Михаил Широкий - Куколка

«Я! Я не буду думать о себе! Я доставлю тебе удовольствие, моя королева!» – чуть не крикнул Влад, почувствовавший в этот момент настоящее возбуждение и сладкую дрожь в теле, что заставило его крепче вцепиться в руль и чуть сбросить скорость, так как, с одной стороны, он заметил расположившихся невдалеке гаишников, а с другой – он понимал, что становится рассеянным, всё меньше смотрит на дорогу и уже не в состоянии думать ни о чём другом, кроме своей очаровательной и разбитной пассажирки, в которой утончённая, изысканная красота и предельное, восхитительное бесстыдство выступали в таком бесподобном сочетании, что не восхититься и не увлечься ею было просто невозможно. В сравнении с нею сразу потускнели и отодвинулись на задний план все красотки, которых он видел и с которыми познакомился, а некоторым даже назначил свидание, накануне, все эти Ангелины, Оксаны, близняшки, блондинки, брюнетки и прочие. Он мгновенно забыл о них, выбросил их из памяти, как ненужный, обременявший её хлам. Такая же участь постигла и Диану, и другую, настоящую, вроде бы любимую им Оксану, о которой он до этого нет-нет да и вспоминал, мысли о которой совсем недавно будили в нём острую, щемящую сердце тоску и заставляли порой внезапно мрачнеть и задумываться.

И вот в одно мгновение всё закончилось, как рукой сняло. Не было больше ни воспоминаний, ни тоски, ни мыслей о прекрасном, но, похоже, уже невозвратном былом. Теперь перед его взором и в его голове была только она – хрупкая, миниатюрная, похожая на куклу красавица с чувственными полуоткрытыми губами и огромными, то суживавшимися, то широко, как бы в изумлении, распахивавшимися глазами, словно таившими что-то в своей сумеречной глубине. Впрочем, совсем не эта глубина занимала его в эту минуту. Как ни чудесны были её глаза и безупречные, идеально правильные черты лица, не на них он смотрел чаще всего. Его пронзительный, исследующий взгляд то и дело скользил по её смуглым обнажённым плечам, задерживался на тонком полупрозрачном лоскутке одежды, прикрывавшем упругую девичью грудь, выхватывал выглядывавший из-под короткой майки кусочек живота, гладил обворожительные, будто высеченные из слоновой кости ноги и, наконец, мысленно проникал к ней под юбку, в её крошечные белые трусики, которые он сумел пару раз заметить, когда она закидывала ногу за ногу. Эти элементы её обольстительной внешности вкупе с пряными, дразнящими разговорами, которые она вела совершенно не стесняясь, легко и небрежно, создавали цельный, законченный образ красивой, бесстрашной, независимой, свободной от всяких условностей и ограничений девушки, живущей так, как ей хочется и нравится, не признающей никаких запретов и препон для своей воли, смело отдающейся своим желаниям и не считающей это чем-то неприличным, постыдным, зазорным, напротив, полагающей это естественным, законным и дозволенным.

И, руководствуясь этими соображениями, молнией промелькнувшими в его взбудораженном мозгу, и решив, что после такого многообещающего начала уже нечего церемониться, он в очередной раз взглянул в зеркало, отражавшее прекрасные, сводившие его с ума черты, и приглушённым, с лёгкой хрипотцой голосом задал вопрос, который так и вертелся у него на языке, ожидая лишь мгновения, чтобы быть озвученным:

– А тебе нравится, чтобы куда тебе кончали?

Задавая этот совсем уж деликатный вопрос, он и сам не был уверен, как отреагирует на него собеседница, раскованность и раскрепощённость которой, возможно, всё-таки имели какие-то пределы, и немного волновался по этому поводу.

Но его волнение оказалось напрасным. Лиза, очевидно, действительно была той девушкой-мечтой, встречи с которой, даже не осознавая этого, он ожидал, наверное, всю свою пусть недолгую, но необычайно бурную жизнь. И вот встретил. Нежданно-негаданно, совершенно случайно, на пустом пригородном шоссе, на безлюдной заброшенной остановке, возле которой, похоже, давно уже не останавливался никакой транспорт. А он остановился, заметив её маленькую одинокую фигурку лишь краем глаза, но словно почувствовав в тот миг какой-то толчок, мощный импульс, властный внутренний голос, повелевший ему затормозить и выйти из машины. И приблизиться к ней, и заговорить, и познакомиться, и пригласить её покататься и приятно провести время вместе. Но то, что это «приятно» наступит так скоро, он даже предположить не мог…

– В ротик. Или на личико. Можно и на грудь, – по-прежнему как ни в чём не бывало, ровным, монотонным голосом, чуть растягивая слова, ответила Лиза. Но через секунду вдруг наморщила носик и с брезгливой гримаской промолвила: – Только не на волосы! Вот этого не люблю. Категорически! А то есть такая идиотская манера у некоторых…

– Только не у меня! – поспешил успокоить её Влад, судорожно глотнув вязкую сладковатую слюну, наполнившую его рот. – Я такой дурацкой привычки не имею, уверяю тебя.

Девушка устремила на него из-под полуопущенных ресниц долгий завораживающий взгляд и, ободряюще улыбнувшись, кивнула.

– Молодчина! Я в тебе и не сомневалась.

Получив удовлетворительный ответ на особенно волновавший и заводивший его вопрос, приправленный очередной похвалой в его адрес, сопровождавшейся таким выразительным, многообещающим, как ему показалось, взглядом, Влад взыграл духом, весь затрепетал и, не без оснований полагая, что дело в шляпе, что он почти у цели и нужно сделать лишь последний шаг, чтобы достигнуть её, шумно выдохнул и, то ослабляя хватку, то снова сжимая руль вспотевшими, слегка онемелыми пальцами, проговорил взволнованным, чуть хрипловатым голосом:

– Я уже упоминал, что мы с приятелем ехали отдохнуть в одно тихое местечко… Тут, недалеко… Там озерцо есть небольшое…

– А, ну да, знаю я это место, – перебила его Лиза, качнув головой. – Бывала там… Да, там очень миленько.

– Значит, двигаем туда? Ты не против? – Влад воззрился в зеркальце, в котором маячило чудесное, как мираж, отражение, с таким напряжённым ожиданием, словно от ответа пассажирки зависела его жизнь.

И та, вероятно поняв это, не отказала себе в удовольствии немного помучить его, не торопясь с ответом и будто в раздумье отведя взгляд в сторону. Но не выдержала долго и, снова обратив взор на замершего в нетерпении водителя, согласно опустила ресницы.

– Ну, давай, поехали.

Глаза Влада вспыхнули радостью и торжеством, на губах заиграла сладострастная улыбка. Он выпрямился, расправил плечи и, надавив на газ, громко возгласил:

– Ну так вперёд! Мигом домчимся.

В этот момент Денис, как и прежде, слегка ошалелый от всего происходившего и чувствовавший себя не слишком уютно на этом чужом для него празднике жизни, случайно полуобернулся в сторону девушки и бросил на неё мимолётный взгляд. И поразился, заметив странное, угрюмое выражение её лица, так не вязавшееся с её кукольной, няшной внешностью, кривую ухмылку, исказившую её губы, и тяжёлый, мрачный взор, устремлённый ею на окрылённого свалившимся на него счастьем, уже ничего не видевшего и не слышавшего Влада, весело насвистывавшего что-то и всё быстрее гнавшего машину туда, где должно было осуществиться его самое заветное желание.