Михаил Широкий - Куколка

Но пришлось возвратиться. Он вдруг почуял дым сигареты, наполнивший салон и потревоживший его чуткое обоняние. Он бросил взгляд через плечо и увидел, что их пассажирка держала между пальцами длинную тонкую сигарету, которую она время от времени мягким, ленивым движением подносила к губам и делала короткие затяжки. Она заметила его взор, но сама взглянула на него лишь краем глаза, как и прежде, холодно, безразлично, чуть свысока, как на что-то, не заслуживающее внимания. Всё своё внимание она дарила Владу, который, очевидно, вызвал у неё живейший интерес и симпатию и разговор с которым делался всё более неформальным и откровенным. Настолько откровенным, что, поневоле вслушавшись в него, Денис немного оторопел и, отвлёкшись от своих смутных, меланхоличных дум, тут же как-то поблёкших, стал ловить каждое слово собеседников, перешедших от общих, ничего не значащих фраз к более чем конкретным, жизненным вопросам.

– Так, значит, сосёшь? – оглушил его как обухом то ли вопрос, то ли утверждение Влада, сказанное таким обыденным, непринуждённым тоном, как будто приятель спросил свою новую знакомую о том, чистит ли она зубы перед сном.

Денис не поверил своим ушам. А затем решил, что его товарищ сошёл с ума, либо перегревшись на солнце, либо совершенно ополоумев и охамев в ходе своей зашедшей слишком далеко погони за девушками. И съёжился на своём сиденье и даже полузакрыл глаза, ожидая реакции девушки. Которая, в чём он не сомневался ни секунды, в лучшем случае сейчас же потребует остановить машину и высадить её, прибавив при этом несколько гневных, возмущённых слов и вылив на наглеца ушат негодования и презрения. А в худшем – и подобная реакция была бы абсолютно объяснима и оправданна – влепит зарвавшемуся, потерявшему чувство реальности и меры пикаперу увесистую оплеуху. И Денис не мог не признаться себе, что, случись это, он был бы полностью на стороне оскорблённой в лучших чувствах красавицы.

Однако, к его изумлению, ничего из предполагавшегося им не произошло. Пассажирка не вознегодовала, не задохнулась от возмущения, не потребовала выпустить её и уж тем паче не учинила над пошляком физической расправы. Она пыхнула сигареткой, криво усмехнулась и как о чём-то обыкновенном, само собой разумеющемся сказала:

– Разумеется. Как все нормальные девчонки.

Влад с сомнением покачал головой.

– Ох, если бы! К сожалению, далеко не все.

И вновь Лиза проговорила совершенно спокойно и безучастно, как если бы речь шла о погоде:

– Все, все. Рот же есть, значит, сосут. Только не все признаются в этом. Стыдятся, наверно. Уж не знаю почему.

Влад, чтобы не оборачиваться каждый раз и не терять из виду дорогу, то и дело поглядывал в зеркальце, висевшее перед лобовым стеклом, в котором отражалось милое личико сидевшей сзади красотки, окутанное прозрачными клубами ароматного дыма.

– Но вот ты, судя по всему, не стыдишься? – задал он риторический вопрос.

– А зачем? – также вопросом ответила она. – К чему все эти китайские церемонии? Мы, слава богу, живём в двадцать первом веке, и пора бы уже перестать жеманиться и говорить о таких простых, обычных вещах тоже просто, без напряга. А то как послушаешь иной раз какую-нибудь дурищу, так для неё отсосать своему парню – всё равно что в космос слетать. Прям непосильный, каторжный труд. Тяжкая повинность!

Влад с восхищённой улыбкой затряс головой.

– Вот слушаю тебя – и сердце радуется. Правильно, я бы даже сказал, мудро говоришь. Поучиться бы другим у тебя. Согласен с каждым твоим словом!

Лиза взглянула на него с хитрым прищуром.

– Ещё б ты не был согласен. Ты, как я погляжу, кобель тот ещё! Я сразу поняла, как только увидела тебя. Меня не обманешь. А уж когда ты рот открыл, последние сомнения исчезли.

Влад приосанился и самодовольно усмехнулся. Весьма своеобразная, на любителя, похвала девушки прозвучала для него как музыка. Она как будто видела его насквозь, читала его мысли и говорила именно то, что он желал от неё услышать. И, не смущаясь и не затягивая дела, выполняла его желания.

Денис же, в некоторых вопросах, очевидно, не такой продвинутый и свободный от замшелых предрассудков, как его соседи, всё не мог прийти в себя от услышанного и не знал, что ему думать обо всём этом и как вести себя. Он испытывал странные, противоречивые ощущения. С одной стороны, он чувствовал себя неудобно и сидел как на иголках; ему казалось, будто он случайно оказался свидетелем чужого интимного разговора, совсем не предназначенного для его ушей. А с другой – этот более чем откровенный обмен мнениями между его приятелем и незнакомой красоткой, неожиданно очутившейся в их машине, явившейся к ним точно из ниоткуда, невольно возбуждал его, будоражил его воображение, и он, хотя сам не принимал и не собирался принимать участия в беседе, слушал тем не менее очень внимательно, не пропуская ни слова и строя предположения, к чему же она в конце концов приведёт.

Занимал этот вопрос и Влада. Только не в теоретической, как его напарника, а в сугубо практической плоскости. Для него разговоры с девушками никогда не были самоцелью, они были лишь мостиком, необходимым и неизбежным этапом на пути к чему-то более существенному и ощутимому. И именно в этом вполне конкретном, точно обозначенном направлении он двигался и теперь. Тем более что обстоятельства благоприятствовали ему как никогда. Похоже было, что он ухватил наконец удачу за хвост и встретил ту, о которой можно было только мечтать. Девчонка, по всей видимости, была совершенно без комплексов. Полная оторва! Та не так уж часто попадающаяся женская особь, о которой грезит любой парень. И даже завоёвывать её не пришлось, стараться, тратить силы и нервы. Она, как созревший плод, сама упала ему в руки. И плод-то был не абы какой, а сочный, манящий, так и просящийся в рот. И можно было не сомневаться, какой он сладкий внутри. Что многократно усиливало желание попробовать его и оценить его вкус.

И, раззадоренный и обуреваемый всё более разгоравшимися в нём желаниями, которые по своей остроте и напряжённости не шли ни в какое сравнение с теми, что он испытывал во время недавней охоты на девушек, в разы превосходя тогдашние ощущения, он, уже не в силах остановиться, смело пошёл дальше в своих расспросах:

– А какие позы ты предпочитаешь?

«Что он несёт?» – мелькнуло в голове у совершенно обалдевшего Дениса. – «Какие нахрен позы?!»

Лиза же по-прежнему была невозмутима и бесстрастна, как бронзовое изваяние. Докурив к этому времени сигарету и выбросив окурок за окно, она откинулась на спинку и приставила пальчик ко лбу.

– Да особых предпочтений в этом смысле, наверно, и нет, –промолвила она после короткого раздумья. – Каждая поза хороша по-своему. Тут главное, чтобы парень не был мудаком и думал не только о себе, а постарался бы доставить удовольствие и мне.