Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

– Хитро придумано, – сказала Ли, дивясь на изображение.

Впервые в жизни она сумела увидеть, как выглядит Примус на самом деле. И вместо безупречного круга, каким всегда его себе представляла, увидела диск с лохматой, расплывчатой кромкой. Тянувшиеся от него во все стороны языки пламени напоминали тонкую бахрому исполинских нефритовых медуз, что водились в озерах. Сам диск тоже оказался совсем не похожим на поверхность жемчужины. Его белизну портили, оскверняли темные пятнышки вроде сора в чаше кумыса или юношеских прыщей на щеках.

«Но ведь Владыка Примус непорочен! Он же предмет не земной, а небесный, откуда на нем могла взяться грязь?»

– Далек от совершенства, не так ли? – устало, но и с облегчением в голосе спросил Алуан. – И это еще не самое интересное. Постарайся запомнить расположение точек.

С этими словами он развернул «солнцескоп» в сторону Секундуса.

– Рассказывай, что теперь видишь.

Секундус был далеко не так ярок, как Примус, и изображение на экране тоже получилось много более тусклым. Но как только глаза Ли приспособились к этому, она снова увидела и языки пламени, окаймлявшие солнечный диск по краям, и россыпь черных точек на его поверхности. На этот раз точки напомнили ей торчащие из озера камни, а вон та группа очень похожа на сотни туров, змеей протянувшихся от края до края Таннерджина, священного поля, где каждый год сходятся все племена…

«Стоп!»

Выхватив ящик из рук Алуана, Ли развернула его в сторону Примуса, а после снова направила на Секундус, а после – на Терциус, а после – снова на Примус…

Наконец она опустила «солнцескоп» и в изумлении уставилась на Алуана, но тот держался как ни в чем не бывало. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он просто стоял и ждал – ждал, что она обо всем этом скажет. Но в то, что увидела Ли, невозможно было поверить. Нет, это морок, мираж!

– Секундус и Терциус, – дрожащим голосом заговорила она, – выглядят в точности как Примус… как отражение Примуса в зеркале!

Чего бы ни ожидала она от Алуана, но только не этого. Алуан торжествующе завопил, захохотал, прошелся колесом, а после подскочил к ней и крепко поцеловал.

Ошеломленная, Ли утратила дар речи.

– Наконец-то, наконец-то!!! – вскричал Алуан, стиснув ладонями ее щеки и прижавшись лбом ко лбу. – Я ведь ни с кем не мог этим поделиться! И долгое время думал, будто повредился умом, будто мне только чудится! Делал солнцескопы, а после ломал их только затем, чтоб сделать еще один и еще. Но ты видела то же, что видел я! Значит, это не морок!

– Но что это значит?

– Не знаю! Я по секрету от всех наблюдаю за солнцами уже который год. И темные точки со временем становятся гуще.

С этим он вынул из-за пазухи и развернул огромный лист тончайшей тауроховой кожи, выдубленной и выскобленной до нежности носа новорожденного младенца. Кожа была сплошь исчерчена изображениями дисков в россыпях черных точек.

– Видишь? Со временем расположение точек меняется, и всегда одинаково. Что появляется на Примусе, можно видеть и на Секундусе, и на Терциусе, и на Квартусе… только наоборот: где восток, там запад, а где запад – восток.

Ли слушала все это с ужасом в глазах.

– Не понимаю. Ты хочешь сказать, что остальные девять солнц, кроме Примуса, миражи? Что их не существует?

Алуан покачал головой.

– Ответов у меня нет. Однако я точно знаю: сказания, на истинности которых настаивает твой отец, – неправда. Все десять солнц одинаковы, сушь усиливается день ото дня, дичь в прежние времена была крупнее и многочисленнее, а, может статься, в прошлом нам вообще не нужно было охотиться. Не знаю, как все это связано между собой, но одно знаю точно: заставлять себя верить в обман я больше не могу.

Тут он кивнул на «солнцескоп» в руках Ли, а Ли крепко задумалась о том, что видела на полупрозрачном экране. Действительно, едва она увидела бахрому пламени, окаймлявшую диск Примуса, всю веру в безукоризненно гладкие, неизменные рассказы отца как рукою сняло.

Но тут ей вспомнилась другая история, как-то рассказанная отцом в сильном подпитии. Сам он над этой историей насмехался: дескать, правды в ней нет ни слова.

– Этот старый миф о Земле, – сказал он, – просто-напросто выдумка.

Что такое «Земля» – название местности, имя человека или божества – не знал никто. Ясно было одно: корни сказания тянутся во времена до прихода Зиксларов, ведут к колыбели Терран, и эта история здорово Ли напугала.

– Давным-давно, в дни юности мироздания, когда Терране еще жили в родном своем мире, было на свете десять солнц.

Все разом они в небо не поднимались. Наоборот: спали себе в недрах мира, и каждый день на востоке всходило новое, согревало и освещало мир, а после садилось на западе, приводя в мир ночь.

– Ли, что такое ночь?

– Не знаю, отец не объяснял. Но, если солнца всходили в небо по одному, наверное, ночь – это время, когда солнца нет.

– Но ведь в небе всегда есть солнце – хотя бы одно, а то и несколько.

– Дай мне закончить рассказ.

– Однажды соскучились десять солнц и решили: выйдем на небо все вместе да поиграем. Жар десяти солнц разом оказался невыносим. Воды морей и озер закипели, обнажившиеся русла рек растрескались от жары, растения увяли, звери тяжко задышали от жажды, работавшие в полях попадали с ног…

– Что значит «работавшие в полях»?

– Не знаю! Отец в тот день наговорил много бессмыслицы.

– Ну, а дальше явился Терранам на выручку великий герой. Звали его Хоу И [114] Стрелок И, великий лучник, один из самых известных персонажей китайской мифологии. . Взобрался он на высочайшую гору и оттуда, с ее вершины, потребовал, чтобы солнца вернулись к заведенному порядку.

Солнца отказались.

Тогда Хоу И выхватил лук, сделанный из рогов сильнейшего, огромнейшего из быков-таурохов, наложил на тетиву стрелу, сделанную из острейшего тростника, росшего на берегах Желтой реки, и оперенную длиннейшими из хвостовых перьев перелетного дикого газокрыла. Натянул Хоу И лук свой так, что оружие сделалось круглым, как диски самих солнц, и спустил тетиву.

Пораженное стрелой, одно из солнц рухнуло в море и утонуло в волнах, словно огненная птица, подстреленная на лету.

Одно за другим, сбил Хоу И девять солнц с неба. Десятое, придя в ужас, поклялось восходить и садиться каждый день с размеренностью колебаний маятника. Так великий герой равновесие мира и восстановил.

Смежил Алуан веки, над рассказом Ли поразмыслил и открыл глаза. Решимость в его взгляде приводила в восторг, но в то же время внушала страх.

– Что ты задумал? – спросила Ли.

– Я должен стать, как Хоу И. Сбить солнца с неба. Надо в Город идти, иначе наш народ не спасешь.