Антон Бильжо - Где сходятся ветки [litres]

Маша мне на металлическую коробку кивает: «Суй руку, вы ж близнецы». Я ладонь приложил, да как вздрогну! Из коробки голос: «Идентификация пройдена успешно, сообщите пароль». – «Песенка хороша, но слышу я плохо». Только Маша это молвила, как двери лязгнули, скрипнули, в стороны поехали. А за ними те же ели, и среди них нечто черное: гора не гора, куча не куча, – груша гигантская.

Ступили мы на территорию, пошли по дорожке. Бугрится перед нами все ближе серое, шишковатое, на нарост похожее, только больше любого известного дерева. У стен фургончик с надписью: «Несушка. Замороженные окорочка». «Ничего не напоминает?» – тихо Маша спрашивает, а сама в мой локоть вцепились и дрожит как осиновый лист, зуб на зуб не попадает. «Напоминает». – «Напоминает ему… Ты всегда так говоришь».

Вход еле нашли – простая дыра в пещеру. Внутри затхло, как у того же Женьки в погребе, и тоже картошкой тянет. Шарим на ощупь – коридор под уклон, потом еще один, ступени вниз. Маша на телефоне фонарик зажгла. Бетонные наплывы ожили, тенями заиграли. Что дальше? То в одну стену тыкнемся, то в другую. «Ничего, найдем», – Машу успокаиваю, а у самого мысли-скакуны – как бы потолок не обвалился, воздух не кончился, не запутаться бы в таком лабиринте насмерть, зарядки бы хватило. А вдали из глубины сарая сквозняк гудит, жуть наводит.

Наконец в стене коридора обнаруживаем низкий лаз в боковую келью. Заходим. Вроде пространство жилое. Фонарик выхватывает железную лежанку. Под ней горшок. На стене плакат с японским ниндзей на мотоцикле. Столик с детскими рисунками – чудища сплошные. По полу раскиданы игрушки, как Митька любил, – гоночные машины, мотоциклы, солдаты всякие. Рядом с кроватью тумбочка и книга – «Кодекс Бусидо».

«Сын, что ли?» – предполагаю. «Или любовник… Тот, который в тебя стрелял». – «Так он пидарок, получается, Гаврюша наш? Очень даже прекрасно. А почему же вещи детские? Или мы с педофилом дело имеем?!» – «Еще версии, Миша?» – «Умственно отсталый?» – «Кто его знает». Тут в голове у меня и связалось. «Слушай, Машка! А не мог Гавриил в Архангельске с моим приятелем Спиридоновым встречаться?» – «Мог, конечно». – «Ну, тогда, ясно». Человеком средней паршивости, гнилым изнутри Гавриил ведь был! Прав друг детства. И не средней, а высшей паршивости, первосортная скотина, раз гомосексуалист, любовника умственно отсталого завел, да еще и на преступление его толкал. Ладно. Будем разбираться.

Прошли комнату японскую насквозь. За ней тренажеры поблескивают. Дальше бассейн, в который я чуть было не свалился. Потом молельная со статуей золотого сидящего мужчины, перед ней кресло вальяжное. На стене картина – оранжевое пятно и колесо от телеги. «Это Будда», – пояснила Мария, чтоб я надолго не задерживался. «Знаю такого». Мы его много раз с Петровым обсуждали. Дальше гримерная. Висят костюмы на вешалках, парики, ленты с перьями. А между одеждой – картины с видами закатов. И тут же мольберт и голова скульптуры. Каждая комната в другую переходит, по типу коридора. После гримерной на склад вышли. В пятне фонаря мебель топорщится. Секретер, как у нас в Архангельске, только без посуды. Чучело верблюда – ни к селу, ни к городу. Точно, как из Ветеринарной академии. «Да, – Маша кивает. – Это оно и есть. Точнее, копия».

А ветер все сильней задувает, и в помещениях будто светлее, голубее становится. Не сразу мы поняли, что комнаты по кругу заворачивают. Чем ближе к центру, тем меньше вещей. Зато повсюду бумаги навалены – к стенам приколоты, с потолка свисают, пол слоями сизыми устилают, топорщатся. А на бумагах непонятные знаки: стрелки, ромбы, цифры, кресты да кривые линии. «Порядок бы тут навести», – говорю.

Вот наконец выходим в центральное помещение. Хочешь не хочешь, а остолбенеешь. Я такого материала в отделке никогда не встречал. Стены стеклом облицованы, причем не ровным, а пузырящимся. Похоже, как если бы бетон водой облили да заморозили. И по этой трубе ветер бумажки, как в цирке, гоняет. А далеко наверху луна синие стеклянные четки перебирает и поет: И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О- О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-Ю-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-О-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э.