Т. Клайн - Церемонии

Содержимое аптечки было показательным: пыльные полиэтиленовые пакетики с корешками, цветные порошки, плавающее в коричневых баночках без этикеток неопределимое нечто и тут же — нужное ему брендированное антигистаминное средство, несколько рецептурных успокоительных, препаратов от головной боли и тошноты, а на верхней полке, в самом углу — полупустая пачка средства для вагинального спринцевания с ароматом клубники. Брак Поротов, судя по всему, был несколько необычным.

К тому времени, когда Фрайерс вернулся на кухню, Дебора уже поставила рядом с ветчиной тарелку с сыром и деловито нарезала краюху плотного ржаного хлеба, какой в городе продавался в немецких пекарнях; Джереми он всегда казался слишком дорогим. Женщина орудовала ножом размером с половину меча, а Сарр бесстрастно наблюдал за ней, как король на троне.

— Все это выглядит очень аппетитно, — сказал Фрайерс, садясь напротив Порота. Налил себе молока из большого керамического кувшина и запил таблетку.

— Это молоко, между прочим, только из-под коровы, — сказала Дебора. — Прямиком с молочной фермы дяди Сарра.

— А, я помню. Мы проехали ее по дороге. — Фрайерс проглотил большой кусок хлеба с сыром. — Готов поспорить, хлеб вы печете сами.

Дебора кивнула с довольным видом.

— Мы не покупаем хлеб с тех пор, как уехали из Трентона. Теперь я пеку его сама.

— В этой печи? — Фрайерс кивнул на громадную черную печь рядом с газовой плиткой, уже представляя себе сценки с какой-нибудь сентиментальной картины или открытки, изображающей сельскую жизнь. — На вид ей под сотню лет.

— Так и есть, — ответила Дебора. — Она такая же старая, как дом. Но с ней трудновато управляться. Мы топим ее только зимой, для отопления и… в ритуальных целях.

— Здесь сильно холодает зимой?

— Чердак надо отремонтировать, — сказал Сарр, явно наслаждаясь перспективой. — Я собираюсь положить новую теплоизоляцию этой осенью.

— Зимой здесь еще как холодает! — воскликнула Дебора. — Слышали когда-нибудь выражение «ночь трех собак», когда нужно засунуть в постель трех собак, чтобы согреться? Так вот, в этом январе нам с Сарром довелось пережить пару ночей шести кошек!

Фрайерс содрогнулся, но не при мысли о холоде. Глаза у него по-прежнему были красными, и он все еще хлюпал носом.

— Жуть, — заметил он. — Я бы, наверное, вовсе не выжил! Хотя на такой ферме от шести кошек должна быть какая-то польза.

— Семи, — сказала Дебора. — Вы, наверное, еще не видели Бваду. Это его питомец, — она кивнула на Сарра.

— И где он? — спросил Фрайерс.

— Она, — поправил Сарр. — Бвада предпочитает проводить день на улице. Иногда и ночь тоже. Она куда смелее остальных. Я ее завел еще котенком.

— Толстая и ужасно злобная кошка, — добавила Дебора. — Поэтому она всегда спит одна. Остальные куда приятнее… — И до самого десерта она подробно рассказывала ему об остальных шести кошках и даже об их происхождении. Их звали Хаббакук, Товия, Азарий… Имена происходили прямиком из каких-то полузабытых частей Библии и немедленно вылетели у Фрайерса из головы. Он полностью погрузился в мысли о Деборе. Воображал, как приятно было бы зимней ночью завалиться вместе с ней в громадную перьевую постель, какая наверняка стоит у них на втором этаже, задрать ее фланелевую ночную рубашку выше талии и грудей и почувствовать, как тепло ее тела разгоняет холод и мрак снаружи.

На десерт Дебора выставила на стол красный ревеневый пирог и кружевное печенье из патоки вроде того, что продается на городских ярмарках. Выпив вторую чашку кофе, Фрайерс начал опасаться, что, если и остальные обеды будут такими же плотными, ему вряд ли удастся сбросить вес. Впрочем, он все равно останется доволен.

Как только с кофе было покончено, Порот вытер губы, оттолкнулся от стола и предложил Фрайерсу прогуляться по округе.

— Надо вам посмотреть то, ради чего вы приехали, — сказал он, вставая и потягиваясь так, что пальцы его рук согнулись под самым потолком.

— Мой сад видно отсюда, — заметила Дебора, показывая через окно на небольшой огороженный участок бурой земли рядом с домом, — он пока выглядит невзрачно, но летом там вырастут тыквы, помидоры, горох, огурцы, морковь… Могу точно сказать, что питаться мы будем отлично.

Пороты явно старались представить ферму в наилучшем свете. Должно быть, эти девяносто долларов в неделю были им очень нужны.

— В этом году мы очень уж поздно начали, — сказал Сарр, когда они с Фрайерсом спустились по ступеням заднего крыльца. Дебора решила остаться на кухне. Следом за мужчинами, как раз перед тем, как захлопнулась сетчатая дверь, наружу прошмыгнула пара кошек. — Еды, наверное, едва хватит на нас троих. Но к следующему году мы надеемся вырастить и кое-что на продажу.

Это предсказание показалось Фрайерсу слишком оптимистичным. Огород не выглядел таким уж пышным, пусть в одном месте и показались небольшие ростки моркови, а над молодыми помидорами стояли полные надежд ряды свежевыструганных колышков. В то же время почва на лужайке по соседству казалась поразительно плотной, как будто эти земли на самом деле предназначались для жилой застройки, что уже захватила значительную часть округа.

Сбоку, на другой стороне открытого пространства виднелись заросшие сорняками останки деревянного сортира; двери заслоняла трава. Фрайерс сморщил нос, когда они подошли ближе, но вокруг пахло только сырой землей и соснами.

— Можете им пользоваться, если захотите, — выдал Порот редкую шутку. — Насколько я знаю, он в полном порядке.

— Замечательно! — Фрайерс заглянул внутрь через щель между досками. В скамье зияло два отверстия, для высшей деревенской сплоченности. Все в духе настоящих первопоселенцев! Фрайерс порадовался, что на ферме есть современная канализация.

Ниже по склону стояла задней стеной к лесу похожая на казарму постройка, которую он собирался снять на лето. Именно ее он заметил с переднего крыльца. Фрайерс немедленно узнал здание с фотографии.

— Мне чудится, — спросил он, — или раньше это был курятник?

— Так и есть, — ответил Порот. — Но мы его никогда не использовали. Мы держим куриц в амбаре.

В лучах весеннего солнца здание выглядело несколько более жизнерадостно, чем в ту пору, когда была сделана фотография, хотя теперь плющ покрывал стены еще плотнее и заползал по краям окон, сужая обзор со всех сторон.

— Я еще не закончил ремонт, — сказал Порот, окидывая постройку критическим взглядом. — Нужно будет еще установить сетки. Но нам все равно стоит заглянуть внутрь.

Внутри оказалось неожиданно темно — плющ заслонял почти весь свет.

— Я подрежу его перед тем, как вы приедете. — Порот щелкнул новеньким выключателем на стене, и под потолком зажегся свет. — Если срезать ветки сейчас, к лету они отрастут снова.