Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

Мужчина возился в углу, пытаясь взломать замок. Его напарник тревожно оглядывался, выискивая в толпе быстро перемещающийся силуэт верховного мага.

– Больно ты смелый. Вдруг нас заметят? Говорят, от него ничто не ускользает. Даже запах полыни среди других жженых трав, – второй мужчина перебирал засаленный край камзола.

Тодор медленно повернул голову, внимательно рассматривая взломщиков, и бесшумно подкрался. Серьезность его намерений и бесстрастное лицо вселяли страх в любого, кто становился на пути. Толпа расступилась в надежде избежать неприятной стычки.

Маг расстегнул тугую пуговицу, мешающую свободно дышать. Больше ему ничто не мерещилось. Свеча в дрожащей руке одного из мужчин зашипела, вспенилась, обжигая горячим воском мозолистые руки.

– Простите… Мы… Мы…

– Нет, – Тодор магической нитью сдавил горло говорящего. Она царапала, медленно резала кожу взломщика, пуская первые капли крови. – Вы сделали свой выбор. В этих стенах действуют лишь два закона: мой и Нордвуда. И если город жаждет смертей, он их получит.

Черные глаза вспыхнули. Вампир обнажил клыки. Вены на шее набухли, но он сжал кулаки и щелкнул пальцами, призывая подчиненных.

– Заприте их в подземельях, они как раз туда направлялись, – двое служащих коротко кивнули и поспешили увести незадачливых воров. – Там скучать не придется.

Маг поправил манжеты и вернулся на привычное место недалеко от входа. В мыслях все еще вертелся силуэт, всколыхнувший воспоминания, но теперь перестал тревожить давно похороненные чувства.

В общей атмосфере было нечто притягательно-пугающее. Ник казался напряженным, словно чувствовал, что что-то должно произойти. Зеркальный знак S неприятно жег запястье, напоминая о себе. Перед глазами помутнело. Силуэты присутствующих переливались серебром. Через мгновение все померкло – выключили освещение. Но ведьмак видел призрачные тени. Они слонялись, заглядывая в чужие души, питались эмоциями и бурлящей жизнью.

Тэй сжал руку – символ вспыхнул новым светом. На этот раз небесно-голубым. Внутри все разрывалось на части, будто Николас раздваивался. Хотелось верить, что это ложные ощущения, но нарастающая боль говорила об обратном – часть его души переходила в мир заблудших душ. Он сжал зубы, едва сдерживая животный крик отчаяния.

Казалось, грудь налилась расплавленным свинцом, выжигающим все живое, что в нем осталось. Кровь пульсировала в висках, отсчитывая минуты, прежде чем ведьмак задохнется от выворачивающих наизнанку страданий. Сердце ускорило ритм, набатом отбивая, возможно, последние удары перед смертью. Ник думал, что это конец. И он жаждал его. Лишь бы не чувствовать, лишь бы не вдыхать обжигающий воздух.

Мерцающие огни и парящие свечи резали глаза. Тэй на время зажмурил их и резко открыл. Все поплыло. Люди смешались в единую пеструю массу. Декорации и диковинные растения сплелись в узел, который будто сдавливал его горло, лишая свободного вдоха. Туман стелился над мраморным полом. В мгновение все потеряло цвет. Размытые силуэты стали серой стеной. Выцвели все чувства. Погасла боль. Он – пустота. Никто. Тень, которую никто не заметит.

Его дар высасывал из него жизнь, разрывал на части, испепелял последнюю надежду.

Николас едва держался на ногах, упрямо сопротивляясь заблудшим призракам, желающим затащить вторую часть души в свой мир.

Их отпугнул мягкий, но при этом звонкий голос. Он раздался в кромешной тишине, и все заиграло новыми красками. Воздух наполнился вишневым ароматом. Сердце застучало с новой силой, напоминая о недавней боли. Но ее перекрывало щемящее ощущение близости.

– Аннетт, – он различил бы ее фигуру среди тысячи других.

Легкое, практически невесомое темно-синее платье с широкой, пышной юбкой закрывало колени. На корсете поблескивал причудливый мотылек, вышитый гладью и бисером. Ведьма взволнованно приложила ладони к груди. Прозрачная ткань рукавов тихо зашелестела. В этом простом, плавном движении читалось волнение, и Тэй готов был утонуть в нем.

– Ты не ответил, – Ани бережно провела холодными пальцами по кровоточащему знаку, и рана затянулась. – Что-то случилось?

– Нет… нет… нет… Пока ты рядом, ничего.

Он хватался за нее, как утопающий хватается за соломинку. Рэндел наполняла его чувствами. Но Ник отступил, отгораживаясь от предложенного спасения. Ее забота оставляла рубцы на сердце. Он не заслужил. Вот только трепетное переживание, боль, исходящая от нее, смешивались воедино с желанием все вернуть. Его надежда вспыхнула, но тут же погасла, словно перегоревший маяк, осветивший последний путь тонущему кораблю.

Внутри что-то с треском надломилось. Аннетт взглянула на него и невольно содрогнулась – серебряная окантовка радужки была лишь на одном глазу. Он стал частью мира заблудших душ, оставаясь и в этом. Сейчас человек, через какое-то время – призрак. Николас ходил по лезвию ножа. Неверное решение – и… гибель. Это понимание откликнулось в груди Рэндел тревогой и осознанием, что эти переживания больше ничего не значат. В них нет близости, нет привязанности, нет ничего, кроме сочувствия.

– Я рад, что ты его носишь.

Тэй бережно коснулся трикветра, висевшего на шее у Ани. Тот вспыхнул, отозвавшись вибрацией. Ник подарил его год назад. На таком же Маскараде. И исчез, оставив после себя осколки в сердце. Неразделенные чувства невыносимы, если спустя время находится малейший отклик – хрупкая надежда воскресить их.

Ведьмак не дал произнести ни слова. Аккуратно закрыл ладонью пересохшие губы Рэндел.

– Я всегда шел против правил. Дай мне возможность нарушить еще одно и украсть твой танец.

Сочетание древесных нот: горьких, терпких, с привкусом рома и табака – окутали Аннетт с ног до головы.

– Не помню, чтобы ты о чем-либо просил, – ведьма опустила глаза, сдерживая вспыхнувшие эмоции.

Чем сильнее Николас пытался вторгнуться в ее жизнь, тем больше ломал ее. Его ничто не останавливало. Он готов был уничтожить ее, чтобы вновь собрать по осколкам. Казалось, он нуждался в разрушении, нуждался в боли, которую причинял. Тэй тяжело и сбивчиво дышал. Ани столь отчетливо ощущала частый стук его сердца, словно оно билось в ее собственной груди.

Широкие ладони легко скользнули на талию. Едва ощутимый аромат вишни, исходящий от волос Рэндел, дурманил голову, и Ник закрыл глаза, наслаждаясь, возможно, последней близостью. Аннетт была в паре сантиметров от него. Слишком близко, чтобы оставаться безразличным, но в то же время слишком далеко, чтобы сделать еще один, самый важный шаг.

Ее зеленые глаза блестели. Не то от слез, не то от ярких бликов, блуждающих в полумраке. В этот раз все было иначе: несмотря на мягкость и чувственность, в ней читались стальная уверенность и решительность. Боль делает сильнее, даже если кажется, что ты давно сломался.