Ричард Адамс - Девушка на качелях [litres]

– Может быть, она от страха спряталась? – спросил я. – Наверное, надо поискать в кустах.

Минут десять мы прочесывали Чащу – гораздо тщательнее, чем я искал Флик, играя с ней в прятки. Разумеется, я проверил все укромные места и даже на четвереньках залез в пиратскую пещеру (которая оказалась гораздо меньше, чем мне помнилось) в зарослях рододендронов. Оттуда я выбрался к качелям. К моему огорчению, из неплотно закрытого крана колонки текла вода, и впадинка под ним наполнилась почти наполовину. Тщательно завернув кран, я заметил на дне деревянную голландскую куклу, размером с мою ладонь, и выудил ее из воды. Судя по всему, кукла попала в лужу недавно, потому что краска с нее не смылась. Я показал куклу миссис Тасуэлл:

– Наверное, малышка решила здесь поиграть и либо уронила куклу, либо забыла о ней и сбежала. Но куда подевалась она сама?

– Дайте куклу мне, мистер Десленд. Я отдам ее хозяйке, когда она отыщется.

– Ну, если она сюда и забредала, то сейчас ее здесь больше нет.

– Может быть, осмотрим сад, мистер Десленд?

– А зачем? Она больше не плачет. Наверняка куда-то убежала, услышав, что мы ее ищем.

– Да, вполне возможно, мистер Десленд. Но на всякий случай мне бы хотелось проверить в саду. Знаете, как бывает? Думаешь, что убегаешь от кого-то, а на самом деле бежишь прямо на него.

– Ну, со мной такого не случалось. Однако, если вам угодно, давайте потратим на это еще пять минут.

Мы обошли весь сад, но плач не возобновился. Мы так никого и не обнаружили, сколько я ни проверял садовые пристройки, угольный сарай и даже заросли лавров на осыпи. Все мое сочувствие бесследно исчезло, я испытывал только раздражение. Неведомая малышка пробралась в мой сад, открыла кран колонки, зря израсходовала воду, заставила нас устроить бесплодные поиски, а сама улизнула восвояси.

Я подошел к миссис Тасуэлл. Закат догорел, уже почти стемнело. Над душистым табаком порхали ночные бабочки, за цветочным бордюром, в кусте желтого остролиста стрекотали сверчки.

– Она сбежала, миссис Тасуэлл. Я обыскал весь сад, и, поверьте мне на слово, ее нигде нет.

– Ах, какая жалость, что мы ее так и не нашли, мистер Десленд. Она так горько плакала…

– Да, безусловно. С другой стороны, наши голоса привели ее в чувство, и она решила вернуться домой. Знаете что, дайте-ка мне ее куклу. Вдруг она за ней вернется?

– Ваша правда, мистер Десленд. Ой, погодите… Я что-то не нахожу куклы. Где же я ее оброни…

– Ничего страшного, кукла никуда не денется. Пожалуй, нам лучше вернуться в дом. Чай давно остыл, я заварю нам свежего.

– Нет, спасибо, мистер Десленд. Уже… – Она взглянула на часы. – О господи, уже так поздно. Мне пора, у меня еще много дел. С иностранными монетами всегда так сложно, правда? Ну и с лезвиями, конечно…

– Миссис Тасуэлл, у вас наверняка найдется десять минут, чтобы выпить чаю или чего-нибудь покрепче. Я не могу вас просто так отпустить. Очень мило с вашей стороны принести мне письма, а вдобавок все эти поиски…

– Нет, спасибо, мистер Десленд. Я сделала все, что от меня требовалось, а это очень важно. Помните, как говорил кто-то в одной давней радиопередаче? «Я ухожу. Я прихожу». Я запамятовала, как она называлась…

– Нет-нет, пешком я вас не отпущу…

– Что вы, мистер Десленд, это пустяки. Отсюда дорога нахоженная…

– Я вас подвезу, миссис Тасуэлл. Погодите, я только предупрежу миссис Десленд. Уверяю вас, мне не составит ни малейшего труда…

Не дожидаясь ее дурацких возражений, я выбежал из гостиной и поднялся в спальню.

– Карин, я сейчас подве…

Я замер на пороге. Карин лежала в кровати, с головой накрывшись одеялом, и явно меня не слышала.

– Любимая, не прячься. Послушай, я быстренько отвезу миссис Тасуэлл домой… – начал я и шутливо дернул краешек одеяла, и Карин в ужасе вскрикнула. – Карин, в чем дело? Хватит уже дурачиться. Вылезай оттуда.

Одним движением скинув с себя одеяло, она села на кровати, обхватила меня за шею и зарыдала:

– Ах, Алан, спаси меня! Спаси! Ты меня спасешь, я знаю…

– Эй, погоди! Не дури! Миссис Тасуэлл услышит. Она в гостиной.

– Алан, ты не понимаешь…

– Конечно не понимаю. Ты же мне не говоришь. Любимая, не надо истерик. Что случилось? У тебя кровотечение? Вызвать врача?

– Алан, не пускай ее сюда! Это все ради тебя. Ради тебя! Ты сказал, что я изменила тебе жизнь…

– Да, любимая. Успокойся. Все, все, полежи тихонечко.

Я уложил ее в постель и сел на край. Она схватила меня за руки и лежала, ни на миг не отводя глаз от моего лица, будто боялась смотреть по сторонам. Я не понимал, какого рода помощь от меня требуется.

– Еще недавно все было хорошо, – наконец сказал я. – И что теперь стряслось?

– Ты слышал, правда? – прошептала Карин. – Ты слышал?

– Детский плач? Да, мы обыскали весь сад, но так никого и не нашли. Малышка услышала наши голоса и сбежала. Не расстраивайся, любимая, не волнуйся понапрасну. Не знаю, почему она так горько плакала, жалко ее, конечно, но уверяю тебя, ничего худого с ней не случилось.

Она разжала руки, зарылась лицом в подушки и снова зарыдала. Раздосадованный собственной беспомощностью, я склонился над Карин:

– Любимая, я очень за тебя волнуюсь и не знаю, что делать. Я позвоню врачу. Тебе нужно принять успокоительное. Ты слишком расстроена.

Она снова села, утерла слезы и, стараясь говорить спокойно, ответила:

– Алан, я тебя умоляю, оставайся со мной. Здесь, со мной. Мне больше ничего не нужно, честное слово.

– Хорошо, – натянуто улыбнулся я. – Это легче легкого, все равно я хочу быть только с тобой. Но сначала я должен проводить миссис Тасуэлл. Я пообещал отвезти ее домой, но, так уж и быть, вызову ей такси. Нет, не огорчайся, любимая. Я быстро. Нельзя же оставлять ее одну? Я оставлю дверь открытой и вернусь через пять минут.

Я спустился в гостиную. Там никого не оказалось. Я выбежал в прихожую, распахнул парадную дверь, метнулся к воротам, но миссис Тасуэлл нигде не было. Вернувшись в дом, я заметил записку у телефона в прихожей:

«Уважаемый мистер Десленд, мне совсем нетрудно пройтись пешком. Погода стоит чудесная, хотя ночью обещают ветер ураганной силы. Я очень рада, что сделала все, ради чего приходила. Спасибо. Вера Тасуэлл».

Карин, очень бледная, с опущенной головой и закрытыми глазами, стояла на верхней площадке лестницы, тяжело дыша и обеими руками сжимая перила. Лоб ее покрывала испарина.

Я взял Карин за руку:

– Знаешь, это очень похоже на старую шутку из журнала «Панч», про пароход. «Сэр, здесь нельзя блевать! – Да неужели? (Блюет)». Пойдем, ляжешь в постель. Тебя тошнит?

Она помотала головой, вернулась в спальню и села перед зеркалом. Немного погодя, будто разговаривая сама с собой, она медленно прошептала: