Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Тигрица в образе женщины досадливо хмыкнула.

– Да, похоже, напрасно я ожидала от лис просвещенности.

Мать сохраняла спокойствие.

– Люди говорят, я – последняя из мудрых тигров, – сказала тигрица в образе женщины. – А знаешь, почему?

– Я думал, все остальные разошлись в другие места, – ответил я, так как причин скрывать правды не видел. – А ты в самом деле последняя?

Тигрица в образе женщины расхохоталась.

– Почти что так. Почти что так…

Шелковые одежды подернулись рябью, и мудрая тигрица вновь приняла истинный, изначальный облик.

– Я в свое время прикончила куда больше ста человек. Уж если за что берешься – не бросай дела на полпути. Но со временем быть человеком мне надоело. Затосковала я по прежнему платью – полоскам, клыкам да когтям.

– И что же? – спросил я, встопорщив усы.

– И, чтобы вновь стать тигрицей, пришлось мне убить и съесть сто мудрых тигров, своих же сородичей.

Мать напряглась всем телом, а у меня от изумления глаза полезли на лоб.

Тигрица смерила меня пристальным взглядом.

– Ну что ж, если лисенок от своего не отступится – а он не отступится, я эту порчу безошибочно чую – есть у меня для него пара слов.

Я смотрел на тигрицу, точно завороженный. В эту минуту она могла бы броситься на меня, а я бы и не шелохнулся. Мать негромко, отрывисто рыкнула.

– Стать человеком… тут дело вовсе не в плоской морде, слабом чутье да манере разгуливать на двух ногах, – сказала тигрица. – Вот чего ваше племя никак не может понять. Дело в вечном влечении к сплетням, к постельным перипетиям да совершенно не свойственным лисам привязанностям – одним словом, в человеческом сердце. Мне, разумеется, эти материи глубоко безразличны, вот почему я никогда в ловушку человечьего облика не попадусь. А вот лисы, в силу причин, которых мне так и не удалось постичь, неизменно теряют себя, тонут в новых обличьях.

– От всей души благодарим тебя за совет, – сказала мать, пристукнув хвостом по земле. – А благовоний я для тебя непременно стащу.

По всему было видно: ей не терпится поскорее убраться подальше отсюда.

Тигрица не слишком-то благосклонно махнула лапой.

– Ради меня, лисичка, можешь не утруждаться. А тетке своей передай от меня предостережение… если, конечно, успеешь.

Спустя две недели после визита к мудрой тигрице я услыхал о прискорбной гибели сестры моей бабки, Сонгхвы, но это меня от выбранного пути не отвратило.

– Смелее, лис, – поторопила Чон. – Если твое предложение искренне, то и мифических тигров тебе опасаться незачем.

Тут я чудом не рявкнул, что эти «мифические» тигры – самые страшные создания на свете. Обычные – и то не подарок, а, сделавшись старше и оценив, насколько опасны мудрые тигры, я предпочел бы к себе их внимания не привлекать. Но оставаться связанным мне тоже ничуть не хотелось: как знать, много ли у меня времени, чтоб выпутаться из этой передряги?

– Клянусь кровью мудрых тигров, – сказал я, – исполнить заключенный с тобой уговор без обмана. Без лисьих хитростей.

В ушах загремел циничный, раскатистый хохот мудрой тигрицы. Счастье, если это – просто игра воображения…

Не тратя времени на новые угрозы, Чон расстегнула ремни, склонилась к моему креслу и развязала меня. Ловкостью ее рук оставалось только восхищаться. «А ведь она могла бы стать моей», – с сожалением подумал я, но уговор есть уговор. Возможно, лисьи обещания стоят недорого, однако стать добычей разгневанной тигрицы мне вовсе не улыбалось. К клятвам мудрые тигры относятся крайне серьезно… если, конечно, внимание на них обратят.

Затекшие лапы ныли, в горле саднило так, что больно было глотать и говорить. Но что такое боль в сравнении с чувством свободы?

– Благодарю тебя, – сказал я.

– Рекомендую снова стать человеком, если тебе это по силам, – сказала Чон.

Я едва сдержал усмешку.

– В кресле будет удобнее, – пояснила она.

С этим было не поспорить. Невзирая на боль, я сумел сосредоточиться и воззвать к волшебству превращений, а волшебство это, надо заметить, обладает своеобразным чувством юмора. На сей раз оно, вместо старомодного придворного платья, нарядило меня в одежды подметальщицы улиц, не позабыв и о шляпе. Как будто эта шляпа (особенно здесь, в рубке катафракта) годна хоть на что-нибудь, кроме того, чтоб шутом меня выставить!

Чон, к чести ее, даже не улыбнулась. А если бы засмеялась, я бы и в горло ей мог вцепиться – настолько был выведен из себя.

– Нужно идти, – зевнув, сказала она, – но преследователи слишком близко. Упроси мелких божков укрыть нас от их приборов. Тогда мы сможем двинуться дальше, подыскать укрытие и как следует отдохнуть.

Подобная вера в мою способность уговорить мелких божков откликнуться на мои просьбы трогала до глубины души… однако слово я дал, а значит, придется сделать все, что смогу.

– Тебе повезло, – отвечал я. – Сегодня мелкие божества как раз голодны.

Если она и почувствовала в этом иронию, то никак на нее не отреагировала.

Кормление богов – дело хитрое. Большую часть познаний на этот счет я почерпнул от Сонгхвы, сестры моей бабки. Мать подобной волшбой пренебрегала: дескать, собственный мех, не говоря уж обо всех обыденных уловках, перенятых у матери, укроет ее от напастей куда вернее всяких богов. Что до меня, я ей в подобных вещах значительно уступал.

Великие божества Небесного Чина, направляющие круговорот звезд, откликаются на человечью лесть – благовонные курения (кстати сказать, я не раз задавался вопросом, зачем возжигает благовония та мудрая тигрица – на радость золоченой статуе, или для собственного удовольствия), подношения в виде жареной утки с мандаринами либо рулонов шитого золотом шелка, а к самым могущественным из великих божеств не подступиться без ритуалов и песнопений. В этом я, так и не набравшийся храбрости сожрать шамана или волшебника, разумеется, ничего не смыслил (зато об участи сестры моей бабки, Сонгхвы, ни на минуту не забывал). По счастью, иметь дело с мелкими божествами было куда как проще.

– Нет ли в твоей машине детали, без которой можно обойтись? – спросил я Чон.

Чон поджала губы, но спорить не стала. Достав отвертку, она отвинтила одну из приборных панелей вместе с джойстиком и всем остальным, однако винты бережно спрятала в карман.

– Похоже, поврежденная рука уже ни на что не годна, – сказала она.

Оголенные пучки проводов и трубки системы охлаждения выглядели, точно обнаженные вены. Поморщившись, Чон принялась выдергивать разъемы кабелей из гнезд и вскоре освободила панель.

– Сгодится?

Мелкие божества навряд ли разбирались в устройстве катафракта лучше меня.

– Да, – подтвердил я с уверенностью, которой на самом деле за собой вовсе не чувствовал, и протянул руку к панели.