Джон Ширли - Черные крылья Ктулху • 2 [Восемнадцать историй из вселенной Лавкрафта] [сборник]

— Эта тварь явилась за кольцом! Не отдавай кольцо!

Но у меня не было времени думать ни о каких кольцах, я успел лишь сжаться в клубок и повернуться к созданию спиной, чтобы оно не сразу добралось до жизненно важных органов, и существо кромсало мою одежду, плоть и кости.

Снова раздался грохот. Боль не пропала, но теперь я сидел, прислонившись спиной к балке, в луже собственной крови, которая растекалась все шире, а вокруг валялись обломки красного стекла или глины. Передо мной возвышался Реджи, покачивая в руке кувалду. Выглядел он при этом весьма довольным.

— Так и знал, что однажды эта штука пригодится, — сказал он.

— Что это за хренъ такая была? — выговорил я, захлебываясь кровью.

— Человек-скорпион. Вражеский прислужник. Боюсь, там, откуда он явился, в Чаще Лезвий, таких тварей гораздо больше.

— Кажется, сейчас я умру от потери крови.

— Вполне вероятно. Генри, я не хотел, чтобы так получилось. Боюсь, все вышло из-под контроля. Времена действительно отчаянные. Я должен вернуться в родные края, выполнить свой долг перед повелителем и его королевой и, если придется, умереть за них. Прости.

Тут как раз настал подходящий момент закричать: «Реджи Грэм, да ты, на хрен, спятил!» — но я не смог, не смог ему возразить, лишь жалким голосом спросил:

— Так ты просто бросишь меня?

— Нет, конечно нет, — ответил он ласково, на скорую руку перевязал мои раны обрывками моей же одежды и помог подняться.

Своим черным ножом Реджи проделал в воздухе дыру, разрезал тьму — будто бы проделал длинную вертикальную прореху в стенке палатки — и вытолкнул меня туда.

Вот так я очутился посреди поля где-то в округе Ланкастер. Валялся там, раскинув в стороны руки и ноги, уткнувшись лицом в грязный снег. Потом перекатился на спину. Посмотрел вверх на знакомые звезды, немного полежал, уверяясь, что я снова дома, в своем мире, а не в фантазии Реджи Грэма. Рассудок еще не совсем меня покинул, и я понимал, что, скорее всего, тут и погибну: либо истеку кровью, либо замерзну до смерти, а утром, когда тьма уступит место привычному и обыденному, мое тело найдут стервятники или какая-нибудь собака. Если я не хотел этого допустить, нужно было позвать на помощь. Да, там, посреди поля, в кромешной тьме, в невообразимой дали от ближайшего фермерского дома или шоссе, я словно очутился на другой планете или на дне океана. Все мои силы (а я и не знал, что они у меня есть), немыслимые силы — вероятно, от стеклянного кольца, до сих пор лежавшего в кармане, исходила магия, — все они ушли на то, чтобы доползти до невообразимо далекого света и слабеющей рукой стучать в дверь, пока мне не открыли весьма удивленный фермер и его жена.

Какой я после этого сумасшедший? Давайте посмотрим какой.

Следовало многое объяснить. Я же старался избежать объяснений. Разумеется, в больницу, куда меня доставили, приехала полиция. И разумеется, история моя показалась им абсурдной. Оно и понятно. Но я снова и снова отказывался говорить то, что все хотели услышать, и потому сначала следователи, а за ними и психиатры начали терять терпение. Когда зажили раны (более или менее, хотя я больше не мог ходить без трости, у меня было повреждено сухожилие на правой ноге и навсегда остались ужасные шрамы), встал вопрос о том, нужно ли меня удерживать, и если нужно, то где. Я не стал ни на кого заявлять. Никаких суицидальных наклонностей у меня не обнаружили, да и такие ранения нанести самому себе попросту невозможно. Вероятно, главный следователь думал, что я извращенец, угодивший на чересчур отвязную садомазо-вечеринку. Доктора же не знали, что думать. Кто-то проболтался, и мною заинтересовались журналисты из желтой прессы. Я стал последним событием в области похищения инопланетянами. По сравнению с моим случаем пришельцы, устраивающие анальное зондирование, представлялись невинными ягнятами.

В конце концов ничего другого не оставалось, кроме как отправить меня домой. Хотя дома уже не было. Квартиру опечатали за неуплату. Все вещи пропали, кроме тех, которые удалось спасти моей сестре Морин, да еще кое-каких книг, документов и прочих мелочей, не приглянувшихся арендодателю.

Выписываясь из больницы, я потребовал вернуть все, что было у меня в карманах. Каким-то чудом карманы уцелели, хотя вся одежда была искромсана, как и мое тело. Мне выдали бумажник, ключи и прозрачный пакет с застежкой, в котором лежало чудом уцелевшее кольцо Стеклянной Королевы.

Овдовевшая старшая сестра взяла меня к себе, и больше десяти лет я прожил с ней в сельской местности на севере штата Нью-Йорк. Тьма и открытые пространства наводили на меня ужас. Я предпочел бы город с его яркими огнями, но выбора у меня не было. Так я и жил с сестрой, тихо-мирно, наполовину инвалидом, оставался второстепенным поэтом без дотаций, и после еще нескольких (все более странных) сборников общее число проданных экземпляров перевалило-таки далеко за трехзначное число. Меня даже дважды номинировали на Совершенно Никому Не Известную Премию.

Потом Морин заболела и умерла, и я, шестидесятитрехлетний мужчина, остался один в ее доме, окруженный со всех сторон тьмой, голыми полями и безлюдными просторами.

В зеркале я видел обрюзгшее сереющее лицо, действительно напоминавшее лицо Гарри Поттера, который проворонил свое предназначение и почти уже одряхлел. Мне подумалось: вот он человек, жизнь которого прошла мимо, который так и не сумел ничего толком добиться в этом мире, потому что мир этот казался ему сном, наполовину забытым сном в те редкие моменты, когда он по-настоящему пробуждался в более темном истинном мире, где безмерно храбрый, безмерно великолепный Реджи Грэм сражался с чудовищными прихвостнями Человека с Сотней Ножей (вернее, с девяносто девятью ножами, ведь один был у Реджи) и защищал своего повелителя Часового Короля и его Стеклянную Королеву.

Я как раз стоял в ванной перед зеркалом, когда мои размышления вдруг прервали: воздух позади меня затрещал, будто кто-то проделал длинную вертикальную прореху в стенке палатки, а потом через прореху что-то протолкнули.

Раздался грохот, и что-то тяжелое упало в ванну. С изумлением, грустью и смирением я узнал в предмете ту самую кувалду, с помощью которой Реджи Грэм убил человека-скорпиона и спас мне жизнь.

А сейчас я буду рассказывать вам неправду.

Прореха в «реальности» никуда не делась, ее края хлопали на холодном ветру. Ванная, а следом за нею и весь дом наполнились сырым воздухом, запахом льда и замерзшей грязи с окрестных зимних полей. Я знал, что нужно делать, и понимал то, что однажды растолковал мне Реджи: время в темном мире и в мире света движется с разной скоростью. Для меня минуло больше двадцати лет, а для него, быть может, всего несколько часов.