Raymond Abaddon - По ту сторону пламени

— Я здесь, чтобы избавиться от них! Чтобы научиться…

— Не бояться. Перестать убегать, — заканчивает неожиданно властно. Ветер будто натыкается на невидимую стену — листья рушатся вниз, ветки облегченно застывают. Наас злится. Воздух больше не подвластен ему: настало время поджигать.

— Да, но…

— Ты правда хочешь, чтобы они ушли? Нет, серьезно. Подумай. Давай.

Парень отходит, перепрыгивая с камня на камень.

— Зачем мне…

— Считай это первым уроком! Ты не сможешь подчинить свою силу, если не поймешь ее. Твари — ключ к тьме. Хочешь его выбросить? Сосредоточься! Вспомни, на что это похоже — когда они исчезают!

Вокруг тихо. Между стволами в столпах света танцуют, оседая, пылинки. Наас уже далеко, выбрался из сосновых теней и остановился на валуне посередине ручья. Блестит вода, рыжая макушка сияет золотом. Он дает мне время понять. Черт. Как странно. И глупо.

Ладно. Почему бы и нет.

Прячусь среди деревьев. Теперь, когда твари отстали, я неизменно выбираю темноту. Пахнет хвоей, шершавая кора пачкает пальцы крохкими лишайниками. Совсем рядом шелестит листва, шаги глушит ковер из иголок.

Твари тоже приходили бесшумно. Некоторые скрывались, другие норовили подобраться вплотную, дотронуться. Иногда их не было неделями. Иногда я не могла и на секунду сомкнуть веки, даже днем. Из-за липкого присутствия дом превратился в склеп.

Первым сломался папа. Сначала перестал заходить ко мне пожелать спокойной ночи. Конечно, ведь из-под кровати тянуло холодом, стены шептались и прорастали тьмой, а дверца шкафа открывалась сама собой. Он начал возвращаться с работы так поздно, что я и не слышала, забывшись коротким сном в круге света под торшером, а потом и вовсе ушел, и с тех пор мы виделись по выходным — в его новой жизни. И новой семье. Новый ребенок заходился плачем, краснел, выгибался, не успокаивался. По папиным глазам я видела: он знал причину. Не понимал, но… вздохнул с отчетливым облегчением, когда я сказала: — Мне тяжело даются наши встречи. Давай пока не будем видеться.

Мама уехала через год. Частые командировки ознаменовало предложение остаться, а я тогда училась в старших классах:

— Я пока устроюсь, а ты подтянешь язык. Потом приедешь поступать. Глупо менять школу, там совсем другая программа. Бабушка за тобой присмотрит. Хотя, уверена, ты и сама отлично справишься, — я пожала плечами. Я не собиралась приезжать, но сказала, что приеду.

Я устала от страха и одиночества, но еще больше устала чувствовать вину.

Друзья закончились в детстве, вместе с рухнувшей крышей, а новые знакомые не переступали черту, обозначенную торшерным светом: он защищал не только от чудовищ.

В конце лишь чудовища и остались.

Тру шрам, зажмуриваюсь до черных пятен. Хочу ли я, чтобы они ушли? Изменчивые, ломкие, рядом с ними вещи теряют смысл. Есть только ты и выворачивающий наизнанку ужас.

Который останавливает воздух без всяких заклинаний.

Они сделали меня пленницей. Отрезали от мира людей.

Но… есть кое-что еще. Обратная сторона — и страха, и злости. Объединяющая их в одно.

Я иду к Наасу сквозь дробящие пространство косые лучи. После тени под деревьями ручей ослепительно ярок. Маг сидит на камне среди воды, запрокинув лицо к солнцу. Коричневая куртка небрежно брошена рядом, рукав наполовину в потоке. Кричу, пусть меня услышат в Университете:

— Не хочу! Не хочу, чтобы они уходили! — не потому, что не помню иной жизни. Потому, что для меня ее нет и не будет. Они — это я.

Пусть и худшая часть меня.

Наас широко улыбается.

— Что на другой стороне? У страха и злости! — прячу руки в карманы. Скажи это, произнеси вслух — как колдовство, молитву. Парень встает напротив:

— Страсть! Желание выжить! — защитить свои границы. Окружить невидимой и непобедимой стражей. — Ха! Я знал, что ты не безнадежна!

— Конечно! Ведь я тебе нравлюсь, — смеюсь в ответ. — И да. Да! В обмен на твою помощь.

— Конечно! Спасибо.

Я убью ее. Легко.

Людей же убивала.

— Мы должны закончить сегодня, — говорит Наас, когда сосны сменяются желтеющими орехами, а впереди слышится шум дороги. Вчера мы пересекли ее вместе с Ниной. Целую вечность назад. — Завтра приедет Костром, главный техник. Я сейчас найду одну девушку, у нее есть допуск в подземный архив библиотеки. Пойдем вместе. Оттуда попадешь в Заповедник. Ты уверена, что хочешь сама забрать вещи? Засветишь дом. Лучше попросить кого-нибудь из друзей и встретиться в левой точке. Я дам телефон.

— Я живу в общежитии. Моя семья — в других городах. Все нормально.

— По записям в общаге отследят твое имя. Ты ведь не сказала настоящего? Они все равно узнают, но можно…

— Пусть отслеживают. Это неважно, правда, — и у меня все равно нет друзей, чтобы просить о помощи.

— Но твоих родных найду…

— Неважно! — вышло громче, чем стоило. Наас понимающе вздыхает:

— Ладно. Извини. Хорошо, так даже проще. И будет нормальное оправдание твоему отсутствию, а то Кан и Моня, походу, уже обыскались, — кривится. — Сраные бюрократы,

— Та девушка знает…?

— Не-не, мы напросимся за компанию. Скажем, почитать про магов огня. Что ты волнуешься по поводу ритуалов. В архиве больше информации, чем в библиотеке. Но туда хрен попадешь, — маг пинает мелкие камешки на тропинке. — Айяке нравится Тони, это точно, но она стесняется знакомиться первой. Пусть впишет меня помощником в свои исследования, тебя проведем контрабандой. Айя напряжется, но я намекну, что устрою свидание с Тони. Я же его лучший друг. Фыркаю:

— Надеюсь, Тони об этом не пожалеет.

— Нет, она очень красивая и славная, — что-то в его тоне цепляет, но парк обрывается — пора прощаться. Наас пишет свой телефон на листке из блокнота: — На всякий случай. Возвращайся к восьми. Я буду ждать у ручья. Сразу же и пойдем. Больше никаких разговоров. В Университете на улице еще болтать можно, если не рядом с оградой и зданиями, но лучше не рисковать. Основное я, вроде, объяснил. Когда спустимся в архив, сама поймешь, что делать дальше. Внизу ее сила… — мимо проносятся машины. Наас рассеянно следит за цветным потоком. Качает головой:

— Увидишь. Плутон направит тебя. Главное, помни: режешь палец, прикладываешь в место, где сходятся все линии на знаке. И вспоминаешь.

— Что именно? — мои джинсы закапаны кровью. На левом бедре пятно с кулак — это Нины.

— Плутон объяснит. Слушай ее, но помни: ты доверяешь магии, не ей самой.

— И не тебе. Да, знаю, — хмурится и трет затылок.

— Прости. Я могу поклясться, что защищу тебя, но какой смысл?

— Никакого, — соглашаюсь. — Увидимся в восемь.

— Спасибо, — серьезно говорит Наас. — Правда, спасибо. Ты не представляешь, насколько это важно для меня.