Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Конечно, кончил наш друг Геракл скверно, однако Ясон его в этом опередил.

Теперь позволь сказать еще пару слов об этом нашем герое, капитане прекрасного «Арго» (кроме шуток, корабль был – просто загляденье, и его бесславная гибель навсегда разбила мне сердце).

На острове Лемнос Ясон соблазнил местную царицу – и только затем, чтобы бросить ее заметно располневшей. И не подумай, будто он пек ей вкусные коврижки до того самого часа, как мы тайком улизнули с острова посреди ночи, не расплатившись за стол и кров в течение целой зимы. Нет, он ее именно что обрюхатил.

Зима выдалась – просто жуть. Мачта треснула в двух местах, да и порванные ветром паруса нельзя латать до бесконечности.

Потому мы пристали к берегу Лемноса, острова женщин, окруженного бурными водами. Все мужчины остров оставили – сели в лодки, ушли и не вернулись.

Пока Ясон сговаривался о позволении остаться на Лемносе до весны, герои-аргонавты шутили, будто причина бегства местных мужчин состоит в волосатых ногах или невыносимом зловонии лемниянок. Но на это я вот что скажу: Лемнос – остров рыбачий, и если пропах насквозь рыбьей костью да чешуей, то женщины тут совсем ни при чем.

Там мы с Мелеагром могли бы жить счастливо. Рыбу ловить научились быстро, а о брошенной невесте возлюбленного вдали от дома нетрудно было забыть. Но приключения звали в путь. Настала весна, и, благодаря сладким посулам Ясона царице (все еще верившей, будто Ясон возьмет ее в жены прежде, чем она разрешится от бремени), пришлось нам под покровом ночной темноты спустить «Арго» на воду и втайне от всех уйти.

Ясон до утра потешался – чудом, дескать, сумел улизнуть, а я слушала все это и молча кипела от возмущения. Смолчала только из-за любви к «Арго» да приключений, ждавших нас впереди.

Ну что ж… прослыть человеком хорошим ни один герой на свете еще не стремился.

Позволь, я о Ясоне еще кое-что объясню.

Нетрудно подумать, будто он был рожден царствовать, будто все детство его прошло в пышности, среди шелковых подушек, сластей, славословий – среди всех радостей и богатств, какие только могут выпасть на долю ребенка. Будто жил он той самой жизнью, от какой я удрала со всех ног – куда угодно, лишь бы подальше.

На самом деле рос он совсем не так. Первые годы жизни он, сын царя, незаконно лишенного трона, провел на попечении то ли крестьян, то ли кентавров – смотря какому из сказаний верить.

Я бы поставила на кентавров. Скромности в Ясоне не было ни на грош – одна только раздражительность да надменность. Держался он так, точно на каждом шагу ждал, что ему под ноги ковер расшитый подстелют. Воспитанник крестьян в жизни себя так не поведет.

Войдя в возраст, Ясон явился в Иолк, в Фессалию, заявить о правах на отцовский трон, вооруженный ворохом сказок да острым мечом. Разумеется, такой поворот оказался неудобен для всех, а особенно для его дядюшки Пелия, который год правившего Иолком в свое удовольствие.

По пути, помогая старухе (вероятно – богине Гере) переправиться через реку, Ясон потерял сандалию. Правда, Клитий из Трои подозревал, что сандалию Ясон потерял, скорее, жаря подвыпившую девицу. Какая из версий, на мой взгляд, правдоподобнее, догадайся сама.

Между тем оракул загодя предостерег царя Пелия, что ему суждено умереть от рук человека, босого на одну ногу, а потому встречать племянника дружескими объятиями Пелий отнюдь не собирался. Тут уж судьба с паранойей столкнулись лбами, точно два барана на мосту.

– А как поступил бы ты, мальчик мой, явись к тебе человек, что, по словам оракула, станет твоим погубителем? – спросил Ясона коварный дядюшка за чашей вина.

Ну, а Ясон, сроду не самый быстрый корабль во флоте, утер с подбородка вино и ответил:

– Отослал бы его с невыполнимым поручением в дальние страны, где он наверняка найдет смерть, а нет – так, по меньшей мере, два-три года носа назад не покажет.

Как оба расхохотались…

На следующий же день Ясон был отослан в эпические странствия, добыть Золотое Руно и тем доказать, чего стоит.

Пошла бы я с ними, зная, что наша затея признана невозможной задолго до того, как я хотя бы до Фессалии добралась? Да, будь оно все проклято! Ради шанса промчаться по волнам под парусом «Арго» я вызвала бы на бой даже дракона. И сейчас ради этого корабля против любого дракона выйду – пусть только подождет, пока клюки старческой в сторонку не отложу да к схватке не изготовлюсь.

Ах, если б он еще плавал… но нет, стать древней развалиной вроде меня «Арго» было не суждено.

Словом, смириться с характером Ясона ради «Арго» вполне стоило – по крайней мере, так я полагала в те дни. Понятия не имея, насколько эта цена может взлететь со временем.

И вот, наконец, мы вошли в воды Колхиды, а по прибытии, усталые, изголодавшиеся, представились мирными путешественниками, ищущими царского гостеприимства во владениях грозного царя с целью украсть его самое ценное, самое дорогое сокровище.

Знаю, знаю, что у тебя сейчас на уме. «Зачем Ясон так поступил? Ведь это же, – думаешь ты, – вернейший способ провалить столь деликатное, сложное дело!»

И верно, отчего же Ясон из Фессалии пустил все псу под хвост?

Сообщу тебе следующее: у царя Колхиды имелась дочь. Юная, едва достигшая брачного возраста, добровольно хранящая девственность дочь.

Эпическая поэма рождается на свет сама собой, не так ли?

Медея казалась очень похожей на меня – царевной, готовой отправиться куда угодно, только бы вырваться из отцовского дворца. Ей очень хотелось бежать, а в Ясоне она увидела очаровательного, блестящего царевича прямиком из волшебной сказки – одним словом, героя.

Нет, Медея была умом не обижена, но совсем молода, оттого перед обаянием золотого юнца и растаяла. И стала нашим секретным оружием: без нее мы ни за что не сумели бы пробраться мимо дракона, а после – покинуть город.

После, многие годы спустя, Ясон заявил, что любовь к нему Медее внушили боги… ну, если так, не он один у Афродиты в долгу.

Вдобавок если б не наша тихая, темноглазая царевна да не ее искушенность во врачевании, я бы здесь сейчас не сидела. Она, Медея, жизнь мне спасла.

Жалко, сама спастись не сумела…

Самое худшее, что стряслось с нами той ночью…

Погоди. Не могу я так, сразу, об этом; дай мне минутку собраться с силами.

Бежали мы, аргонавты, назад, на корабль, с краденым Золотым Руном и краденой царевной. Позади – крики, вопли, отсветы факелов… тут-то мы и сообразили, как здорово влипли.

Царь Эет всерьез вознамерился истребить нас всех и съесть, и кто мог бы его в том упрекнуть?

В порту нам, готовые к кровопролитию, преградили путь двое суровых юных воинов в роскошных одеждах, с дорогими мечами – братья Медеи. Мой Мелеагр, и Персей, и все прочие вместе с Ясоном кинулись в бой. Я биться уже не могла, получив одну из тех ран, что неизбежно ведут к медленной смерти, пока наш бесстрашный вождь обольщал очередную девицу.