Александр Матюхин - Колдовство [сборник litres]

За мрачными громадами заводов располагался спальный район, застроенный типовыми брежневками. «Арбеково» – подсказал 2GIS. Михаил изучал карту в смартфоне, пытаясь найти короткую дорогу к центру города, не обращая внимания на трупы кошек и собак, свернувшихся клубочками, на мертвых голубей и ворон с мокрыми, тяжелыми перьями, которые валялись на тротуарах и крышах автомобилей. Он уже видел такое в Судьбино. Дохлая скотина в хлевах, птицы, кошки и собаки на размытых дорогах. Только там среди трупов домашних животных скрючились и их владельцы, в приступе кровавого безумия загрызшие друг друга. Закостеневшие тела вращали мертвыми глазами, когда они проходили мимо. Всего три дня назад, а казалось, что прошла вечность.

Начался дождь. Капли падали тяжело, будто стекали по парафиновым свечам. Михаил убрал смартфон в карман куртки, застегнул молнию до самого подбородка, заросшего жесткой щетиной. Когда он брился в последний раз? Михаил не помнил. После смерти дочери такие вещи, как бритье, чистка зубов, душ, стали неважны. Дни ползли, как полупереваренные трупы в кишечнике огромного белого червя, безразличные ко всему, кроме обжигающей агонии.

Алиса стояла у остановки общественного транспорта, изучая доску объявлений. Афиши звали окунуться в мир фальшивого веселья. На пестром плакате с рекламой бразильского цирка белые тигры сидели спиной. Спинами повернулись отечественные поп-звезды, собиравшиеся в город с концертами. На всех афишах вместо фальшивых улыбок и изображающих радость лиц – затылки.

В кино герой наверняка бы сказал: «Что за?» Михаил слишком привык к чертовщине, чтобы удивляться. Он ждал, пока Алиса скажет, чувствует она ведьму или нет. Девушка отвернулась от доски объявлений и пошла по пешеходной дорожке, перешагивая трупы птиц. Вот и ответ.

В окнах пустых квартир горел свет, вывески супермаркетов мигали и приглашали за товарами. На афишах, баннерах, рекламных щитах люди отвернулись, разглядывая что-то в исподней реальности. Их всех объединял секрет, которым они не хотели делиться. Губернатор области, обещавший краю достойную жизнь; полуобнаженная девушка, демонстрирующая модный купальник; лысый амбал, грозивший баллоном с распылителем расползавшимся в стороны крысам. Все что-то скрывали, все были «в домике».

Около полудня они вышли к площади имени Ленина в центре города – закатанному в асфальт прямоугольнику, по сторонам которого стояли дореволюционные кирпичные здания.

В центре площади была разбита клумба. Трехметровый вождь мирового пролетариата лежал у подножия подпорной стенки, уткнувшись бронзовым лицом в жухлую траву и цветы, похожие на распотрошенную цветную капусту.

Алиса подошла к клумбе, встала на колени рядом с упавшим памятником, низко склонилась к земле, белокурые волосы запутались в мертвой траве. Платье задралось, приоткрыв бледные ягодицы.

– Эй, – окликнул Алису Михаил.

Она не повернулась, лишь ниже склонила голову, прислушиваясь к чему-то.

Михаил подошел к девушке. Рядом с памятником в земле зияла яма диаметром около полуметра, рядом – невысокий холмик почвы, раскисший от дождя. Алиса посмотрела на него из-под упавших на лицо волос, глаза из темно-вишневых стали алыми, полными ярости.

След от удавки побледнел до светло-лилового. Не раздумывая Михаил ударил ее кулаком в скулу, за секунду до того, как она на него бросилась.

Подскочил, схватил за волосы, стащил с клумбы на асфальт. Алиса вырвалась, зашипела, кинулась на него, метя в глаза. Михаил увернулся, перехватил ее поперек талии, бросил на землю, врезал ногой в живот. Алиса согнулась пополам задыхаясь, протянула руку, пытаясь схватить за мокрые джинсы.

– Тварь! – закричал Михаил. – Лучшего места не нашла?!

Он пнул ее ногой, заставляя перевернуться на живот. Алиса попыталась отползти, но Михаил встал рядом на колени, схватил ее за ноги, притянул к себе и вынул из ножен на поясе охотничий нож. Навалился сверху, левой рукой перехватил ведьму за шею и с силой прижал ее лицо к асфальту, а правой – разрезал платье у нее на спине, обнажив покрытую шрамами кожу. Алиса застонала, все еще пытаясь вырваться.

– Не дергайся.

Как же он ненавидел все это, ненавидел себя, Алису, рыжую ведьму!

Его рука не дрожала, когда он сделал глубокий надрез на спине Алисы. Отвращение не накатило, когда он прижался губами к ране и начал пить кровь. Жалость и отвращение – чувства, которые он не мог себе позволить. Алиса перестала дергаться, след от удавки на ее шее потемнел до багрового, стал почти черным. Михаил оторвался от раны, чувствуя, как внутри разливается тепло. По венам заструился жидкий огонь, чуждая сила. Тыльной стороной ладони он вытер перепачканный кровью рот, напоминая себе упыря из бабушкиных рассказов.

Алиса не шевелилась, хрипло дышала, сжавшись в дрожащий комочек, из крепко зажмуренных глаз текли слезы.

– Сучка знать своего хозяина должна, если ее не бить, не учить, то она тебя слушаться не будет, – наставлял Михаила Вадим Николаевич, раскуривая вонючую «козью ножку». – Нам с той дрянью, что детей жрет, не справиться. Ее ни пуля, ни нож, ни огонь не возьмет. Клин клином вышибать надо, одну ведьму на другую натравить. – Он указал морщинистым сухим пальцем на девушку, лежавшую на полу, связанную вымоченными в отварах веревками, которые старик приготовил загодя. Путы не давали ей колдовать. В глазах нереального, как у героини анимэ, темно-вишневого цвета застыл ужас.

– Ну, чего ждешь?

Михаил поглядел на Артема, тот изучал служебный пистолет, направленный в грудь ведьмы. Такой уверенный, когда они вломились в дом, сейчас следователь явно сомневался, искоса поглядывал на старика, наверняка думал о том, что они совершили ошибку, что вся эта история с ведьмой – бред. Верил и не верил записям с камер видеонаблюдения, на которых женщина с рыжей косой растворялась в воздухе, держа на руках похищенных детей. Они несколько раз пересматривали ролик, где ведьма превратила в пса прохожего, остановившегося, когда она околдовывала девочку лет восьми рядом с супермаркетом. У Михаила мурашки побежали по коже, когда они через пару дней приехали на место похищения. Пес, ободранный и тощий, так и кружился у входа в супермаркет, поскуливая и заглядывая в глаза прохожим.

– За дочку отомстить хочешь? Ты не гляди, что молодая да пригожая, думаешь, силу свою она откуда берет? Если не детей жрет, то жертвы кровавые приносит, – прошамкал Вадим Николаевич, подавая Михаилу узкий ремешок из сырой кожи. На нем черной тушью были намалеваны надписи на старославянском. Михаил попытался прочитать, но смысл ускользал, буквы расплывались перед глазами.

– Петля ведьму воле твоей подчинит, тенетами невидимыми привяжет, а кровь порвать их не даст.