Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

– Анри? – вампир удивленно вскинул бровь, повернувшись на шорох в комнате.

В секунду вспыхнули свечи, развеяв морок. Маг резко встал со стула и с тревогой подошел ближе.

– Они почти провели обряд перемещения на остров, – Брэйден бережно уложил Эмму на кресло. – Без знаков, без фелонов. Как?

– В городе нет Проводника, теперь они могут больше, чем когда-либо, – Тодор стряхнул с рукавов пестрые лепестки, посыпавшиеся с пучка над головой. – Проводник либо блокирует их силы, либо перекрывает канал, если может.

Анри молча кивнул. Он чувствовал, как тьма внутри разливалась, как лава. Она плескалась, разрывала изнутри, требовала жертв. Ведьмак жадно вдохнул перенасыщенный запахами воздух и осторожно отступил от Чейз. Ему казалось, что, если он будет хоть на сантиметр ближе, случится непоправимое. Знак темной магии D обжигал запястье, пульсировал, становясь черной меткой.

– Я не могу ей помочь… – Брэйден покачнулся, на несколько секунд все помутнело. Чернота залила склеры.

– С ней все будет в порядке.

Тодор не торопился что-либо делать. От внимательного взгляда не ускользнули тонкие, практически прозрачные сплетения, связывающие двух ведьмаков. Магические нити обвивали тонкие щиколотки, стискивали запястья, стараясь проникнуть под кожу, стать частью бессознательного тела. Они тонким жгутом выходили из знака обмена H на руке Анри и расплетались на тысячу паутинок, пытающихся дотянуться к Эмме.

– Нужна твоя кровь, – Тодор достал из кармана небольшой перочинный ножик и пристально посмотрел на Брэйдена.

– Сколько угодно, – тот протянул руку, всецело доверяясь вампиру.

Острое лезвие блеснуло в уверенных руках. Тодор сделал небольшой разрез на ладони по диагонали. Кровь засочилась, вытекая сначала небольшими каплями, а после – тонкими струйками.

Магические нити вспыхнули алым, а затем потухли, превращаясь в черные сплетения. Они пульсировали, перекачивая энергию, пока свежие, неостывшие капли стекали на темный мрамор.

Вампир взял тонкое запястье Эммы и повернул: знак обмена горел, а на ладони появился точно такой же порез, как и у Анри. Из него вытекала кровь, падая на мягкую бархатную обивку кресла и пропитывая ее.

– Что это, черт возьми, значит? – Брэйден хотел сделать шаг назад, но маг остановил его жестом.

– Вы связаны, и только ваша связь может убить и спасти. У проклятия всегда есть другое значение, верно? – На лице Тодора было безразличие, словно он всегда это знал. Непонимание Анри вызвало у него легкую улыбку, и он пояснил: – Род Брэйден и род Хилл – чаши одних весов. У тебя избыток магии, у нее недостаток. Она твой сосуд, в который ты можешь влить то, что разрывает тебя изнутри. Опасность в том, чтобы отдать больше, чем Эмма сможет принять, или забрать на себя немногое, что у нее осталось.

Слова, сказанные верховным магом, вызвали зыбкое, теплое и одновременно болезненное ощущение в груди. И, как только оно нашло себе место в встревоженной душе Анри, рана затянулась. Чейз резко сделала вдох и испуганно вжалась в кресло.

– Меня вызывают, – Тодор взглянул на вибрирующий камень, висящий на груди. – Не покидайте поместье до моего возвращения. И обходите десятой дорогой второй этаж.

Как только вампир покинул комнату, Брэйден тряхнул головой, стараясь привести себя в чувство. Он осторожно подошел и бережно коснулся подбородка Эммы. Ее спутанные волосы закрывали лицо, и ведьмак заправил их за ухо. Теплое учащенное дыхание сбивало с толку, вынуждая замереть перед ее лицом. Воздух накалялся, трещал, будто вот-вот вспыхнет молния. Чейз вздрогнула, увидев, что привычные серые глаза налились черным.

– Я позволю тебе уйти, не волнуйся, – севший голос прозвучал надрывно, незаконченно.

– Не оставляй меня, – она произнесла эти слова уверенно, без тени сомнений. – Не сейчас.

Повернувшись, Анри осторожно дотронулся до теплых щек Эммы. Она заглядывала в его глаза, измученно улыбаясь. От светлой, ничем не озабоченной ведьмы, которую он впервые увидел, почти ничего не осталось. Чейз стала другой: вместо слабой, еле заметной магии в ней пульсировала тьма; бледная кожа испачкалась кровью, напоминая о недавних событиях. В хрупком силуэте можно было различить смирение, безнадежность и какое-то покорное принятие своей судьбы. Вот только синие глаза горели, отражая его лицо. В этом блеске была несвойственная ей решительность…

Прикосновения легко скользили по мокрой ткани. Тонкие пальцы осторожно сжали ледяную руку. Брэйден ощущал в груди колющее тепло, которое отдавалось сладостным импульсом. Дрожь прошла по его телу. Только сейчас он осознал, насколько продрог и промок.

Анри потянул ведьму на себя и крепко обнял. Бережно провел пальцами по спутанным волосам, тонкой шее, хрупким плечам. Он чувствовал ее дрожь, сбитое дыхание, руки, сжимающие его рубашку…

В этот момент время замерло, растянулось на тысячи секунд и зависло, словно ничего не существовало. Сердце билось настолько часто, что Брэйден готов был поверить, что это не очередная иллюзия. Он глубоко вдохнул, а затем осторожно коснулся ее мягких губ своими. Трепетно сжал ее плечи, желая быть ближе, но опасаясь переступить черту, боясь, что этот момент закончится. Анри закрыл глаза, наслаждаясь мгновением и теплым, нежным и робким ответом.

Сейчас он не замечал боли, которая распространялась от шрама по телу, не чувствовал холода, окутывавшего душу. Эмма осторожно, почти нерешительно провела рукой по его волосам. Ее тонкие пальцы запутались в них. И, приподнявшись, она коснулась его пересохших губ, возвращая поцелуй.

– Мне все равно, что нас ждет дальше. Плевать, что нас связывает. Безразличны проклятия, – Чейз отстранилась, взволнованно перебирая край рукава. – Рядом с тобой я чувствую себя живой.

Горячая вода обжигала холодную кожу. Все тело пылало, стараясь постепенно привыкнуть к теплу. Струя плавно и ритмично шумела. Капли легко касались тела, а затем стремились в сток. Продрогшая Эмма не торопилась выходить, греясь, в надежде, что страх перед будущим можно смыть. Но волнение, подобно смоле, не хотело ее покидать.

Нордвуд встретил ее колко, неприветливо, словно желал раздавить своими терновыми ветвями и присыпать соленым песком с побережья. Он окунул ее в прошлое, смешал с будущим, оставил кровавые следы в воспоминаниях. И Чейз с ужасом осознавала пережитое: оно оставалось для нее чуждым, будто сознание отвергало то, что могло причинить ему вред. Горло сдавливал ком. Слезы невольно бежали по щекам, вот только в груди проснулась решимость примириться, подчиняясь хитрому сплетению судьбы.

В комнате ее ждал Анри. Он задумчиво листал книгу, погрузившись в выдуманный мир героев. В светлых, наспех высушенных волосах поблескивала ранняя седина. Эмма уже видела его таким: просторная серая футболка, джинсы, черная нить, обвивающая запястье. И все же она не могла не рассматривать его. С гордой осанкой, полный строгости, хмурый… Вот только в облике сквозила необузданность, и казалось, что в любую секунду он может уничтожить все вокруг себя. Брэйден был огнем, который едва подчинялся нестихающему ветру: от сильных порывов языки пламени лишь разрастались, готовые сжечь все на своем пути.