Маргарита Малинина - Душа, плененная туманом

Голоса все это время приближались, наконец оба появились в кабинете.

– Ага, проснулись, – констатировал Катаев.

– Какой дрянью вы нас нафаршировали? – поинтересовался обозленный Тимуров.

– Не бойтесь, это не наносит никакого вреда, обычное снотворное. Умрете здоровенькими.

– Да? Че ж не убили тогда сразу?

– Это не моя работа. И мне в квартире трупы не нужны.

Пока мужчины препирались, я внимательно разглядывала Надежду. Что-то в ее лице изменилось. Может, потому что ей не нужно было больше притворяться?

– Надя, что произошло? – не выдержала я.

Для меня ведь все осталось по-прежнему: мне так же было плевать на свою жизнь и на все остальное, но я так же сильно хотела узнать всю правду перед тем, как умереть.

– О чем ты, милочка? – обратила она ко мне лик властной хищницы. – Что именно тебя интересует?

– Что произошло с твоей душой, раз ты посмела убить своего собственного ребенка? Такая формулировка устраивает?

– Ах, ты про это. – Горохова взяла стул и присела. Наши лица находились напротив. Почему-то визуальный контакт для нее был шибко важен в данный момент. Мне вот, напротив, смотреть на нее было противнее некуда. – Толя, ты можешь проверить пирог? Он не подгорел? – Катаев послушно удалился на кухню. С ума сойти, они готовятся убить двух человек и при этом пекут пирожки. – Лиза, помнишь, о чем я тебе говорила в процессе нашей долгой и полезной беседы по душам? Мы сидели на кухне моей маленькой квартирки, и я рассказывала тебе о своей жизни.

– Ну, положим, не обо всей жизни.

Она слегка опешила, нахмурилась, потом выдала:

– Ах, ты про Толю… Да, здесь пришлось соврать. Я не могла тебе сказать, что мы состоим в давних романтических отношениях. – Против воли я прыснула, хотя давно уже не наблюдала у себя желания использовать смех как защитную реакцию на какие-либо события. Просто представить себе убийц детей способными на романтику было сложно даже для моей, посмею заметить, довольно-таки богатой фантазии. – Что такое? Ты не веришь, что я подхожу ему?

Учительница начала злиться. Видимо, причиной этому служили какие-то комплексы. Она, наверно, реально думала, что не подходит. И больше всего боялась, что кто-нибудь еще это заметит. Особенно если он сам.

Пришлось ее разуверить:

– О, что ты. Я убеждена, что вы стоите друг друга. – Заметьте, даже врать не пришлось.

– Надеюсь. Потому что он идеален. Он отличная партия для меня. Помнишь, я говорила тебе, как тяжело найти мужчину, за которым как за каменной стеной? Что встретить заботливого, любящего мужчину, который будет думать только о твоем благе и о твоих нуждах, – почти нереально? А если вдруг нашла…

– …То хватайся и держи, – вспомнила я.

– Лиза, у тебя феноменальная память, – похвалило меня это подобие человека. Как будто для меня важно ее мнение, когда я уже знала, что она собой представляет. Смешно. – Жалко, что мы сейчас по разные стороны баррикад, иначе бы я тебя от себя не отпустила. Ты можешь пригодиться. Как в деле, так и просто для души. Поболтать с умным человеком всегда приятно. Так вот, вернусь к теме, как ты любишь. Коротко и по существу. Я нашла этого человека. Своего мужчину. Он давно меня содержит, иначе как бы я оплачивала лекарства своей матери? Да и шмотки ей давно уже я покупаю. И квартиру оплачиваю. Она тратится только на еду. И все это благодаря Толе.

– Иными словами, ты позарилась на его деньги.

– Как и все бабы, – фыркнул Тимуров, который, оказывается, прислушивался к диалогу.

Надя, однако, на него не среагировала, а отвечала только мне:

– Нет, Лиза, дело не в деньгах. Или не только в них. Дело в отношении. Я для него – богиня. И ты, зная мою жизнь, можешь представить себе, насколько это было для меня важно. Первый муж пил, второй избивал… Я никогда не видела к себе должного отношения. Как к женщине.

Илья снова подал голос:

– А ты заслужила его, а? Отношения ей захотелось… Коза!

– Во всем этом раю, – продолжала она, – было одно маленькое… вернее, большое «но».

– Катаев был женат, – подсказала я.

– Ну, тогда целых три «но»… Да, жена очень нам мешала. Чем сильнее он боготворил меня, тем сильнее ненавидел ее. Она его просто бесила со своими танцами с бубном и пустой навязчивой болтовней. У нее нет вовсе никакого образования, тогда как я – учитель истории. С кем ему приятнее вести беседы? То-то. И вот, она раздражала его своим поведением, глупостью, а еще – гигантским нежеланием разводиться. Ей бы пришлось работать! А тут – богатый муж! Престиж! Какая должность! Генеральный директор и соучредитель. Зачем что-то менять? Продолжай себе бегать по магазинам, пытайся открыть «третий глаз», шестое чувство, второе дыхание и что-нибудь там еще.

– Развестись можно по желанию одной из сторон, – логично заметила я.

– Да, только эта баба получила бы половину имущества. И предприятие пришлось бы дробить на ее долю.

– Тут еще и наследство замаячило на горизонте…

– Именно. Но это было уже после. Я рассказываю про тот момент, когда наши отношения с Толей только начались. Я же говорила, что мы созванивались по поводу сыновей. Потом как-то встретились, чтобы обсудить детально. Я намекала уже тебе, что Миша с Витей – далеко не подарок, но на деле все обстояло хуже. И воровство, токсикомания, агрессивность и мечта влиться в криминальную среду в скором времени могли привести к куда большим последствиям для родителей, чем мы уже имели. Так вот, мы как-то встретились с Толей на съемной квартире, долго разговаривали и пришли к выводу, что без его жены и неуправляемых детей нам жилось бы куда лучше. Вдвоем. С Толиным капиталом и моей хозяйственностью мы превратились бы в идеальную пару. А дети нам обоим никогда не были нужны. Я говорила, что родила только потому, что этого требовало общество.

– И что было дальше?

– Она убедила своего ручного любовничка, что нужно ликвидировать трех человек, – снова включился в обсуждение актуальной темы Тимуров.

– Слушай, может, тебе вторую руку прострелить, а? – не выдержала Горохова. – Я ведь могу устроить.

– Это еще зачем? – испугался Илья.

– А если зачем, тогда заткнись. Я беседую не с тобой, а с Лизой.

– Не очень-то и хотелось, – фыркнул он и замолчал.

– Но парень в чем-то прав, – вынуждена была согласиться преступница. – Когда открылось наследство и Анатолий на пару с Хованским придумали затею с оврагом, мой сын в этом плане изначально не фигурировал. Это я потом его туда внесла. Видишь ли, Лиза, я убеждена, да и тебе об этом уже говорила, что чужие дети никому не нужны. Иногда не нужны и собственные, как ты верно в тот раз заметила. Так что если я не любила собственного сына, как я могла ожидать, что Катаев примет меня с таким дополнением, которое в склонности к девиантному поведению превосходило даже его Витю?