Нил Гейман - Мифическое путешествие: Мифы и легенды на новый лад [сборник litres]

Проглотила, и тут же вновь оказалась среди токов ветра и запахов жизни, на цветущем лугу, в окружении такого множества ярких красок, что глазам сделалось больно. Рядом стояла мать – рослая, сильная. Бросила Возлюбленная Хлебов лиру, распахнула объятия, но, увидев печаль на лице дочери, лишь прошептала:

– Что я наделала…

– Для мертвых я – то же, что ты для живых, – пояснила матери Сияющая Во Тьме.

– О дитя мое благословенное, – всхлипнула Возлюбленная Хлебов. – Какой ужас я совершила…

Заплакали они вместе, и, наконец, дочь обняла мать: печаль ее одолела гнев. Когда же обе разжали руки, Возлюбленная Хлебов спросила:

– Ну а теперь скажи: ела ли ты что-нибудь там, в Глубинах Глубин?

– Да, – кивнув, подтвердила Сияющая Во Тьме, – я проглотила три зернышка из мужнина сердца.

Мать ее улыбнулась с любовью и грустью.

– Тогда ты вольна возвращаться к нему на третью часть каждого года. Сезон льва и сезон лебедя будешь проводить у меня, а вот сезон змеи – с мужем и всеми своими детищами.

Такова была сказка, рассказанная Подношением От Ангелов на вторую ночь служения своему господину, Бессмертному Змею. Все те, кто слушал ее, так и не поняли, когда же она завершилась: каждый плыл вниз по течению незнакомых мерцающих рек, а с рассветом вновь оказался в стенах Чертога Наивысшей Радости. Молча, старательно не замечая друг друга, гости покинули зал, и Змей со спутником остались одни.

Подношение От Ангелов сидел, сложив руки на коленях и опустив взгляд.

– Вечером приходи снова, – прошептал Змей.

– Как пожелаешь, о великий владыка.

– Нет. Дело тут не в желаниях. Дело в самой моей жизни. Твой голос – мое дыхание. Сказки твои – моя кровь. Я был мертв, а ты вдохнул в меня жизнь.

Тут Подношение От Ангелов поднял голову и в первый раз встретился взглядом со Змеем.

– Хорошо, – сказал он. Я приду вечером.

– Спасибо тебе, – ответил правитель.

В тот же день, вскоре после обеда, в рабскую комнатку Подношения От Ангелов явились четыре женщины, переодетых помощниками министра. Правду сказать, маскарад их был неважен, несмотря на фальшивые бороды и усы, и волосы, убранные под чиновничьи шляпы о трех углах.

– О владыки, чем я могу вам служить? – спросил Подношение От Ангелов, почтительно склонив голову.

В ответ все четверо захихикали, а та, что нарядилась в платье чиновника высшего ранга, с придыханием, басовито ответила:

– Мы пришли отвести тебя в новые покои.

– Как пожелаете, – сказал Подношение От Ангелов, поднимаясь на ноги.

Проследовав из внешних Кругов Земных И Небесных во внутренние, все пятеро вошли в просторные покои из множества комнат с высокими потолками. Стены украшали затейливые гобелены, полы покрывали ковры, с виду неотличимые от летнего луга. Поверх лаковых столиков и кресел были разложены всевозможные наряды, от блестящих парчовых халатов с полосатым воротом до туфель с длинными, узкими, закрученными спиралью носами. В спальне стояла огромных размеров кровать, заваленная грудой разноцветных подушек и одеял.

«Помощник министра» хитро улыбнулась, взмахнула изящной (каждый ноготь выкрашен лаком иного цвета) рукой, указывая на все это великолепие.

– Тебе нравится? – спросила она.

– Да, все это просто прекрасно, – отвечал сказитель.

– Наш повелитель, Бессмертный Змей, приказал приготовить для тебя эти покои.

– Мою благодарность невозможно выразить словом.

Все четверо вновь захихикали, не в силах представить себе мысли и чувства, которых сей благословенный муж не способен выразить словом.

– Ткани я выбирал сам, – сказала «помощник министра», игриво кивнув в сторону спальни. – И для твоих одежд, и для места отдохновения… и наслаждений.

– Твой вкус безупречен, – с поклоном откликнулся Подношение От Ангелов. – Надеюсь, ты не сочтешь меня неблагодарным, если я попрошу кое-что изменить?

– Разумеется, нет! Наш повелитель распорядился предоставить тебе все, чего ни пожелаешь. – Тут «помощник министра» улыбнулась, а остальные трое потупили взоры.

– Мне нужно только одно: кровать поменьше.

Женщины изумленно подняли брови. Видя это, Подношение От Ангелов пояснил:

– Я – раб. Радость мне приносит одно только служение повелителю. Я буду жить здесь, буду носить одежды, в которых меня желает видеть Бессмертный Змей, но спать соглашусь лишь на невольничьем ложе, узком и жестком.

«Помощник министра» вновь испытующе улыбнулась.

– О, но что, если ты возжелаешь… общества?

– В таком случае, мой господин, и надлежащая обстановка, несомненно, окажется под рукой.

«Помощники министра», ни слова более не говоря, удалились. Вскоре на смену им явились работники с поручением убрать из спальни кровать, вполне способную приютить и сказочника, и всех четырех женщин, переодетых чиновниками, но Подношения От Ангелов дома не оказалось. Исчезли и простыни, и подушки, и одеяла, и большая часть нарядов: все это спутник правителя унес во внешние круги, чтобы раздать рабам и обездоленным.

Той ночью он поведал гостям Бессмертного Змея печальную историю женщины, породившей на свет привидение. Те, кто ее слушал, очутились под серым небом, озаренным лишь вспышками розовых с фиолетовым молний. С рассветом слушатели пришли в себя, не сомневаясь, что проливали слезы целую сотню лет, однако ж отправили в чрезмерно просторные, но совершенно пустые покои сказителя немало подарков – перстней, и картин, и изумительных игрушек. Все это Подношение От Ангелов тоже роздал бедным, оставив себе только одну картину, миниатюру, изображавшую черную с желтым птичку на ветвях златолистого древа.

Все это время, все эти три года, официально считавшиеся одним и тем же моментом нескончаемой жизни Бессмертного Змея, его сестра и спутница, Сокрушенная Небесами, провела в пустой комнатке, самой же ею для жительства и выбранной. Служанки ее жили куда роскошнее, ибо все они были придворными дамами, а она, предоставив им выкрашенные серым покои, перебралась в комнату для прислуги. Несмотря на все мольбы юных девиц, стосковавшихся по романтике и интригам, куда-либо ходить и с кем-либо видеться она отказывалась наотрез. Что в этом толку, если над городом в любой момент может раздаться рев труб, по мостовым загрохочут копыта белых быков, а затем Пресвятые Чтецы перережут ей горло и бросят ее сердце в горшок со смертоносным варевом?

Вот потому она и сидела себе взаперти, чаще всего – попросту глядя в стену, порой же слагая причудливой формы стихи, для записи коих ей служила большая, переплетенная в кожу книга, некогда принадлежавшая ее бабке. «Не покончить ли с жизнью?» – размышляла девушка, макая перо в самую черную тушь и покрывая убористыми строками прежние записи (надо думать, сплошь перлы мудрости – что ни фраза, то откровение). Миг – и с жутким, томительным ожиданием будет покончено, а заодно все расчеты Чтецов пойдут прахом… Именно это соображение и подсказывало: покончить с собой ей не дадут ни за что. Помимо щебечущих придворных дам, у дверей постоянно несли караул двое стражников. Ей было сказано, что стражники присланы Бессмертным Змеем, дабы оберегать ее жизнь и покой, но Сокрушенная Небесами прекрасно понимала, зачем они здесь и чьи выполняют приказы.