Джон Лэнган - Дом окон [litres]

Их острые вершины, от которых вниз сбегали крутые, изборожденные склоны, возвышались над домом и двором. Я плохо определяю высоту на глаз, но они были просто огромными. Они выше Голубого хребта. Они были похожи на горы Катскилл – гигантские каменные пирамиды, разъеденные тысячелетиями. Из-за разыгравшихся в воздухе красок было сложно понять, какого они цвета, но мне показалось, что я различила песочный, рыже-коричневатый оттенок. Они были… Да как и все горы. Они просто есть. Ничто не имеет такой власти над пространством, как горы – кроме, наверное, океана. Послеполуденное солнце отбрасывало тени на восточные склоны и отражалось от снежных шляп вершин. Я продолжала дышать, но на одно мгновение у меня перехватило дыхание. Я ощущала их. Не так, как Дом – слишком уж сильным было бы ощущение для одного человека, – но того, что я ощутила, было достаточно, чтобы понять, что они были живыми. Или они… В них кипела энергия с грохотом генератора. Были ли это ожившие горы, или же нечто, казавшееся горами, я сказать не могла, но предчувствие, что они являлись чем-то большим, чем кусками камня, было абсолютно чудесным и совершенно ужасающим. Подобное я испытывала с отцом на корабле, но в этот раз чувство было в десять, сто раз ярче. Я не могла убежать от них. Разве от таких громадин можно спрятаться? Часть меня хотела упасть на землю и почтительно преклонить голову.

Хлопнула дверца машины. Спецэффекты фильма, в котором я играла главную героиню, прекратились, исчезли, будто лопнувший мыльный пузырь. Радужная дымка, картины в окнах, обжигающий кожу жар, густой воздух, не говоря уже о вызвавшей все эти картины пленке, облепившей мое тело, – все это улетучилось, напуганное резким хлопком металла. Я согнулась пополам, жадно глотая воздух. Выпрямившись, я увидела, что ко мне направлялся Роджер; на его лице то и дело сменяли друг друга беспокойство и раздражение. Я хотела рассказать ему о том, что видела, но могла только хватать ртом воздух. Горы все еще высились над домом. Но только я поняла, что, да, они действительно имеют песочный оттенок, как уже смотрела на чистое небо. Роджер сказал:

– В чем дело? Что такое?

– Я…

– Ты – что? Ты в порядке?

Я покачала головой.

– Что такое?

Все, на что я была способна, это снова покачать головой.

– Ты что-то видела, да? – с таким же успехом он мог обвинить меня в каком-нибудь неслыханно отвратительном преступлении. Я кивнула.

– Ты снова видела Теда? Или то, что ты называешь Тедом?

Я покачала головой.

– Нет, – сказала я. – Горы. Я видела горы.

– Горы? Что за горы? Опиши их.

– Высокие, как будто из песка. Там, – добавила я, указав на небо за домом.

– Высокие, как Гималаи?

– Не знаю, – ответила я. – Наверное.

Роджер махнул рукой в сторону горы Френчмен:

– И не такую, да?

– Определенно нет.

– Господи, – выдохнул он, – кажется, ты точно что-то видела.

– Да ну? – отдышавшись, сказала я. – И с чего же ты это взял? Потому что я сказала, что что-то видела, или после моих слов о том, что я что-то видела?

– Я о том, что ты увидела что-то очень важное, – сказал Роджер. – Пойдем, я покажу тебе.

Он развернулся и зашагал к дому, забыв про ужин. Я медленно пошла за ним, остановившись у машины, чтобы достать с пассажирского сиденья бумажный коричневый пакет. Забавно, как мы иногда расставляем приоритеты. Войдя в дом, я оставила пакет на одной из тумб в коридоре и поднялась наверх.

Роджер уже был в своем кабинете: он склонился над стоящим слева диваном. Знаешь, за последние недели я столько раз стояла на пороге его кабинета в предрассветные часы, что уже и забыла, как он выглядит при свете дня. Я заглядывала в кабинет по утрам, но вместо того, чтобы окинуть его взглядом, я наблюдала за тем, как Роджер изучал свою странную карту. Вид остался почти прежним – изменения, по большому счету, были незначительными. Шкафы и полки были увешаны еще большим количеством карт, и еще больше точек и отметок соединялись друг с другом нитками. Роджер начал использовать разноцветные. Я не знала, что означают разные цвета. Настольный макет расширился на несколько рядов домов по бокам, и к нему добавилась группа фигурок – судя по всему, нападавших. Вокруг были разбросаны фотографии стандартного размера, на одних был Кабул, на других крупным планом были изображены американские войска.

– Вот, – проскочив под ниткой, сказал Роджер и протянул мне толстую книгу. Она была открыта на развороте с изображением гор. Я взяла у него книгу и начала их рассматривать. – Вот что ты видела.

– Возможно.

Я не была уверена. Горный хребет на фотографии походил на тот, который я видела за домом, – те же изъеденные очертания, те же борозды на склонах, тот же тускло-желтый оттенок – но будто чего-то не хватало.

– Это горы Асамаи, – сказал Роджер. – Их можно увидеть вдалеке с того места, где был убит Тед, если смотреть в сторону улицы, по которой шел их патруль.

Ощущения жизни, энергии – вот чего не было на фотографии.

– Так ты думаешь, что это очередное сообщение от Теда?

– Я не просто думаю. Ничем другим это быть не может.

– Возможно, – сказала я, возвращая ему книгу. – Только вот интересно, почему ты их не видел?

– Меня не было дома, – ответил Роджер, положив книгу обратно на кушетку. – Вполне вероятно, что Тед может выходить на связь только в строго определенное время. Когда момент настал, у него не было выбора, и ему пришлось, так сказать, отправить свое сообщение тому, кто оказался на другом конце линии.

– Даже если это была всего-навсего я.

– Я не…

– Не бери в голову, – прервала его я. – Странно, что ты готов поверить мне сейчас, но отказываешься верить в то, что действительно важно.

– Дело не в том, что я не верю, что ты что-то увидела в закусочной, – сказал Роджер, – а в том, что не согласен с твоей интерпретацией увиденного. И я уверен: ты ошиблась. Ты видела не Теда. Разве ты не понимаешь? Ты только что сама убедилась: Тед – не монстр, он все еще хочет с нами связаться.

– Я не совсем это имела в виду, – сказала я. – Но если уж мы об этом заговорили, то все то, что я увидела на улице, ничего не доказывает – только, может, то, что Тед ко всему этому как-то причастен.

Роджер уже собирался ответить мне, но я опередила его.

– Я вот про что: тебе несложно поверить, что у нас во дворе я видела горы, которые вообще-то находятся в другом полушарии, но ты отрицаешь, что я видела, как ты заключал сделку с существом в своей камере.

– Ты опять за старое? За фаустовскую сделку? Когда ты уже выкинешь из головы эту чушь?

– Когда ты признаешься, – ответила я. – Ну, или когда ты согласишься снять проклятие.

Он скрестил на груди руки.

– Как я уже говорил: не собираюсь. Дело принципа. Я отказываюсь подкреплять твое представление обо мне как о каком-то изверге.