Дин Кунц - Фантомы

Полиция не успела еще поговорить ни с кем из работников книжных магазинов: она это сделает сразу после десяти часов утра, как только магазины откроются. Флайт, видимо, один из тех, с кем Орднэй поддерживали деловые отношения, и работникам магазинов должно быть известно это имя.

– Держите меня в курсе, – сказал Брайс полицейскому, дежурившему в штабе в Санта-Мире. – Что у вас там делается?

– Столпотворение вавилонское.

– Погодите, будет еще хуже.

Когда Брайс клал трубку, вошла Дженни Пэйдж, вернувшаяся из своего похода за лекарствами и медицинскими инструментами.

– Где Лиза? – спросила она.

– На кухне, вместе с кухонным нарядом, – ответил Брайс.

– С ней все в порядке?

– Конечно. С ней там трое здоровых, сильных и хорошо вооруженных ребят. А в чем дело, что-нибудь случилось?

– Потом расскажу.

Брайс дал новые распоряжения тем полицейским, что сопровождали Дженни в ее походе, а потом помог ей оборудовать что-то вроде полевого лазарета в одном из углов вестибюля.

– Наверное, зря мы стараемся, – сказала она.

– Почему?

– Пока что раненых не было. Одни убитые.

– Ну, все может измениться.

– Мне кажется, оно наносит удар только тогда, когда твердо намерено убить. Полумер оно не признает.

– Возможно. Но мои парни здесь нервничают, они все на пределе и у всех оружие, так что я не удивлюсь, если кто-нибудь в кого-то случайно пальнет или даже прострелит сам себе ногу.

Расставляя склянки с лекарствами в ящике стола, Дженни проговорила:

– Когда мы были у меня дома, а потом в аптеке, и тут, и там звонил телефон. Это был Уоргл.

Она пересказала Брайсу содержание обоих разговоров.

– Вы уверены, что это был действительно он?

– Я очень хорошо помню его голос. Такой неприятный.

– Но, Дженни, он же был…

– Я знаю, знаю. Ему объели все лицо, из него выели мозг, высосали всю кровь. Знаю. И мне чертовски хочется понять, в чем же тут дело.

– Может быть, кто-то просто имитирует его голос?

– Если так, то этот кто-то воистину великий актер.

– А его голос не напоминал… – Брайс оборвал фразу на полуслове, одновременно с Дженни они повернулись на звук бегущих шагов, и тут в арке, служившей входом в залы ресторана, появилась Лиза.

– Пойдемте! Быстро! – замахала им девочка рукой. – На кухне происходит что-то странное!

Прежде чем Брайс успел остановить ее, Лиза повернулась и побежала обратно.

Несколько полицейских, на ходу доставая оружие, бросились было за ней, но Брайс приказал им остановиться:

– Оставайтесь тут! И занимайтесь своим делом!

Дженни уже давно сорвалась с места и умчалась вслед за сестрой.

Брайс поспешил за ними, нагнал по дороге Дженни, обогнал ее, вытаскивая на бегу револьвер, и с ходу влетел вслед за Лизой на кухню.

Трое полицейских, которые были сегодня в кухонном наряде – Горди Брогэн, Генри Уонг и Макс Данбар, – побросали то, чем занимались, и тоже стояли с оружием в руках, но явно не могли сообразить, в какую сторону надо его направлять. Растерянные и смущенные, они смотрели на Брайса, словно извиняясь.

Звонкое детское пение, казалось, заполняло всю кухню. Пел маленький мальчик. Голос у него был высокий, ясный, чистый и приятный.

– Это из раковины, – сказала Лиза, показывая рукой туда, где стояли мойки.

Брайс, не на шутку удивленный, подошел к ближней из трех двойных моек. Дженни подошла тоже и встала чуть позади него.

Тот же детский голос запел снова, но теперь песня была другая:

Детский голос выходил из сливного отверстия раковины, и казалось, что он доносится до них откуда-то издалека.

Несколько бесконечно долгих секунд Брайс прислушивался к этому голосу как зачарованный. Он был не в состоянии выговорить ни слова.

Он взглянул на Дженни. На лице у нее были написаны те же растерянность и удивление, какие он увидел на лицах собственных подчиненных, когда вбежал на кухню.

– Это началось совсем внезапно, ни с того ни с сего, – прокричала Лиза, стараясь перекрыть поющий голос.

– Когда? – спросил Брайс.

– Несколько минут назад, – ответил Горди Брогэн.

– Я стоял около мойки, – заговорил Макс Данбар. Это был плотный, с густой шевелюрой и волосатыми руками, грубоватый на вид человек с теплым и застенчивым взглядом карих глаз. – Когда началось это пение… Господи, я от неожиданности подскочил на добрых два фута!

Мелодия сменилась еще раз. Теперь вместо веселой детской песни звучало нечто напоминающее церковный гимн, но исполняемый с каким-то подчеркнутым, даже издевательским благочестием.

– Не нравится мне все это, – сказал Генри Уонг. – Как это может быть?!

В пении не было ничего явно угрожающего, и тем не менее исходивший из столь невероятного источника нежный детский голосок, как и те звуки, что Брайс и Дженни слышали по телефону, чем-то настораживал, выводил из душевного равновесия. От него мурашки бежали по телу.

Пение вдруг прекратилось.

– Слава богу! – выговорил Макс Данбар, передернув плечами и облегченно вздохнув, словно это мелодичное детское пение было невыносимо неприятным, режущим слух и фальшивым. – Не голос, а бормашина, у меня от него все зубы разболелись!

Несколько мгновений они стояли не двигаясь в полной тишине, потом Брайс начал наклоняться над раковиной, желая рассмотреть, что в ней происходит…

…Дженни сказала, что, может быть, лучше этого не делать…

…и тут что-то с силой вырвалось из темного и глубокого сливного отверстия.

Все вскрикнули, Лиза завизжала, Брайс от удивления и испуга сделал несколько шагов назад, ругая себя за неосторожность. Он резко вскинул револьвер, наставив его черный зрачок на то, что вырвалось из раковины.

Но это была всего лишь грязная вода.

Вылетевшая под большим давлением длинная струя отвратительно вонючей жидкости достала почти до потолка и обрушилась вниз на все, что находилось вокруг. Фонтан бил не больше одной-двух секунд, но обдал все и во всех направлениях.

Несколько грязных капель попало Брайсу на лицо. Спереди на его рубашке появились темные пятна. И они воняли.

Именно такая гадость и должна идти из канализации: грязная темно-бурая вода, в которой плавают мыльная пена, слизь и мелкие кусочки смытых с тарелок и раздробленных посудомоечной машиной остатков еды.