-нибудь доказательства?

Сазерленды одобряют. Малыш на их стороне, гип-гип-ура! А значит, и городские тоже. Самому бы Джошу такую уверенность, сэр!

– Доказательства, Малыш? Да разве я бы приехал к тебе без них?!

Лицо Джефферсона вот-вот треснет от ухмылки:

– Свитти, зайди с козырей!

Долговязый Свитти, похожий в своем замшевом пиджаке и засаленном цилиндре на поиздержавшегося щеголя, выезжает вперед. Достает из-за пазухи охотничий нож с белой костяной рукоятью. О да, сэр, Джошуа Редман узнаёт этот нож! Им тахтон убил охранника Клеменса. Проклятье! Вот он, главный козырь Джефферсона!

– Это нож Макса! Где ты его взял, паскуда?

– В яблочко, Эйб! – Джефферсон пропускает оскорбление мимо ушей. – Этим ножом зарезали беднягу Клеменса! Когда мы нашли тело, нож торчал из его шеи! У меня шесть свидетелей! Хоть сейчас подтвердят под присягой!

– Ты!

Глаза Эйба наливаются кровью, как у быка:

– Это ты все подстроил, гнида хитрая! Ты был у нас вчера! Ты украл Максов нож! Ты нашу нефть поджег! Богом клянусь, ты! А теперь хочешь нас подставить? Парни, пожар – его рук дело!

Все усилия Джоша идут прахом.

– Не стрелять!

Лошадь Джефферсона шарахается прочь. Хозяин шахты чудом остается в седле.

– Никому не стрелять!

Щелкает взводимый курок. Каким-то чудом, врезавшись плечом в бешеного Эйба, Джош успевает перехватить руку с револьвером. Палец застревает между курком и рамой. Эйб жмет на спуск, боек впивается в кожу и мясо.

Выстрела нет.

«Смит-Вессон» заклинило пальцем, вот потеха! Джош хихикает, с ужасом понимая, что это смешок безумца, и сразу же получает кулаком по ребрам. Нет, сэр, Джошуа Редман не останется в долгу! Эйбу прилетает локтем в скулу и коленом в причинное место. Что скажешь, приятель? Эйб натужно сипит – при желании это можно счесть удовлетворительным ответом – складывается пополам, падает на колени. Джош отбирает у Сазерленда револьвер, высвобождает палец. Из дырки, пробитой бойком, сочится кровь. Отшвырнув оружие прочь, Джош вновь склоняется над неудавшимся стрелком, намереваясь отнять у него и второй револьвер.

Это спасает Джошу жизнь.

– Малыш, сзади!

Что-то со свистом проносится над головой. С Джоша слетает шляпа. Старший из Сазерлендов рычит, замахивается саблей во второй раз. На Максе повисают двое: шутник Стокс и толстяк Хупер, средний из троицы братьев-фермеров.

Хлопает выстрел. Еще один.

К удивлению Джоша, на этом балаган заканчивается. Пятерку главных буянов обезоруживают добровольцы. Им помогают – чудо, не иначе! – те из Сазерлендов, что повменяемей. Макс саблей располосовал Стоксу руку, но над порезом уже трудится Хупер: поливает рану виски из серебряной фляжки, туго бинтует. Судя по лицам пациента и врача, гонорар, который запросил бы за лечение доктор Беннинг, теперь пойдет на восполнение запасов виски.

Кому-то прострелили сапог. К счастью, пуля прошла меж большим и указательным пальцами, еле-еле оцарапав везунчика.

Скрученный в три погибели Макс рычит, плюется и поносит на чем свет стоит Джоша, Джефферсона, шерифа, добровольцев, угольную шахту – и почему-то свою собственную нефть. Если дать ему продолжить, сэр, свету определенно не выстоять! Эйб скулит, ему не до брани. Остальные, на чьей бы стороне они ни были, лишь мрачно зыркают исподлобья да кусают губы.

– Браво, Малыш!

Джефферсон аплодирует. Он делает это долго, ожидая, нет, требуя реакции. К нему никто не присоединяется, даже его люди.

– Вижу, город не зря тебе платит. Теперь вези этих нефтяников в тюрьму! Пусть их допросят как следует и выбьют правду.

– Не так быстро, мистер Джефферсон. Вы действительно считаете, что в голове у Макса Сазерленда соображения меньше, чем у дохлой трески?